Руслан Киреев

РУСЛАН КИРЕЕВ

 

  Из Литературного энциклопедического словаря (М. 1987):
“КИРЕЕВ Руслан Тимофеевич (р. 1941), рус. сов. писатель. Член КПСС с 1966. Романы “Продолжение” (1973), “Победитель”, “Апология” (оба — 1980), “Подготовительная тетрадь” (1981 ). Повесть “Втроем” (1982), рассказ “Неистовая женщина Татьяна” (1983). Пьеса “Времени зигзаг” (1979) , сб. повестей и рассказов “Люди — человеки” (1968) , “Зачем мы существуем?” (1973), “Мальчик из чернильницы” (1976), “Посещение” (1977), «Рая Шептунова и другие люди” (1983), сб.стихов «Ошибки бога” (1962), “Любовь сатирика” (1965), «О чем молчат фанфары” (1967), “Подвиг Робинзона” (1971). Статьи, фельетоны.

*      *      *
 

  В гостях у Евпаторийского клуба любителей поэзии член редколлегии журнала “Крокодил” писатель Руслан Киреев (г. Москва) побывал 1 апреля 1984 года. Да, в день смеха. Сатира для него, оказалось, этап весьма давно пройденный, хотя и не забытый.
  Вот впечатления от встречи с ним.


“...БОЛЬНО ОТ БОЛИ ЧУЖОЙ”

  Будто споткнулся о слова про чужую боль. Никак не ожидал встретить такое в тоненькой книжечке из “Библиотеки Крокодила” с незамысловатой “не очень фантастической комедией для чтения и театра” под названием “Времени зигзаг”:
«Из всех организмов дано человеку
Чужую испытывать боль”.
  (К слову: книжка была вручена клубу автором с “пожеланием процветания” в день встречи).
  Вначале Руслан Киреев писал басни. Первая его, 17-летнего, публикация — в областной крымской газете. Года два спустя стихотворение “Кто кого лечит” напечатал журнал “Крокодил”. В 1962 году вышла его первая книга сатирических стихов, потом еще три. И все. Кончился поэт Киреев. Родился прозаик Руслан Киреев, автор многих рассказов, повестей, романов. Перед встречей с Русланом Тимофеевичем я прочитал часть им написанного. И удивился странному чувству узнавания.   
  Действие всех его произведений происходит в неких городах Светополь и Витта. Но в рассказе “Неистовая женщина Татьяна” я явно увидал родную Евпаторию! До мельчайших подробностей: пляжи, улицы, парки, собор, даже детский сад “Чебурашка” с каменными башнями игрушечной крепости.
И людей: затурканных заботами “аборигенов” и беспечных отдыхающих. А в образе Светополя легко угадывался Симферополь... Действительно, местом действия своих произведений давно живущий в Москве писатель избрал Крым, где провел свои детские и юношеские годы, куда часто приезжает.
 — Живя в шумной столице, скучаю по родным местам. Пишу — и будто возвращаюсь, становится радостнее, теплее на душе, — говорил он нам.
  Но почему Евпатория именно Витта? — недоумеваю. С латинским “вита” — жизнь — оказывается, не связано. Просто автору что-то южное увиделось в таком названии. Воистину неисповедимы пути фантазии человеческой...
  Город Светополь появился впервые в 1973-м, в первом его романе “Продолжение”, Витта — в 1979-м, в романе “Победитель”, за которым последовали “Апология” и “Подготовительная тетрадь”, образовавшие своеобразную трилогию.
  Но как рождается замысел? Например, той же “Неистовой женщины Татьяны”? Этот рассказ заинтересовал меня Неожиданным характером героини — человека прекрасной души, настолько отзывчивого, доброго и гостеприимного, что эти качества перерастают в навязчивость, даже деспотичность. И все же ее фронтовая подруга, едва выдержав три дня общения вместо намеченных трех недель, при расставании ощущает образовавшуюся вдруг в душе пустоту.
  Живет в Евпатории хороший человек юрист Тамара Александровна Бутырская. И рассказала она однажды писателю о своей подруге, потерявшей на фронте руку,
как и героиня будущего рассказа. О женщине самоотверженной и прямой до крайности, которая в своем стремлении помочь может стать утомительной. “А я другой быть не могу. Если уж люблю кого-то, так люблю...“, — отвечает на упреки друзей.
— Меня интересует человек, человеческие отношения, психология, — говорит
нам автор. — При этом мне обязательно нужен прототип. Я должен услышать его голос, увидеть его движения, жесты. Не отношу себя к сочинителям, которым все
заменяет собственная фантазия.
  Однажды писателю пришла в голову странная идея увидеть себя глазами старшей дочери. Начал вести дневник... вместо нее. Портрет получился человека не вполне блестящего — подчас несправедливого, крикливого, вспыльчивого, хотя скорее всего доброго. Из полушутливой затеи получилась повесть “Свет Юрхора. Ненайденные мемуары моей дочери”.
  А как-то мысли заполонила проблема извечная: зачем жить, если все равно...? Думал для таких рассуждений завести специальную тетрадь. Потом “поручил” это хлопотное занятие своему герою, умному и предприимчивому Петру Свечкину, ставшему главным действующим лицом романа “Подготовительная тетрадь”. В критических статьях Свечкина почему-то представляют антиподом разбитному и веселому журналисту Карманову, дискутируя, кто из них лучше и нужнее для общества. Вероятно, каждый просто должен делать свое дело.
  Любопытно, что некоторые эпизоды из жизни и борьбы Виктора Карманова почти в точности совпадают с таковыми из реальной жизни журналиста Руслана Киреева и его товарищей.
  Пятнадцать лет, до окончательного перехода на “сидячую”, профессиональную работу прозаика, спецкор “Крокодила” ездил по стране, разбирая жалобы и вникая в проблемы, готовил очерки и фельетоны (вот откуда явная “едкость” языка его книг!). В Сухуми он разоблачал хапуг и взяточников, в Самарканде в качестве “бича” нанимался к современным “куркулям”, чтобы расписать ту мерзость на всю страну. В Евпатории... Да, несколько раз писал и о проблемах Крыма. Однажды решил встать на точку зрения приехавшего на курорт... хама, считающего, что ему тут дозволено все. Завершил фельетон словами: “Скажи мне, как ты отдыхаешь, и я скажу, кто ты”.
  Заметьте: все вышедшее из-под пера Киреева посвящено острым спорным проблемам, сложным судьбам. Действительно, только человеку дано ощутить чужую боль. Причем не всякому. Кирееву — дано. Хотя умные литературоведы расценивают его творчество несколько иначе. “Противопоставление холодной рассудочности миру богатых человеческих чувств составляет содержание аналитически усложненной прозы Р. Т. Киреева”.
...На чей-то вопрос о “толчке” к сочинительству мы услышали неожиданное:
— я довольно долго страдал косноязычием. Очень хотелось что-то рассказать, но никто не слушал. Попробовал свои мЫсли доверить бумаге...
  И у него самого, значит, была своя боль. Сумел воплотить ее не в нытье, как иные, — в творчество...

        *      *      *

  “Спасибо, дорогой Леонид Алексакдрович, за внимание к моей работе, за слова о встрече в клубе любителей поэзии — встрече, о которой и я вспоминаю с добрыми чувствами. Вот только кто может напечатать вашу статью? Быть может, “Книжное обозрение”?
  Если дело дойдет до публикации, то стоит ли начинать материал с цитаты из пьесы, которая для меня, в общем-то, вещь случайная. Да и строки, которые вы
приводите, не очень хороши с литературной точки зрения. Сейчас я бы их не написал.
  И еще одно замечание, вернее, сомнение. Есть ли Витта в “Победителе”? Разве что как упоминание... Первый же полноценно “виттинский” роман — это, конечно, “Апология”.
  Успехов — и до новых встреч!
       Ваш Р. Киреев.
17.IV.84