Звено 20. Настенька

С беременностью началось у Яны счастливое безмятежное растительное существование. Подарили ей плэйер, ходила она по квартире с огромным пузом, гранаты да яблоки жевала и слушала «Пинг- Флойд». Ребёнка вынашивать - ещё та проблема, но если этого ребёнка так ждут! Что же не постараться то? Яна наслаждалась своей беременностью.
Тридцать четыре года, самое то время - рожать. Первенца своего она в двадцать лет родила, второй подоспел через три года. Тяжело было их растить,  да ещё в двадцать пять лет осталась одна, без мужа и без кормильца, без матери, да, считай, и без отца. Всё на своих плечах тащила. Это-то и  угнетало. А сейчас у неё есть муж, и он так хочет ребёнка! Вот только талонная система Яне не нравилась. И продукты и пелёнки – всё по талонам! Всё в дефиците, с ума можно сойти.
Рожала она в январе, с утра в больницу её муж отвёз. День был пасмурный, да тихий. Полная палата рожениц, все молоденькие. Двоих готовили к операции – кесарево сечение, трое других орали на разные голоса. Беготня была  в  предродовой, то у этой сердцебиение слабо прослушивается, то у той плод не так повёрнут. Яну, как при поступлении акушерка посмотрела, так и забыли все про неё. Правильно, она же не кричала, не стонала даже.
Когда схватка прижмёт, так старалась Яна дышать почаще, её и отпускало. А ещё стеснялась она, воды у неё начали подтекать потихоньку. Поэтому и схватки гасила. С восьми утра до двух часов дня гасила. Удовольствие, видно, растягивала. Всё мечтала, что это девочка будет, а ещё ей очень хотелось, чтобы Сергей видел, как рождается их дочь. И чтобы Влад знал, что она и ему могла бы ребёнка родить, а теперь дулю ему! То радостные, то мстительные мысли помогали Яне скоротать время предродовых мучений. Только в два часа к ней подошла решительная дама:
- Чего лежим, какие достижения?
- Да вот, не знаю, когда схватка я дышу почаще, и всё.
- Что-то, матушка, у вас раскрытие слабое, - акушерка ловко и привычно осматривала Яну, затем, нацелившись стетоскопом на живот, послушала сердцебиение плода.
- Да, ту из меня вода хлюпает, неудобно как-то.
- Э, милашка, ну-ка пошли со мной, счас ты у меня мигом родишь.
Если вы не представляете что такое «вертолёт» - гинекологическое кресло, то он  и не особо ужасный. На него только первый раз залезть страшно, а так ничего. Роженицы, особенно кто, повторно, его не боялись. Отяжелевшая и ослабевшая от боли Яна взобралась на  гинекологическое кресло, и отрешённо уставилась в окно. Небо было белесым, и как будто ватным. Акушерка быстро обработала Яну и чем-то острым вскрыла плодный пузырь. Зеленоватая вода хлынула в подставленный тазик.
- Всё, через пол часа родишь, пошли в родовую.
В родовой палате было трое рожениц. Яна напряглась во время очередной схватки, а когда отпустило, оглянулась на ближайшую соседку. Гибкая, как кошка, юная казашка выгнулась и через широко расставленные колени заглянула себе туда, откуда уже показалась головка, покрытая чёрными волосиками, потом опять откинулась на спину. Яна удивилась, вот же гибкость у человека! Роженица между тем утробно взвыла, глаза у не выпучились и налились кровью.
- Не тужься в лицо! Тужься в задницу, глаза полопаются! – Акушерка стояла наизготовку, прорезывались плечики.
- И-э-э-и!
Яна увидела, как родился ребёнок, его ловко подхватили заботливые руки, младенец запищал тоненько и жалобно. Хилое тельце больше напоминало кузнечика, чем человеческое дитя. Яна глянула на новоиспечённую мамочку. Та лежала на спине, её  впалый живот сразу словно прилип к хребту. «Вот эта мода до чего доводит, бестелесые женщины рожают бестелесых деток. Зато на таких женщинах любой наряд сидит превосходно!» Яну опять прихватило, акушерка была в другом углу комнаты.
- У-    ме - ня – я    ы- э- по – о - о - туги! – Яну словно изнутри изогнуло, акушерка метнулась к ней, на ходу надевая резиновые перчатки.
- Так, хорошо, умница. Раскрытие полное, головка идёт. Какого ждёшь, чёрненького или рыженького?
Женщина деловито тараторила, а Яна теперь смотрела только на потолок, упираясь головой в изголовье «вертолёта».
- Чё-о-о-рненько-о-го!
- А, не угадала. Рыженький будет! Всё, успокойся, отдохни пока, подыши. Сейчас по моей команде, давай!
- Тру- у- у- у- у- дно!
- Деток, только делать легко, а всё остальное трудно. У тебя- то дома ещё есть?
- Дво-о-о-е!

 Яна так старалась, что её косынка сползла с головы сначала на лоб, а затем и глаза ей закрыла. Поправлять было некогда, Яна железной хваткой вцепилась в поручни и тужилась изо всех сил. Не в глаза. Это Славика, первого своего, она рожала так непутёво. Потом у неё на глазах такой отёк был, что в послеродовой палате два дня все думали, что она казашка, так они у неё заплыли. И капилляры в них полопались. Глаза, словно кровью залиты были. Эта красота прошла только недели через полторы. А сейчас Яна всё грамотно делала.
- Головка вышла, давай-ка ещё поддай. Счас, третьего пацана родишь, вон какой носастый!
- До-о-о-о-чку!
Плечики были почему-то шире головы, Яна думало, что её сейчас разорвёт на части, боли она не чувствовала, она чувствовала только то, что ей очень и очень трудно, что у неё не достаёт сил.
- Давай, давай, а то задушишь дитя! – Страшный смысл добавил Яне как раз столько адреналина, что у неё сразу нашлись и силы, и даже с избытком. Она даванула так, что младенец пулей вылетел в подставленные руки. «Всё, теперь можно и платок поправить, лежу тут с завязанными глазами»,- блаженная невесомость охватила Яну, но дружный хохот вырвал её из мгновенной нирваны.
- Что? Почему вы смеётесь? Что, мальчик?
- Да нет, думали богатыря рожаешь, а тут такая квадратная девочка народилась. Коротенькая такая, даже странно. Всё нормально, успокойся. Звонкий шлепок и Яна услышала голос дочери, не писклявый и слабый, а злющий и темпераментный ор.  «Вся в Ченча, его характер!», - Яна скосила глаза на ребёнка. В каких-то творожистых пятнах девочка была крупной и светловолосой.  И орала сердито и взахлёб. Вкусно орала. А за окном сразу пошёл снег крупными хлопьями.
Хлопья снега медленно кружились, и Яна засмотрелась. «А когда Славик родился, дождь пошёл. Да не просто дождь, а ливень. Вода по асфальту мутными потоками неслась. Новоиспечённый папа, из роддома домой с этой радостной новостью чуть ли не вплавь добирался, по колено в воде. Памятная гроза была, майская», - воспоминания немного отвлекли Яну от орущего комочка:
- Почему она так кричит?
- Пусть покричит, лёгкие вентилирует. Здоровая девочка. Успокойся.
«Небось, и глазки будут светлые», - уныло подумала Яна, она мечтала о черноглазой принцессе, и имя ей придумала Агата. Старшая дочь Сергея была редкой красавицей, Янка и надеялась. Но чудес не бывает. Геркины дочки тоже были светлоглазыми и светловолосыми. Почему? Да потому что жена у него сероглазая. А у Заринкиной мамы – глаза чёрные.

Домой Яну с ребёнком отпустили через пять дней. Глазки у долгожданной, вымоленной дочки, действительно, оказались голубенькими, что привело Сергея в полный восторг.
- Может быть, изменяться? – Яне не хотелось расставаться с мечтой о черноглазой Агате.
Только муж сказал твёрдо:
- Не-а, не изменяться, видишь, они не мутные, а ясные какие. И бесенята в них уже вон, гляди!
 Имя он ей выбрал сам:
- Будет Анастасией, как моя мать, сказал он весомо, а Яна возражать не стала. Звать девчонку стали все Настенькой.

Росла малышка любимой, да капризной. Характер у неё сразу прорезался. Боевой, да требовательной была дочка. Сыновья Янины по дому шуршали, под строгим надзором отчима, один пылесосит, другой на молочную кухню бежит. Помогали все, даже подросшая овчарка Агата,  собака все лужицы, после ползающей Настей, убирала языком, словно за родным щенком. Так они и росли вместе - Настенька и Агата.
 Яны во время беременности волосы отросли густые да длинные. Она их обесцветила и убирала в  валик. Денег супруга на прожитьё не хватало. Он ведь ещё и алименты платил на Заринку.
Яна пошла  работать - в Дом школьников на ставку. Учила деток живописи, да рисунку с утра до обеда. А после обеда дочкой занималась. А сыновья  по утрам малышку нянчили. Она и выросла на руках у Ильюшки. Он так её любил, что придумал ей очень красивое прозвище: «Настика -пликастика, зонтики-пликонтики».
 
Решила Яна всех своих детей окрестить одновременно. Считала это необходимым и важным. В крёстные выбрала: для Славки – Краснова, для Ильи – Павла, а для Настеньки, как и обещала – Влада. Только батюшка на предварительной беседе её быстро осадил. Для пацанов, конечно, крёстные мужики, а для девчонки нужна женщина. Для девочки крёстный отец, совсем условное понятие, ему и в церкви то быть не обязательно, заочно можно назначить. Так Влад и отмазался, и в церковь не пошёл. Вместо него Яна Дану взяла, донскую казачку. Лихую и востроглазую музыкантшу.
 Здорово та на аккордеоне играла. Яна знала её давно, они дружили семьями. Правда, её муж Янке был знаком ещё раньше. Звали его Филипп. Был он старше Яны на десять лет. А познакомились они через его маму Надежду Филипповну. Было это во времена Янкиной юности, когда та работала в телестудии художником. Яна опекала престарелую Надежду Филипповну, провожала её домой. Ноги у той болели, а женщина она была грузная. Яна её провожала и за зонтик тянула по лестнице на второй этаж.
Приходилось старушке работать, чтобы выучился её Филипп в институте. Учился Филипп в Московском институте культуры, жил со своей первой женой в меблирашке,  и в деньгах, естественно, нуждался. С первой женой он вскоре разошёлся. Встретил Дану, она там же училась. Молоденькая, красивая! Родила ему сынишку, дождались они мужнина диплома, к мамочке и вернулись. Так из этого института он и привёз свою вторую жену. Не дал ей доучиться. А талантливая была девка! Вот так волею случая, появилась у Насти крёстная мать, а Влада крёстным просто назначили. Он об этом помнил только по пьянке. И крёстный был никакой. Да и Дана как крёстная мать, не состоялась. Зато с Владом они хорошими кумовьями стали. Влад и Дана.
Захотела Яна запечатлеть первые шаги малышки своей ненаглядной на видео. Помнила она тот памятный разговор, когда Влад ей жаловался, что сынишка без него пошёл. Пригласила она Павла с видеокамерой. А тот с собой и Влада привёл. Они Настю поснимали и на фото, и на видео. И пивка с Серёгой попили, так они с Владом и сдружились. И стал Влад другом семьи. Тем более что крёстный! Нет, без грязи! А что, как дни рождения, или другие какие торжественные мероприятия, Влад это на видео снимал, а Павел на фото. А Борис, тот под гитару пел. Особенно они повеселились, когда Настеньке годик исполнился. Увидел Борис в тот день Яну,  а та накрутила волосы и распустила их золотой волной по плечам, и сказал:
- А, ты умница, хорошо держишься. Расцвела!
Народу было много, танцевали допоздна. Всё сняли на видеокамеру. Хорошая память осталась.