Коробка, от которой пахло жаренным мясом

Чарли был очень интересным человеком. Когда мальчик Дэн впервые увидел его в летнем лагере, то автоматически причислил к подавляющей части молодёжи, которые любят ездить зайцем в автобусах, слушают тяжёлую музыку и совсем не видят разницы между любовью и одночасовой связью. Стереотипы делают своё дело. Чарли любил ходить в одной майке и джинсах, имел коротко стриженые волосы и его сотовый телефон звонил не реже чем каждые полчаса. «Любой бы сделал такой вывод на его месте, » - утешал себя Дэн. На самом же деле Чарли и вправду любил слушать тяжёлую музыку. Однако, он ещё и очень любил читать, и кажется, вне лагеря у него была единственная любовь. По крайней мере, по телефону ему всегда звонили люди, имеющие мужские имена и одна девушка. Конечно, нельзя утверждать, что это было не много девушек с одним и тем же именем, но Дэн считал это не логичным.

Чарли был одним из вожатых группы Дэна, и мелкотня его просто обожала. Он был ходячим образцом «крутого папаши», который точно понимал, что такое двенадцатилетний ребёнок, и что действительно, с точки зрения самого ребёнка, безопасно для него. Т.е. вешаться было запрещено, а остальное всё на рассмотрение или при ловле с поличным.

Летний лагерь имени какого-то там деятеля под названием «Чистое поле» являлся воплощением детских представлений Дэна о деревне. В стенах не было ни грамма металла и бетона – сплошное душистое дерево. Дороги между домами являлись простыми протоптанными тропами, которую во время дождя размывало не по-детски. Но всё остальное устраивало Дэна. Разделённые корпуса, столовая, дружная атмосфера. Всё по лагерному. Дэн уже третий год ездит в этот лагерь, и нравиться он стал ему только в конце его последнего визита. Тогда, когда Чарли заменил Криса, самого дурацкого в мире вожатого. Этот Крис был образцом няньки, которая считает, что уже разумно мыслящее дитя может отрубить себе голову  хлеборезкой и подавиться МП3 плеером. Ирония судьбы, мать его, думал, наверное, Крис, когда его увозили на носилках после того, как его изувечил цирковой медведь, сбежавший из балагана в близлежащем городке. Кажется, он до сих пор из больницы не вышел.

Но даже не столько из-за подросткового понимания все любили Чарли. Чарли был самым настоящим мастером страшилок. Дэн провёл с ним максимум дня три, но того, что он наслушался от Чарли, хватило ему на весь оставшийся год. Он сам не мог заснуть, да ещё и других ими запугивал. Если Чарли так научился придумывать и рассказывать от того, что прочитал много книг, то Дэн обязательно прочтёт все книги на свете. Последние три дня чуть ли не весь лагерь собирался у костра рядом с Чарли. Он сидел, кто-то играл на гитаре, все жарили хлеб и сосиски. А потом, когда вечер начинал затягиваться, то кто-нибудь один начинал просить Чарли рассказать какую-нибудь страшилку. И пока единичная просьба не перерастала в общее поскуливание так, что эхо разносилось по лагерю, он скромно отнекивался. И начинал он всегда эффектно. Он склонял голову к костру и, немного помолчав, хриплым осевшим голосом начинал рассказывать что-нибудь о чёрной ночи, предвещающей страшную историю. И обязательно добавлял эффектное «Такая, как сегодня». А после уже никто не хотел спать. Что до рассказа, что после. И никогда он не запинался. Как будто он выучивал их специально заранее. Однако страшилка строилась перед слушателями. Очень часто, не выдерживая напряжённого молчания, кто-нибудь спрашивал, а, не так ли случилось дальше? А он отвечал, что пусть будет и так. И уже дальше история принимала во внимание внезапную заметку.

И вот, наконец, лето, лагерь и знакомые вожатые. Дэн ещё не знал, к какому вожатому он попадёт в группу, но при любом раскладе всё равно можно было самолично прийти к костру и послушать его истории, а он точно их будет рассказывать, так как обещал.

Чарли остался таким же, каким и был прошлым летом. Всё та же майка и рваные джинсы. Ещё у него добавился пирсинг на брови, и казалось, глаза были другого цвета. Более яркие и жёлтые. Наверное, линзы, подумал Дэн. Как только Чарли увидел Дэна, он сразу же подошёл к нему и потрепал его волосы, словно любящий брат.

- Привет, Дэнни! Совсем не изменился. Девчёнка ещё не появилась? – с такой широкой улыбкой, казалось, глаза смотрят несколько хищно. Обычно, даже по одним глазам, не видя остального лица, можно сказать, улыбается ли человек в данный момент, или нет? А его глаза вообще не выражали эмоций. Даже страшно стало. И с чего бы это он запомнил Дэна? Всего три дня виделись и почти не разговаривали. Видать слишком страстно он слушал Чарли, чтобы тот этого не заметил.
- Привет, Чарли. Надеюсь, ты заставишь нас дрожать своими страшилками в этом году.
- Ещё как! Я поездил немного по миру и послушал парочку городских легенд. Они меня так сильно вдохновили, что я думаю, на всё лето насочиню вам сказок. Вот увидишь. И услышишь. И может, даже почувствуешь. Так что с девушкой-то? Ай, ладно не отвечай, по глазам вижу… - и убежал. Чарли был чем-то вроде идола у Дэна. И он с ним поговорил и потрепал по голове. Интересно, где, это бывал Чарли, и какие именно слухи слышал? Вот бы с ним поездить…

Прошла неделя с начала лагерных каникул и, кажется, теперь ночами к костру стали приходить совершенно незнакомые дети. Не с лагеря. Вроде, они жили в ближайшем городе. Страшилки Чарли стали именем нарицательным. И посиделки у костра стали самыми ожидаемыми мероприятиями лагеря. И каким бы образом коллектив не пытался развлечь народ, Чарли был человеком №1 в лагере. Его страшилки обсуждались по всему лагерю, как в высших кругах обсуждаются голливудское кино. Кто-то даже хотел выгнать Чарли, потому что считал, что его страшилки очень сильно калечат психику подрастающей молодёжи. Но кроме восторга в столовой днём и получасового дрожания ночью под одеялом, особо продолжительных эффектов его творчества не замечалось. И поэтому все дети стали горой за Чарли. И царство страха продолжилось.

А кроме ночных страшилок, Чарли ещё очень любил рассуждать на долго мыслительные темы. Вот один раз мальчик с соседней группы хотел поблагодарить Чарли и говорил, что его рассказы вызывают у него и страх и восторг одновременно. Чарли был очень странным. Он ответил, что такого быть не может. Он сказал, что эмоции – это энергия, не чувства. Это определённый заряд, расходуемый на чувства. Как магическая энергия в разных компьютерных играх. И если происходит деление на несколько чувств, то значит, что ни одно в полной мере не выражено. Что, можно почувствовать сначала страх, а через мгновение только восторг. Странный он. Вряд ли тот мальчик его понял, но он продолжал улыбаться, как умалишенный.

День клонился к вечеру. Сегодня Чарли обещал рассказать страшилку, которая имеет под собой реальную основу. Что он сам был свидетелем подобного.
- Может она не покажется вам сильно страшной, но я и не хочу, чтобы вы вернулись домой к родителям седыми. Я её называю «Секрет старика»…

… Провинциальные городки почти все отличаются мёртвым спокойствием. Все друг друга знают, все друг друга ненавидят и любят. И нет в таких городах всяких инкогнито, надолго задерживающихся. Люблю называть такие города лицемерными. Как в отношениях между сельчанами, так и в отношении к другим городам. Всегда пишут о спокойствии, радушии и сладкой жизнь в дали от процветающих ядовитых мегаполисов. Однако спокойствие будет, пока не будешь возникать. Радушие всё заключается в натянутых улыбках каждое утро на дворах и гнетущим «Доброе утро. Как поживаете?». Кажется, будто их мир остановился и растягивает время. Будто бы ему это нравится.

Но ему нисколько не понравилось появление одного бродяги, который насквозь вонял какой-то тухлятиной. Но он дико забавлял детей. Родители, конечно, всячески запрещали им подходить к спящему то там, то тут на лавках, бомжу, но нельзя запрещать ребёнку, если не знаешь о нарушении. Дети часто собирались вокруг него и тыкали палками. А ему, казалось, это даже нравилось. Он ворочался и просил почесать в разных местах. Возможно это он бормотал во сне, а возможно искренне просил. Однако рядом с ним находиться больше десяти минут было сложно – болела голова, слабость и всё такое. Наверняка, эта тухлятина, которой он вонял была опасна и токсична, по крайней мере все домохозяйки кудахтали об этом. Часто пытались отогнать его метлой подальше от дома, звонили шерифу, но ни один из его людей не мог подойти к нему, чтобы арестовать – слишком уж вонял он. И шериф всегда отмазывался, мол он вреда не причиняет, поэтому и не забираем.

О нём уже везде шептались. Казалось, что все домашние придумывали план, как прогнать его. Но кроме как застрелить из ружья, дельных мыслей пока не было. Он всё время копался в мусоре. И один совсем уж непоседливый мальчик каждый день любил за ним последить. Всё время друзей звал с ним. Однако не всегда с ним кто-то был. И всё время, наблюдая за ним этот мальчик даже пытался вести заметки о нём. Однако слишком уж он был мал и нетерпелив, чтобы париться с тетрадкой и идею отбросил. Как-то он обратил внимание, что этот старик всё время держит свою правую руку за пазухой под рваным плащом. И вспоминая его прошлые слежки за ним, он сделал вывод, что старик вообще никогда не показывал свою правую руку. А может, она приросла к боку? Наверняка, такое бывает, если очень долго, годами, держишь руку на боку, и она просто прирастает. Или она сшита с боком. Или ещё чего, однако, теперь эта рука не покидала мыслей мальчика. Он подошёл к старику и спросил:
- А что у вас в руке, дядя Старик?

Старик сразу оторвался от копания, и с ухмылкой начал разглядывать мальчика. А мальчик впервые смог нормально разглядеть старика. Такой весь заросший, седой. Волосы даже больше не на седые походили, а на такие, как у умерших. И ухмылка у него была недобрая, глаза жадно блестели и поедали мальчика. Он настоль зарос, что волосы в его носу плавно перетекали в усы и бороду.
- Это секрет, маленький мальчик. Это очень страшный секрет, и не дай бог, кто-нибудь о нём узнает. Будет больно. Очень больно.

Сочтя за угрозу, мальчик быстро извинился, думая, что сильно оскорбил старика.

- Не бойся. Ты ещё не знаешь о моём секрете. А узнаешь только когда дотронешься. Но ты не дотронешься, ведь - ты умный мальчик. А теперь иди домой. Твоя мама убьет меня, если увидит тебя рядом со мной. И моя смерть будет на твоей совести.

И мальчик поспешно убежал. Но не домой, а лишь за дом и продолжил наблюдать за стариком. Старик немного покопался в мусоре, и заметив, как кровавый закат оповещает о скором наступлении ночи, удалился куда-то в ближайший парк. И любопытный мальчик побежал за ним. Но так, чтобы он не заметил.

Старик недалеко углубился в парке. У него там была лачуга. Видимо за неделю пребывания он там соорудил дом. Жителям это не понравится. Примитивная палатка – всё что надо бродяге. Там даже костра не было, и поэтому тьма здесь была ещё более густая, чем под открытым небом. Деревья словно нависли над этим местом, прикрывая от дождя и ветра. И тишина. Никакой живности в округе не было слышно. Но мальчик пытался уследить за стариком. Вот он еле смог различить, как старик завалился в палатку с кряхтением и, кажется, заснул. Но не храпел, а это удивительно. Тишина панически давила на уши ребёнка, он уже не понимал, чего именно он ждёт, прячась за ближайшим деревом. Ведь, он не сможет сам достать из-за пазухи руку, а этот секрет явно не светится. Воздух стал каким-то натяжённым. Словно кто-то держит неощутимую сетку, через которую приходилось втягивать воздух. Волосы на голове мальчика медленно вставали дыбом, словно кто-то потёр воздушный шарик о кофту и держал его над мальчиком, а в ушах начало нарастать какое-то гудение.

Мальчик больше уже не хотел следить за стариком и развернулся, чтобы уйти, благо было недалеко и между стволами виднелись тёмно-синие краски. Но он слишком поздно заметил сильную вонь в воздухе, чтобы не напороться на старика, который стоял сзади. Мальчик был ошарашен ловкостью, и он обязательно бы об этом подумал, если бы сейчас старательно не мочил бы свои маленькие любопытные штанишки.
- Ты пришёл за секретом? – затрещал старик по нарастающей.

Но мальчик уже никуда не приходил, он хотел только домой и жутко извинялся, что потревожил старика.

- Ты – первый кто передо мной извинился. Я не забуду твою наивность, которую ты недавно проявил. Я покажу тебе мой секрет. Усаживайся, если только не передумал, - в темноте послышались шаги, и в ночи вспыхнул керосиновый фонарь.  Рядом с тёмно-зелёной палаткой валялось бревно на подобии скамейки, и на ней сейчас сидел старик. В темноте его глаз искрились белые звёздочки. Сейчас его лицо не было порезано перекошенной ухмылкой. Он был как никогда серьёзен. Настолько, что мальчик перестал всхлипывать. Он по прежнему был до смерти напуган. Настолько, что боялся разозлить старика и покорно сел.

Старик медленно начал вынимать руку из-за пазухи. Там было что-то большее, чем рука. Из многочисленных складок что-то ослепительно блеснуло, и перед мальчиком завис в руке старика небольшой металлический кубик. Размером с голову маленького мальчика. Он был идеально гладок со всех сторон и еле заметно вибрировал. Это от него исходило то странное гудение. Но всё равно мальчик испугался. Не самого кубика. Небольшая ручка, прикреплённая к одной грани этого куба, держалась в руке старика. Но это уже не было похоже на человеческую руку. Не было уже ни ногтей, ни самих пальцев, всё слилось в одну страшную и противную массу. Ручка, казалось, обросла кожным покровом. И кожа такая тёмная, покрытая волдырями. От неё пахло жареным мясом.
- Что это? – в отвращении мальчик начал отсаживаться от этого зрелища.
- Это – мой маленький секрет…
- Что это такое?!
- А ты дотронься и узнаешь.
 
Старик резко ткнул этим кубом в грудь мальчика, а когда мальчик схватился руками, то почувствовал на себе десятки тысяч вольт, бегущих от рук до ног, от ног до головы. Его зубы начали искрить, а сам он бешено задёргался. Через секунды три, его голова задымилась, а после уже ничего. Не было ничего. Мальчик так и не узнал, что в их городке появился свой собственный каннибал, считающий, что жареное мясо гораздо питательней сырого. Никто так и не узнал. А старик знал, и это его сильно веселило…

… Наступила гробовая тишина. Лишь потрескивание костра говорило о том, что время не останавливалось. Десятки глаз таращились лишь на Чарли, а он смотрел на всех и ликующе улыбался. Улыбался так, словно первый познал какую-то истину и только что всем её разжевал. И молчал. Но все молчали слишком долго. Чарли поднял брови и спросил:
- Вам что, не понравилось?

Казалось, будто народ был в трансе и, услышав вопрос Чарли, все резко дёрнули за верёвки и отчаянно рвались обратно в реальность. Первым пришёл в сознание его другой
вожатый и спросил:
- Как ты с этими мозгами жить умудряешься?

И начался всеобщий шум. Все сразу повставали с мест и начали расходиться. Но у всех был лёгкий остекленевший взгляд. А Чарли остался сидеть, явно разочарованный эффектом. Однако, Дэна эта история очень напугала и он решил спросить один, мучавший его с самого начала повествования вопрос.
- Ты в начале сказал, что основал свой рассказ на реальном событии. Что ты имел ввиду?
- Что… Я? – Чарли очень сильно расстроился, что никто даже не поблагодарил его за рассказ. Видать, и вправду гораздо страшнее сочиняется на ходу. – Ах, да. Я это так сказал. Это правда. Я немного путешествовал, и в одном посёлке мне рассказали эту легенду. Да даже не легенду, а реальный факт, потому что последний их ребёнок пропал несколько недель до моего прибытия. А потом я нашёл обуглившееся тело неподалёку в лесу. Это было реально страшно, когда тебе рассказывают про то, во что страшно поверить, а потом ты находишь сам доказательства. И там я даже нашёл доказательство, гораздо менее противное, чем жареный ребёнок. И взял его с собой, но никому не показывал. Думаю выбросить его, да боюсь, что найдут. А это лучше не видеть. Мой рассказ… Он действительно вышел таким бездарным? Думаю, мне надо передохнуть, я исчерпал свой творческий запас. Надо восполнить.
- Да ты что?! Меня история жуть, как напугала! Когда-нибудь и я тебя напугаю своими рассказами…
- Было бы очень хорошо, учитывая то, что я сильно устал это делать. Будешь моим заместителем, - он снова потрепал Дэна по голове и встал, слегка развеселившись. – Ну ладно, настроение я всем испортил. Спокойной ночи Дэнни. Я тоже спать лягу…
- Спокойной ночи…

Но Дэн не мог заснуть. Он лежал и думал о той вещи, которую собирался выкинуть Чарли. Он лежал на одноместной деревянной кроватке в комнате с ещё двумя мальчиками. Он уже задумал, что выйдет сейчас и отправится к Чарли, чтобы узнать об этой вещи. Просто его что-то держало. Он полежал ещё пару минут и сорвался. Тихо оделся и вышел из комнаты. А потом из здания. Он знал, где место Чарли, но встретил его, сидящего в ночи в беседке. Он сидел на заборе и глядел в небо. Даже не оборачиваясь, он сказал:
- Пришёл увидеть эту штуку, перед тем, как я её выброшу?
- Ты хоть скажешь, что это такое?
- Она у меня в рюкзаке, сейчас достану…

Чарли осторожно покопался в рюкзаке и вытащил какой-то свёрток из бумаг и какого-то другого мусора. Дэн почувствовал, как его волосы начали медленно подниматься вверх, а воздух стал натяжённым.
- Знаешь, когда гремит гром и стреляют молнии, там наверху воздух такой же. Только заряжен сильнее. И это чувствуется, если молния доходит до земли. Это озон. Слабый озон. Все вокруг мощных генераторов тоже, наверное, стоит именно такой воздух. А эта штука такая сильная. Она меня поразила. И я не знаю, в чём дело.

Разворачивая обёртки мусора, Чарли тихонько ухватился за маленькую ручку и вынул металлический куб. Он был тёмно-серого цвета и, судя по блеску, был идеально гладким.
- Это магнит? – спросил Дэн.
- Нет. Вряд ли. Я думаю, это какая-то коробка, в которой плотно лежит что-то тяжёлое и генерирует много электричества. Только вот ни швов, ни защёлок я так и не заметил. И она жутко воняет жареным мясом. Очень противно.
- Так, тот самый Старик именно этой штукой убивал детей?
- Я даже сомневаюсь в существовании этого старика.
- Но ты же сам говорил, что легенды, истории о старике…
- Он был вкопан в землю. Да даже не вкопан, а врос, потому, что я обнаружил его лишь из-за отклонения компаса. Может, он просто валялся, да и люди ходили, хотели взять, да не знали, какими смертельными могут оказаться десятки тысяч вольт. Кстати, вольтметр сгорел, когда я пытался вычислить его силу. Это шкала с двумя проводочками, которые подсоединяют к предмету и она показывает, сколько напряжения в нём, - разъяснил Чарли, встретив непонятный взгляд Дэна.
- Но мясом он пахнет. Не достаточно, наверное, разочек взяться за него, даже если человек сто его трогало.
- Нда… держать надо долго и за эту ручку…
- Интересно, какая на ощупь, эта штука?

И Чарли странно покосился на Дена. Он задумался. Без страха или интриги. Озабоченно и слишком мечтательно. Такое ощущение, будто его посетила более интересная посторонняя мысль. И взгляд стал совсем чуждый. На каком-то канале Дэн видел, как люди с раздвоением личности меняют свой взгляд, меняя личность. Это было по страшнее многих ужастиков Чарли. Казалось, Чарли преобразился.
- А ты дотронься и узнаешь…

Чарли говорил, что можно испытывать одновременно только одно чувство. Но сейчас больше всего Дэн боялся почувствовать боль…