Час суда с Павлом Остаховым

Однажды мировому судье Павлу Остахову довелось разбирать одно запутанное дельце.
Заявляется в суд мужчинка весь в рваном пиджаке и начинает шумно возмущаться:
— Что же это происходит, ваша честь? Простому русскому человеку невозможно по улице пройти — собаками травят.
— Да вы что? — не меньше потерпевшего возмутился мировой судья Павел Остахов. — Эти собачатники совсем нюх потеряли. А ну-ка, покажите мне того мерзавца, который осмелился травить собаками простого русского человека.
— Да вот же он, — говорит жалобщик и указывает на толстого злого мужика с доберманом на поводке.
— Что ж ты людей собаками травишь, сукин ты сын? — гневно спрашивает Павел Остахов. — В Америке, например, с тебя за такое дело «лимонов» пять-шесть слупили бы. Но наш суд — самый гуманный суд в мире. Так что гони потерпевшему на зеленку и пиджак и иди, куда хочешь.
Вроде бы дело ясное: тот набезобразничал, этот пострадал. Тот, кто набезобразничал, стало быть, должен тому, кто пострадал, деньжат немного подбросить. Но потерпавший за свой рваный пиджак такую сумму заломил, что ответчику сразу стало скучно. Он тогда и говорит:
— Ваша честь, — говорит, — кой хрен я буду этому гражданину деньги башлять, если я в этом деле совсем не виноват. Я выгуливал собаку по всем международным правилам: на поводке, в наморднике, в трусах и шляпе. Тут мимо данный гражданин проходил и мою собаку своей физиономией раздразнил. Собака дернулась, поводок — хрясь — и все. Так что я думаю, это мне в магазине негодный поводок подсунули. Пусть магазин за все платит.
Павел Астахов почесал деревянным молотком макушку и говорит:
— Да, — говорит, — это точно. Розничная торговля распоясалась. Совсем не глядят, чем торгуют. А ну, ведите сюда владельца магазина собачьих поводков, мы сейчас с него денег слупим — на всех хватит!
Приходит владелец магазина собачьих поводков. Павел Остахов смотрит на него строго.
— Что ж это ты, брат того… не того… В Америке, знаешь, тебя б за такие дела того… Так что ты имей в виду…
— Ну, вот, — говорит владелец магазина собачьих поводков, — нашли крайнего. А я вообще тут виноват меньше всех. Я что? Мне что производитель поставил, я тем и торгую. Уж если с кого взыскивать, так с производителя. А то что ж получается, он там, понимаешь ли, себе… А мы тут, как эти…
— В самом деле! — говорит Павел Остахов. — На производстве - полный бардак? Подать сюда производителя собачьих поводков, мы сейчас с него за все спросим.
Приходит производитель собачьих поводков. Старый дедушка с типичным таким выражением лица и с нетипичной для простого русского человека фамилией, так что все сразу поняли, что с этого один хрен ничего не получишь. Слушать его стали только лишь для того, чтобы поскорее узнать на кого он стрелки переводить станет. И вот этот производитель начинает:
— Мы, — говорит, — солидная фирма, то да сё… Мы на рынке собачьих поводков 150 лет… У нас элитный товар из крокодиловой кожи и все такое… 150 лет на нас никто не жаловался, а тут на тебе… А во всем виноват заводчик крокодилов Петрыкин! Что за кожу он нам поставляет? Фуфло, а не кожу! Разве ж из нее можно сделать нормальный собачий поводок? Уж мы ему говорили, говорили… И в красную книгу на него жалобы писали — все без толку. Так что давайте, пригласим Петрыкина сюда и спросим его. И пусть он нам ответит.
Не успел еще дедушка завершить свою обличительную речь, входит Петрыкин с чахлым крокодилом под мышкой и говорит.
— А то я? А вы видели?
— Ой, даже и не отпирайтесь, — говорит производитель собачьих поводков, — все равно не отопретесь. Мы про вас все знаем. Вы же крокодилов разводите в железной бочке. Оттого они у вас такие дохлые.
— Ваше счастье, Петрыкин, — вмешался Павел Остахов, — что в нашем законодательстве нет ничего про крокодилов. В Америке, например, вам бы лет сорок впаяли бы за разведение крокодилов в неположенном месте.
— Да чего уж там, — говорит Петрыкин. — Я их лет десять в бочке развожу и ничего. Из бочки крокодилы еще здоровее получаются. А как только я начал их кормить специальным кормом для крокодилов, так они у меня и начали болеть. Так что, пусть тот, кто эту отраву производит, и отвечает по всей строгости закона. У меня все.
— Я сегодня точно домой не попаду, — говорит Павел Остахов. — Ладно, кто у нас негодный корм для крокодилов производит, в Америке его за такие дела народ линчуют.
Тут покоцаный в рваном пиджаке, который от собаки пострадал… ну, он еще в самом начале жаловаться приходил и денег на зеленку требовал… Так вот он и говорит:
— Я, — говорит, — производитель корма для крокодилов.
— Что ж вы, — говорит Павел Остахов, — такой плохой корм для крокодилов производите, что из-за него крокодилы такие дохлые, что из них даже приличного собачьего поводка не сделаешь, а если сделаешь, так такое фуфло, что в самый ответственный момент может порваться, из-за чего собаки на людей кидаются? Вы, наверное, — говорит Павел Остахов, — технологию нарушаете?
— Есть немного, - виновато отвечает покусаный гражданин в рваном пиджаке. — Хотел деньжат по легкому срубить…
— Ну, так какого же ты черта еще и жалуешься?
— А я чё? А я ничё, — говорит покоцаный. — Претензиев не имею.
— Ну, слава Богу, — говорит Павел Остахов, устало вытирая платочком обильный пот со лба, — разобрались. Как и следовало ожидать, никто никому ничего не должен. Вот такое у нас зашибись какое правосудие. Так что до новых встреч, — говорит, — дорогие наши телезрители.
Тут музычка веселенькая заиграла, и в этот момент раздается властный голос режессера:
— Стоп! Все снято, все свободны. Массовка остается на месте. Через пять минут начинаем запись передачи «Новые ворота с Дмитрием Ногиевым».