Мертвый снег

   Тот день был не такой, как все остальные зимние дни: сквозь плотную серость неба ни один луч солнечного света не мог проникнуть на таежную землю, покрытую тяжелым покрывалом. Было до ужаса тихо в этом заброшенном мире:  ни крика птиц, ни легкого дуновения ветерка. Падал снег. В лесу было душно и тесно, будто деревья, заслоняя пространство, забрали весь воздух…
   Пес тихо лежал у порога, положив голову на лапы: его темные глаза неподвижно смотрели на щель в печной дверце, за которой игриво потрескивали поленья. В его зрачках отражалось живое дыхание огня, единственное, что обогревало обветшалую избушку охотника.
   Кто знает, о чем думает сейчас эта собака, познавшая за свою жизнь много и горя, и радости. Она тоже может понимать и различать хорошее и плохое отношение к себе. Привязывается к тем, кто ее любит и избегает тех, кто жестоко и грубо отталкивает от себя.
   - Ну, что, Пес, отдохнул?
   Не удивляйтесь, что собаку звали просто Псом. Да и зачем придумывать разные клички – собака привыкает к любому слову, обозначает оно хорошее или плохое, если говорить его с любовью.
   - Давай вставай, щас пойдем.
Пес, как всегда, завилял своим облезлым хвостом, быстро поднялся и посмотрел на хозяина: в этом знакомом голосе почему-то слышалась несвойственная ему жуткая ласка и нежность. Собака внимательно смотрела на деда своими добрыми, грустными глазами, задавая немой вопрос: «Что же случилось?» Но старик не смотрел на Пса, он подошел к столу и вынул из кастрюли холодный кусок вареного мяса, сел на лавку и подозвал собаку. Пес неспеша подошел к хозяину. Что-то странное было в поведении старика, незнакомое. Он был будто бы чужим человеком, ненароком забредшим сюда. Протянув Псу руку, в которой лежало мясо, дед Семен тяжело вздохнул:
- Эх, Пес, ты уж меня прости… - голос его сорвался, - на, бери, ешь, давай ешь… Хороший Пес.
Натянутый воздух свел взгляды собаки и человека, наступила тишина.
   Пес не смотрел на мясо. Тихо опустив голову, он отошел к двери и покорно стал ждать хозяина. Положив мясо обратно, старик встал и оделся. Пес не видел, как на его глазах мелькнули слезы, потому что, наклонив голову, тупо уставился на огонь, отражавшийся на отполированном ногами полу. Облезлый хвост, будто не принадлежавший собаке, отвис и не шевелился. Тишину нарушало лишь застенчивое потрескивание поленьев.
   Старик, сняв со стенки охотничье ружье, открыл дверь и выпустил собаку. Пес вышел и смирно встал, дожидаясь хозяина. Закрывшаяся дверь громко скрипнула, будто прощалась. У Пса передернуло шкуру, и шерсть поднялась дыбом. Он еще ниже опустил голову, разглядывая под лапами мертвый снег.
   Старик видел состояние Пса и не хотел, чтобы он думал о своем хозяине, как о чем-то страшном. Громко свистнув, дед Семен бросил лежащую у его ног большую обломанную ветку. Морда собаки резко поднялась, Пес забыл незнакомца и узнал прежнего хозяина – старого и доброго деда Семена с веселым лицом и смеющимися глазами. Быстро среагировав на брошенную ветку, вспомнив, чему его учили, он с места рванулся за ней. Но глубокий снег мешал его старым уставшим лапам. Споткнувшись, Пес упал. Дед был уже рядом. Глаза животного с чувством вины и с тоской смотрели на подошедшего хозяина. Снова воздух мешал дышать. Резко вскочив, собака побежала дальше. Схватив ветку, она не подошла к деду, а встала, не шевелясь, смотря ему прямо в глаза.
   Старик не хотел больше мучить Пса и себя; подняв ружье, он прицелился: темные, почти человеческие глаза смотрели прямо ему в душу. Животного и человека разделяло примерно метров десять. Странными показались Псу две черные точки, глядевшие в его глаза. Но он не бежал, а твердо стоял в глубоком снегу, гордо подняв голову. Из пасти торчала взятая им ветка.
- Прости меня, друг, но больше нельзя… Ты должен отдыхать…  Прощай… - Прозвучал глухой выстрел. Мертвый воздух не рождал эха. Качнувшись, Пес упал, не выпуская ветку. Старик подошел к нему и заглянул в песьи глаза: в них застыло непонимание, ужас и боль, но они оставались такими же добрыми и пока еще живыми…  Слеза скатилась по собачьей щеке, и, вздрогнув, Пес закрыл глаза, в которых навсегда останется взгляд хозяина – человека, любившего его, взгляд, в котором отражалась боль самого Пса.
   Слеза, скатившаяся со щеки деда Семена, упала на мокрый след на морде Пса… Снег перестал падать. Было так же тихо…