О моём дяде боевом фронтовике и штрафнике

"Нам говорили: "Нужна высота!"
И "Не жалеть патроны!"
(В.Высоцкий, "Песня о звёздах").

      Дядя Алёша Божков… Я видел его всего два раза в жизни. Однажды он с семьёй приезжал к нам в гости. А после третьего класса я с мамой и сестрой ездил в Брянск, где проживал дядя и его жена, а моя тётя Миля с младшим сыном Игорем. Старший служил в армии.
   Родился дядя в Белоруссии и имел мягкий говор. Очень добрым был, общительным. И это его «добре» я помню до сих пор.
   
   Алексей Борисович слыл заядлым рыбаком. Часто ходил на местную речку Десну и возвращался с приличным уловом. Я тогда впервые увидел таких огромных щук, лещей.
   
   Разок он взял на рыбалку и меня.
   Моросил дождик. На меня нацепили огромный до пяток дождевик. Сперва ехали в троллейбусе. Народ, глядя на меня (нелепое одеяние, конечно, сильно "привлекало" внимание к "юному рыбачку"), доброжелательно улыбался. Потом дядя и я довольно долго шли по лугу к реке, а я всё ждал момента, когда начну "таскать" из глубины огромных рыбин.
   
   Путаясь в одетом на меня брезенте, я шагал довольно медленно. А дядя шёл впереди, но периодически оглядывался.
   
   Вдруг он исчез из виду. Я рванул вперёд и обнаружил хохочущего дядю Алёшу, лежащего на мокрой траве. Он поскользнулся и упал.
   
   И вот мы добрались до Десны. Я стал удить рыбу, а дядя лазил внизу обрывистого берега и устанавливал донные удочки. Он оступился и плюхнулся в воду. Однако резво выскочил, замочив одежду лишь с одного бока. Смеясь, выбрался наверх.
   
   Минут сорок я безуспешно ждал поклёвки, не теряя надежды.
   К нам нам подошёл знакомый дяди Алёши, держа в руках длинное удилище. Стоило ему забросить удочку, как он тут же вытащил приличного леща. Забросил ещё – снова удача. Мужичок попросил меня снять рыбу с крючка. Я пытался ухватить здоровенного леща, отчаянно бьющегося со всей рыбьей силой, но тот сам освободился от снасти, когда мне всё же удалось взять его. Рыба вновь дёрнулась, упала на траву и стала быстро перемещаться в сторону речки, иногда довольно высоко подпрыгивая вверх. Блеснув напоследок жёлтой чешуёй, лещ улетел в родную стихию.
   
   Рыбачок подошёл ко мне, присел и спросил:
   - Мальчик, а тебя как зовут?
   - Игорь, - ответил я, думая, что дяденька просто хочет познакомиться со мной.
   - Так вот запомни, Игорёк, ты – больш-о-о-й засранец!
   - Так она это, скользкая, - оробев, оправдывался я.
   Мужчины рассмеялись.
   
   У мужика была какая-то хитрая вонючая наживка, но он не поделился с другом.
   - Совсем немного, Алексей, - сказал он, показав размазанное по дну консервной банки пахучее вещество.
   
   Домой возвратились без единой рыбки.
   А на следующий день Алексей Борисович вновь явился с большим уловом.
   Я расстроился: почему вчера нам не повезло?..

  Дядя Алёша курил только сигареты без фильтра «Памир». Их не всегда продавали, и тётка брала для мужа сразу пачек по 20. Помню, я назвал эти сигаретки «Парим», и тётя Миля долго хохотала.
  Сигареты лежали в каждой комнате. И я стал понемногу их тырить у дяди. Курил, как и он, в туалете. Так что на меня никто и не думал. Но дымил не в затяжку.
 
   Однажды в квартире раздался звонок. Я открыл двери. На пороге стоял высоченный солдат.
   - Здрасте, а вам кого? - спросил я.
   Парень скромно поинтересовался дома ли Эмилия Игоревна и Алексей Борисович.
   - Тётя Миля здесь, а дядя Алёша на рыбалке, - вымолвил я и пригласил служивого войти, а сам бросился в комнату, где находились тётя Миля, её сын Игорь и моя мама.
   - Кто там? - обратилась ко мне тетя.
   - Солдат какой-то.
   Первым сорвался с места Игорёха. Из коридора раздался его крик: «Борька!»
   
   Следом за ним из комнаты выбежала Эмилия Игоревна.
      
   Оказалось, это вернулся из армии её старший сын.
   Эмилия Игоревна и Борис стояли, обняв друг друга. Тётя громко плакала, а глаза Бори неестественно блестели в полумраке коридора.
   Я удивлялся: сын вернулся, а они чего-то плачут.
   
   Когда я сам в 1981-ом году демобилизовался, то мне эти слёзы стали понятны.
   
   Боря был серьёзным человеком, и я его немного стеснялся. Видимо, обратив на это внимание, Борис однажды подсел ко мне за стол.
  - Чем занимаешься, братишка?
  - Рисую, - указал я на листок.
  - Хочешь, я тебе самолёт изображу?
  - Конечно.
   Боря взял шариковую ручку и очень здорово нарисовал мне  летящий истребитель.
   
   Вскоре Борис вернулся во Львов, где проходил службу, и где его ждала невеста с неслыханным мною никогда красивым именем Рена.

   А после отъезда Бориса, в Брянск нагрянули ещё гости из нашего города: брат моего отца Владислав с женой Ниной и маленьким сынишкой, тоже Игорьком (сколько же Игорей в нашей родне, начиная с деда?)
   В общем, жизнь закипела. Алексей Борисович беспрестанно снабжал всю ораву рыбой, а женщины очень вкусно готовили её.
   
   Я продолжал втихаря покуривать. Как выяснилось, на мои частые посещения туалета, обратил внимание дядя Слава. Много позже он сказал мне, как меня вычислил, но никому не сообщил об этом. Тоже верный был дядька.
   
   Эту поездку я до сих пор вспоминаю с большой радостью… и грустью.

   Иногда дядя по моей просьбе доставал награды. Помню, у него имелся  орден Красной Звезды, боевые медали. Но о войне дядька почти не рассказывал.
   
   Один эпизод только.
   Говорил, шли они с другом после боя по сгоревшему посёлку и обнаружили чудом уцелевший двухэтажный дом. Зашли туда перекусить. Дядя сел перед огромным окном без рамы и стекла. Открыли консервы с рисом и мясом, ещё что-то. Тут скрипнула дверь, и дядя Алёша увидел в проёме голову фрица с поднятой над головой гранатой, которую тот швырнул в комнату, а сам моментально скрылся. Он только крикнул другу: «Там немцы, за мной!» - и, не оглядываясь, выбросился в окно, схватив свой ППШ. Как ни странно, приземлился Алексей довольно удачно.
   Почти сразу наверху грохнул взрыв. Дядька заскочил в дом. Заметил на лестнице нескольких вражеских солдат. Уложил их длинными очередями и вбежал в комнату, где только что обедал с дружком.
   
   Зрелище было жуткое. Его товарищ лежал мёртвым с распоротым осколками животом. Кишки вылезли наружу и смешались с рисом из консервов. С тех пор дядя Алёша никогда не ел рис. Ни в каком виде.

   Мой отец рассказывал, что в юности он приезжал к сестре Миле и дяде Алёше во Львов. Алексей Борисович там служил в 50-ые годы. Однажды отец случайно обнаружил в квартире припрятанный трофейный пистолет. Дома больше никого не находилось и юноша, с удивлением вертел в руках оружие и нечаянно выстрелил. Пуля застряла в стволе, который к счастью не разорвался.
   
   Дядька тогда сильно расстроился. В ближайшие выходные он устроил поход в лес за грибами. По пути разбирал пистолет и разбрасывал детали по разным сторонам.

   Ещё позже я узнал, что дядя Алёша попадал на войне в штрафбат. Об этом он не любил говорить, но как-то поведал моему отцу, что его батальон несколько дней не мог занять  высоту, где хорошо укрепились немцы. Однажды ночью командиры обсуждали дальнейшие планы захвата неприступной возвышенности. Немного выпивали. И в какой-то момент Алексей Борисович принял решение: наступать немедленно. Он сам поднял батальон в атаку.
   
   То ли неприятель крепко задремал, то ли не ожидал ночного налёта, но высота была взята за несколько минут.
   
   Случилось это уже под утро.
   
   Наши артиллеристы, заметив какие-то непонятные движения на не захваченной высотке (об атаке начальству не сообщили), открыли по ней огонь из пушек.
   
   Когда всё выяснилось, дядька был разжалован из майоров в рядовые и направлен в штрафной батальон. Как он искупал вину, сколько там пробыл – неизвестно. Но служил дядя и дальше. И после войны, постепенно возвращая звёзды на погонах.

   Умер дядя Алёша в возрасте пятидесяти семи лет. Дома ему стало нехорошо. Пока ехала «скорая», сердце фронтовика остановилось навсегда.
   
   Его жена, до старости натуральная блондинка, почти не растерявшая своей природной красоты, нередко ездила к нам в гости. Ещё огромное горе она пережила несколько позже: один за другим ушли из жизни её сыновья Игорь и Борис. Видимо, отголоски Чернобыля ударили по ним, совсем ещё не старым мужчинам. А в 2004-ом году скончалась и тётя Миля.

    В том же году умерли с разницей в пару недель и тётя Нина с дядей Славой, с которыми мы были вместе в Брянске, и которых я тоже очень любил.


     На верхнем фото в верхнем ряду Алексей Борисович с женой Эмилией Игоревной, между ними сын Боря, ниже сын Игорь.
     Ниже Алексея Борисовича наш дед Игорь (отец Эмилии и моего отца), крайняя справа внизу - его жена Антонина Дмитриевна.

     На нижнем слева фото Эмилия Игоревна и Алексей Борисович.

     На нижнем справа фото Алексей Борисович (приобнял меня) и дядя Слава Морозов (в нашем городе).