Слушатель

          Под последние напутствия своих сочинских родственников Василий вошел в вагон. В очередной раз натянуто улыбнувшись, он прислонился к металлической поверхности, будто надеясь приобщиться к стойкости этой  мощной конструкции и набраться сил, пусть и совсем не человеческих но, тем не менее, таких нужных сейчас, перед долгой поездкой. Закурив, он уставился на проводницу, поднявшуюся на секунду на стойку вагона.
          –Поезд отправляется через 5 минут, – проводница глядя на Василия такими же усталыми глазами, выдавив из себя улыбку, добавила – Заканчивается ваш отпуск? Надеюсь удался?
          Не дождавшись ответа, она вышла подгонять последних опаздывающих пассажиров.
Василия всегда это злило. Кто бы к нему не обращался, никто не слушал. Вот и проводнице, задавшей вопрос, он хотел сказать, что приехал на похороны своего дяди, а ни как ни в отпуск. Ну куда уж там, ее и след простыл. В свои сорок Василий ко многому относился философски, даже стоически, но вот невнимание других его злило, и в чем-то даже обижало. Он всегда готов был выслушать , а часто и до советов то не доходило, только послушай и все, человек уже гляди, улыбается! А вот его…его никто никогда не слушал. И не был он глупым или скучным собеседником, просто все в спешке …забывали о том, что вот, рядом,  человек который хочет поделиться...
          Затушив сигарету, Василий отправился вглубь вагона.
          Прямо перед ним вырос силуэт толстенной бабой с громоздким баулом, он попытался разминуться с ней в узком коридоре старого поезда, однако то ли баул был сегодня настроен решительно, то ли баба не хотела просто так покидать поезд; они никак не могли разойтись. Василий вздохнул и вышел из вагона. Помогая  ей сойти с поезда, узнал что звать ее Валентиной Павловной, и работает она тут уже двенадцать лет, однако поезд отдав последние пары начал трогаться с места. Василий, еще раз извинившись, запрыгнул в вагон, и направился в свое купе.
На билете значилось седьмое место, в четвертом купе. Но придя он обнаружил там двух уже изрядно подвыпивших людей.
          – О,братан заходи! – Говоривший глядя на Василия красными и веселыми глазами, улыбался во все лицо. Это ты на седьмом да?
          Не дождавшись ответа, говоривший взял из безвольных рук онемевшего Василия его скудный багаж и положил на пол.
           –Понимаешь земеля, я друга встретил, он как раз в четвертом купе ехал. Сам понимаешь, братан. Надо! А ты мое купе займешь! Ну как по рукам? По рукам жеж! Эгегей Андрей, я говорил что договоримся. Наливай за такое дело! Василий присел рядом с человеком которого звали Андрей, и который самодовольно покручивая ус начислял в стаканы стоящие рядом.
       –А тебя как звать- то, браток?  Меня Коля кличат, а это дружбан мой, Андрей значит. Еду я  значит из N по делам, и тут вижу в ресторане Андрей. Ну я –  Андрей? Ты ли? А он значит говорит – я. А ты мол кто? А я, я значит кто? Я, значит, кто говорю? Я ж твой однокашник Колька, за партой одной вместе сидели.  Эх ты говорю Дрюн моржовый-то, не помнишь совсем детства.
        Василий, внимательно слушая весь треп Коли, постоянно принимал стаканы подаваемые Андреем. Зашли проверить билеты, и Василий засобирался в свое купе. Извинившись за свой уход, он медленно и как можно тише закрыл дверь. Попутчики, едва ли заметив его уход, предавались своим воспоминаниям. Вздохнув, чуть покачиваясь Василий пошел в свое новое, второе купе.
        Открыв дверь, он сперва проверил, не спит ли его попутчик. Он не спал, молча глядя в окно, он даже не обернулся на вошедшего.
Чуть смутившись Василий быстро уложив  вещи забрался на свою койку, и натянув одеяло ждал, о чем заговорит его новый попутчик. Однако он не спешил начинать разговор, И чуть осмелев Василий отвернувшись к стенке, сказал:
       –Меня Васей звать значит…вот к дяде на похороны ездил. Любил я его, дядьку-то…
И тут словно сорвалась годами сдерживаемая лавина. Василия несло. Он выдавал все, что наболело за годы молчания. И смерть сына в Чечне, еще в первую попал, совсем молодой был. И измену жены, ведь со школы вместе были, а тут сказала, что тюфяком стал. А работа чертова , двадцать лет отдавал себя, а тут на тебе, нового взяли, и многое, многое еще, такого от чего обычный человек сразу начинает смущаться и отворачиваться. Несколько раз Василий начинал плакать, уже полностью повернувшись к собеседнику, он вываливал на него все, скопившееся в больной, израненной душе, одинокого человека. И только ближе к четырем часам утра Василий, все еще всхлипывая, забылся сном.
        Наутро, Василий встал, впервые за долгое время, улыбаясь. Улыбка душила его, обволакивая все его лицо. Хотелось плакать и смеяться. Его попутчик оказался лучшим слушателем, какой был у Василия за всю его жизнь. Он встал, желая поблагодарить своего нового Друга, но его не было в купе. Расстроившись самую малость Василий сноровисто собрал свои вещи, и вышел на перроне совершенно незнакомого города.
        Несколько часов спустя, во второе купе зашел человек, и поздоровавшись с попутчиком Василия присел на койку. Несколько минут, пытаясь завести с ним  разговор, и услышав в ответ только мычание, понял, что он обращается к глухонемому, Человек плюнул и выйдя из купе, отправился в курилку.