Черная тема ч. 8 Чупа-чупс без сахара

Весна на фоне обострившихся детских и взрослых болезней (персонала в центре здорово поредело, болели и воспитатели и их дети. Оставшиеся охранники, подменявшие выбывших и строя коллег, ходили усталые и злые.
Весна вызывала к жизни тяжелые, полные темной истомы подростковые сны. В которых ночные кошмары сочетались со всеми «прелестями» начинающегося гормонального взрыва. Мальчишки и так не отличавшиеся особой сдержанностью, вели себя все более агрессивно и энергично. Унять эту энергию не сильно помогали даже значительно удлинившиеся тренировки. В спортзале мальчишки одев перчатки работали жестко, если не сказать жестоко. С ослаблением контроля за воспитанниками, ночами из кубрика в кубрик (а иногда и пару раз за ночь) перебегали похожие на тени "чмошники"  с потухшими, тоскливыми глазами. Из таких кубриков тогда доносился веселый, слегка зада вливаемый смех, не громкие, но тихим и ясным шелестом разлетающиеся по корпусу комментарии и советы, которые не пропустит ни одна цензура, от которых гулко и часто начинало биться сердце.
Не смотря на жесткие «репрессивные» меры, по кубрикам покатилась волна драк и разборок. Короткий период стабилизации и покоя закончился.
Ночи стали теплыми. В город потянулись окрестные лохи на поиск еще более лоховитых гостей и отдыхающих Теплое, но сырое утро за стеклом окна пересеченного косыми линиями решеток. Темные, прижатые к земле свинцовой тяжестью, тучи несущие где то внутри энергию по своей мощности равную небольшому ядерному взрыву.


В этот день все у Кубика не заладилось, спеша к медику после тренировки, чуть прихрамывая (немного болело сбитое колено – на «воле» мальчик даже не обратил бы внимания на такую травму, но здесь Влад погнал его к врачу),  Возле печально известного кабинета  Кубик нервно поежился  и попытался побыстрее проскочить коридор, споткнувшись об отошедшую прижимную планку линолеума, чуть не проехался по нему носом, упал на больное колено, с шипением выдохнул сквозь зубы воздух. Поднимаясь, Кубик из под руки снова бросил взгляд в дверной проем, рассмотрев  брошенный на парту моток старых эластичных бинтов... Отводя глаза   Кубик снова зацепился глазами за матово поблескивающую полоску метала, напомнившую мальчишке лезвие ножа. Пальцы правой руки пацана,, самопроизвольно сжались словно охватывая рукоятку заточки...
Зайдя в кабинет к Палычу, Кубик застал его задумчиво листающим фармакологический справочник и делающим в нем пометки. Вместе с Кубиком в кабинет влетел далекий, как эхо раскаяния, детский крик.
Медик легко поднялся (Кубик - уже без приглашения - плюхнулся худым задом на кушетку). Быстро пощупав колено, обработав перекисью и замазав ссадину зеленкой, Палычь потрепал мальчишку по волосам. Вслушался в еле слышный  шум.
- Побудь пока здесь…, схожу - и отреагировав на удивленный взгляд Кубика непонятно добавил - физиология помноженная на психиатрию, чтоб ее….
Медик вышел.
За время отсутствия Палыча, Кубик подскочил к столу, с интересом перевернул справочник «И чего тут у нас Док почитывает?», раздел «Седативные препараты» ничего не сказал мальчишке, шевеля губами он попробовал прочесть описание, запутавшись в мудреных фразах, «Фигня какая – то…, ничего доктора по людски не делают, даже пишут книжки для себя не по русски!», бросил справочник на стол и вернулся на кушетку.
Не прошло и минуты как в двери зашел медик придерживая за плечо спотыкающегося  мальчишку. Тот все еще нервно вздрагивал, со всхлипом втягивая воздух, жалобно морщась прижимал рукой наливающийся под глазом синяк. Взглянув на мальчишку Кубик узнал его, это был парнишка из первого кубрика, звали его Игорь, но Кубику и всей стае товарищей более импонировало его прозвище «Франкенштейн». Погоняло мальчишка получил за редкое спокойствие и выдержку, а так же способность подниматься с пола (спарринги на тренировках в последнее время как то незаметно переросли в яростные, почти не поддающиеся контролю драки, Влад во время таких «поединков» только качал головой, временами остужая пыл готовых разорвать друг друга соперников при помощи сложенной в четверо скакалки) после самых тяжелых ударов. Но сейчас «Франкенштейн» явно был в не лучшей форме, скользнув по Кубику мокрыми от слез глазами. Повинуясь легкому толчку руки доктора Игорь уселся  на кушетку.
- Костя, я больше тебя не задержую, возвращайся в группу…
Кубик кивнул Палычу и вышел в коридор, там он нос к носу столкнулся с «медичкой», поджав губы, та прошла мимо Кубика в кабинет, почти оттолкнув его.
«Вот…. дура, попалась бы ты мне на вольных хлебах, так расписал бы, что мама не узнала!»
Из-за дверей послышался негромкий разговор, Кубик услышал как Франкенштейн осипшим от криков и слез голосом, что - то доказывал, он уловил только куски фраз: «…я такого не говорил! А она сразу к охраннику! Я просил….», «… не посылал!» за дверями послышался шум и Кубик быстро пошел по коридору, спалившись за «длинными ушами» можно было нажить себе массу проблем.
Проходя коридором мимо прикрытой теперь двери «печального кабинета» мальчишка покачал ногой полуоторванный кусок железки, прижал ее ногой в месте отверстия под шуруп и оглянувшись по сторонам (еще шли занятия и коридор был пуст) нагнувшись несколько раз перегнув стальную полоску отломил кусок длиной в полторы ладони. Трофей Кубик засунул себе в носок и с улучшившимся настроением чуть подволакивая ногу побежал по коридору. Возле двери ведущей во двор Кубик задержался, вышел наружу и присев воле дерева с силой вдавил железку в землю, а потом дожал ногой, нагреб немного сверху и с чувством выполненного долга направился в группу.
Ребята как раз заканчивали тренироваться. Кубик вместе со всеми покачал пресс, поотжимался на кулаках. Как раз прошли спарринги и Татарин, стоявший в паре с Площадью, отойдя в угол зала, сплевывал в эмалированную емкость тягучую, перемешанную с кровью слюну.
После звонка, в раздевалке мальчишки из группы, стягивали с себя мокрую одежду, Кубик тоже стянул с себя спортивную форму и направился в душ.
Шум в раздевалке чуть поутих, мальчики стали … сдержаннее в словах и движениях. Повернувшись к выходу Кубик увидел зашедшего в раздевалку и направившегося к дверям душевой воспитателя.
Присутствие взрослого наверно все таки давало определенное чувство комфорта и безопасности (про «чмошников» лучше и не говорить – чуть не прыгают от радости!) и вместе с тем внутри нарастало какое то злое звенящее раздражение. Кубик  уже окончательно пришел в себя, следы побоев сошли на нет, местами правда  на бедрах  остались едва заметные полоски (как заметил медик «шрамы украшают мужчину» - сказал он это правда глядя на заживший лоб и пересеченное бугристой полосой лицо Кубика) - но мальчишку вряд ли могли смутить такие мелочи. Стоя под ласковыми теплыми струями, оставшиеся следы он предпочитал смотреть на них как на боевые шрамы в войне одинокого бунтаря против мощной и безжалостной системы укравшей у него свободу.
К несчастью неприятности на сегодня не закончились. Со следующего урока (как раз была математика, Кубик на удивление быстро осваивавший программу увлеченно выстраивал на бумаге ряды чисел), его вызвали в преподавательскую. Там уже стоял  Игорь - Франкенштейн, начальник охраны центра и медик. У Кубика неприятно захолодело внизу живота, он конечно не очень рассчитывал на то, что кусок оторванной железяки пройдет мимо глаз персонала. Но чтобы так быстро…
Усилием воли мальчишка придал своему лицу абсолютно невинное и удивленное выражение… и встретился глазами с медиком.
- Костя, Игорь…, один из вас точно знает, почему вы здесь. И мне кажется, что это ты - Костя, Игорю не до того было. Хотя, наверное Игорь конечно… - медик внимательно вгляделся в лицо мальчишки ища следы замешательства, но увидел там лишь удивление и страх.
- Я честно не знаю, Владимир Павлович, о чем вы…, я ничего плохого не делал! – Костя прижал руки к груди, всем своим видом изображая полное непонимание.
- Значит это сделал Игорь?
- Да вы скажите… за что вы хоть спрашиваете!
- За что? Ну ладно…, в уборной для персонала кто - то в жидкое мыло стеклянной крошки насыпал. В общем у охранника, который тебя Игорек «воспитывал», теперь проблемы с лицом и руками. По коридору тогда, только вы двое и ходили…
- Владимир Павлович! Ну я ведь с физры к вам прибежал…., когда бы я успел? Да и зачем? А Франкенштейну, вы сами сказали, не до того было…, ну честно ведь не мы, ну сами подумайте! 
Кубик  рефлекторным движеним прижал ладонь левой руки к виску  «Нифига себе расклады! И кто же это так постарался?»
- Сейчас по всем корпусам досмотр идет, это ребята явный перебор… Я очень надеюсь, если это конечно вы, что у вас хватило ума выбросить остатки стекла хотя бы в унитаз…
- Владимир Павлович, о чем вообще мы с ними говорим? Пусть со мной пройдут, сразу ответят на все вопросы....  во  что , где, когда поиграем...  - это вмешался в разговор начальник охраны.
Кубик в это время смотрел на Игоря, Франкенштейн поймал его взгляд, в глазах пацана была такая неприкрытая тоска, что у Кубика опять холодная волна пробежала от сердца к пяткам.
- Ладно Сергей, успокойся, у нас здесь не лига чемпионов, не спеши. А вы ребята смотрите, если что, лучше сознайтесь…, поверьте, так намного легче будет.
В ответ на его фразу мальчики только энергично замотали головами, медик только махнул рукой и вышел.
По окончании урока воспитанников развели по корпусам и выстроили вдоль стен, возле своих кубриков. Начался шмон.
Отмена уроков – дело в центре почти неслыханное, значит залет очень серьезный, мальчики выстроившись вдоль стен озадаченно молчали, с опаской поглядывая на прохаживающихся вдоль прохода охранников, не выпускавших из рук черные милицейские дубинки.
Когда последовала команда раздеться, мальчишки быстро побросали одежду в проход, развернувшись, замирали упершись руками в стену.
Шмон шел своим чередом, куча запрещенных в центре вещей неумолимо росла, воспитатель, находившийся здесь же, делал пометки в блокноте, сопровождая это комментариями, от которых воспитанников начинала колотить нервная дрожь – «Кто тут у нас не накурился? От твоей з…цы Сашка прикуривать можно будет, сигареты надвое помножь..., ну и что, что две пачки! С друзьями надо было делиться!», «Вот это… что? Ножичек складной…, что Сема не твой? Я его тебе прямо сейчас, знаешь куда засуну?» .
Вымотанные неизвестностью и нервным напряжением дети тяжело дышали, некоторые из «залетчиков» (особенно из тех, что помладше) не решаясь опустить руки по птичьи склоняли головы на бок отирая о плечо льющиеся из глаз слезы. В корпусе витал специфический запах детского страха.
Наконец один из охранников подошел к воспитателю, протянув ему смятый бумажный кулек из расчерченного в клетку листа школьной тетради.
Александр Николаевич принял из рук охранника полуразвернутый кулек, заглянул во внутрь.
Пройдя по проходу корпуса воспитатель остановился за спиной Маугли, с нескрываемым сожалением он взглянул на худую спину мальчишки, взгляд воспитателя скользнул ниже, бедра  пацана были пересечен полудюжиной уже почти невидимых полос.
- Я от тебя такого не ждал… Мауг…, черт! Анатолий! Повернись ко мне! – мальчишка быстро развернулся. На Маугли больно было смотреть, мальчишка был не просто испуган, его колотило крупной, нервной дрожью, но страх на его лице явно смешивался с непониманием. - Вроде только недавно я тебе объяснял, что такое хорошо и что такое плохо (при этих словах ребенок нервно вздрогнул и чуть переступил ногами), и зачем тебе столько? Куда ты его хотел использовать?
- Чиво…, чиво использовать?!!! – от страха мальчишка, совсем теряя контроль оторвал ладошки от стены  и  сделал несколько шагов в направлении воспитателя (тот впрочем ничего ему не сказал) и заглянул в кулек и удивленно вскинув на воспитателя глаза из-под длинных, мокрых ресниц, растерянно пробормотал - Блестки какие-то….
- Откуда у тебя?
- Да нафига они мне, я че девчонка? Нафига мне блестки!!!!
- А вот сейчас прямо здесь, ты у меня и узнаешь, «нафига»! – подошедший начальник охраны, взятой у подчиненного дубинкой, ткнул мальчишку пониже спины (тот сразу отскочил к воспитателю) – я ее тем самым мылом намажу, над которым ты поработал! До самых гланд достану!
Мужчина широкой ладонью жестко взял Маугли за плечо (тот только слабо затрепыхался у него в руках, обеими руками вцепившись в широкую кисть он жалобно заглядывал в лицо взрослого). И тут сверху на руки ребенка легла рука воспитателя:
- Это всегда  успеется! Спешить не будем…, все таки это мой подопечный. И я думаю надо до конца разобраться… - с этими словами он снял руку начальника охраны с плеча мальчишки (Маугли почувствовав защиту, снова  оказался за воспитателем) – да и не стоит столь уж радикально,...  или уж давайте дождемся Палыча.
- Да Палыч ваш за этих…, наждак зубами остановит и хорошо если своими!
Александр Николаевич снова повернлся к мальчишке:
-Ты сегодня на уроках из класса выходи?
- Я не надолго…., просто в туалет! Ну у меня уже второй день…., хватает в общем! А потом я сразу в класс!
- Ладно! Серега сейчас у Дока, как тот закончит разберемся и с этими…. – начальник охраны кивнул в сторону кубрика Маугли – я не думаю, что эта идея ему самому в голову пришла! – с этими словами он махнул дубинкой в сторону мальчишки.
Маугли испуганный этим движеньем рванулся в сторону чуть толкнув воспитателя, пакетик с содержимым выпал у того из руки и часть радужно переливающихся крупинок высыпалась на пол.
Александр Николаевич быстро нагнувшись, поднял пакетик, закрутил его и сунул в карман.
- Пойдем, Антон! – мальчишка двинулся к выходу, воспитатель посмотрев на тонкую обнаженную фигурку, добавил – Оденься…
Ребенок пулей метнулся к своей одежде, торопливо натянул одежду. Воспитатель взял пакет с конфискованным «Хабаром» залетчиков и пошел на выход. Мальчишка побежал следом.
Пройдя между рядами замерших, обнаженных детей, так и не решающихся оторвать ладони от стены, воспитатель уже на выходе негромко обронил:
- Одевайтесь и наводите порядок…, это заметите и сотрите. Тряпку – выбросить!
Воспитатель и охранники вышли из помещения и мальчишки стараясь не смотреть по сторонам быстро и сосредоточенно одевались. Дежурный по корпусу прибежал с веником и тряпкой, а мальчишки разошлись по кубрикам наводить порядок. Кубик задумчиво заправлял постель, сложил вывернутые из тумбочки вещи. Мальчишки, крупно подзалетевшие во время шмона, тихими, наполненными яростью голосами комментировали, чего и как они сделают с Маугли, когда «этот урод вернется!».
Кубик вышел в проход между кубриками и подошел к махнувшему рукой Лехе который возле входа в свой кубрик, держал в руках витой с кисточками шнур (такой шнур тайские боксеры повязуют себе на руку, что бы отгонять злых духов – почему злые духи должны бояться куска свитой из разноцветных нитей веревки, так и осталось для подопечных Влада великой восточной тайной).
Растерянно посмотрев на Кубика мальчишка протянул ему шнур:
- Это он мне на подарок сплел, говорил к соревнованиям - на счастье… - Леха втянул воздух, вдох получился похожим одновременно  и на всхлип и на рычание: - Кубик он этого не делал, он бы мне сказал! - вдруг Леха резко подался вперед, схватив Кубика за руку, почти втащил того в кубрик – Кубик помоги мне! Они из него фикус сделают, даже разбираться не будут!  Ну вспомни ты никого в коридоре, возле восповской параши не видел?
- Меня уже спрашивали, вот… - Кубик напряженно замолчал, в памяти как отблеск чего то совершенно незначительного мелькнула, чья то размытая тень – подожди секунду, я в туалет сбегаю…., я быстро!
Уже выходя Кубик словно между делом повернулся к Лехе:
- А где это наши «чмошники», куда это уже рванули?
- Да уже разбежались…, кто где, убирать будут…
- А «Чупа-чупс»?
- Наверное в душевой убирает, как всегда, а потом сюда придет…, что не в терпеж? Ты лучше вечера подожди….
- Я быстро.
- Ясно….
Не затягивая с объяснениями, Кубик вышел из палаты и почти бегом направился в душевую.
Сережа – «Чупа-чупс» как раз выходил из душевой с парочкой таких же «отверженных». Кубик подойдя молча ухватил его за руку.
- Пойдем!
- Куда?!!! - В темных, обычно словно подернутых поволокой печали и тупого безразличия глазах мальчишки вдруг колыхнулась паника.
- Выйдем, воздухом подышим. Во двор на секундочку…
- Мне…, надо… - Но Кубик не дал Сереже закончить фразу, а просто поволок его по коридору.
Мальчики вышли во двор, там Кубик, поворачивая пацана словно куклу (тот снова впал в привычное отупение и выполнял все команды словно автомат), по яркими лучами полуденного солнца увидел то, что и ожидал увидеть, блеск стеклянной пыли на коротких штанах и в складках футболки отверженного...
Сережка проследил за его взглядом, вдруг  присел на землю и зажав голову ладошками тихо заскулил.
Кубику стало совсем муторно на душе и он давя тяжелый ком безысходной жалости жестко произнес:
- Мы вас чмошников в упор не видим, а зря блин…., никто на вас не думает, а тем более охрана, она для таких…. только и спасение. Тереть эту хрень ты только в параше, на унитазе и мог, сменки у тебя нет, по пол дня голые лазите, как постираетесь….
«Чупа-чупс» ничего не ответил но сидел теперь сжавшись подтянув колени к груди.
- Беги пока не поздно к Доку, сознавайся…., а то совсем п…дец тебе. На х…. ты это сделал!!!???
Сережка вдруг вскинул голову, в глазах мальчишки горела такая неприкрытая злоба, что Кубик поневоле сжал кулаки, впрочем глаза мальчишки почти сразу погасли.
Тихим и каким то безжизненным голосом Сережа вдруг заговорил:
- Мы с ним (Кубик понял, что разговор идет о Маугли), почти год на улице были вместе…, а потом уже сюда попали. Он тогда, на улице, зимой заболел, я ему пол аптеки перетаскал…. – опираясь на руку мальчик медленно поднялся… - а он мне «Отсосешь!», а сам…, сам …. и еще  Леха этот! - спрятав лицо в ладонях мальчишка вдруг заплакал.
Сжав губы Кубик, чуть подтолкнул Сережу к дверям:
- Время нет! Ты все это Палычу слей…, может проникнуться…
На эти слова Сережа только дрогнул плечами и зашел в корпус.
У входа мальчишки почти сразу наткнулись на охранника, и когда от кистевого движения дубинка, висевшая до того на шнуре, влетела последнему в руку, оба хором выкрикнув «мы к Владимиру Павловичу», бросились по коридору к дверям мед пункта. Двери были закрыты и Кубик мгновенно сориентировавшись бросил Сереже «в спортзал, быстро!», побежали по коридору. Уже подбегая к спортзалу, Сережка побледнев лицом резко сбросил обороты, но Кубик толкнул его в спину «не тормози м…..дак!», подбежав рванул на себя двери спортзала.
В зале, растянутый на лавке в струнку лежал Маугли, над ним с почти метровым, черным шлангом, в руке стоял человек в пятнистой форме, с отекшим болезненно - красным лицом. Охранник  видимо собирался разобраться с обидчиком по полной... Вмомент когда Кубик и Сережа забежали в зал, он все еще примеряясь не сильно хлестнул ребенка но  с «протягом», при ударе оттягивая инструмент экзекуции на себя. След от шланга сразу налился бурой нездоровой кровью. Мальчишка был растянут настолько сильно, что смог лишь слегка вздрогнуть сведенным судорогой боли телом. Он ничего не говорил и не просился, только жалобно вскрикнул после  удара.
Рядом с лавкой стояли начальник охраны, Александр Николаевич и фельдшер.
Удивленные столь нетипичным вторжением все трое с интересом установились на вошедших, а охранник медленно опустил занесенную для повторного удара руку.
- Подождите! Пожалуйста! - Кубик был очень расстроен тем, что здесь не было медика, но деваться было уже просто некуда и он продолжил – он, не делал он этого!
И повернувшись, к заворожено уставившемуся на шланг мальчишке, подтолкнул Сережу вперед.
Сережка побледнел лицом и пробежавшись глазами по тонкому, натянутому как струна, телу своего бывшего друга, запинаясь и нервно растягивая гласные произнес:
- Я это сделал… Антон не виноват…, не надо его так…. – на этом запал Сережи закончился и «Чупа-чупс» просто зарыдал.
На вопросы задаваемые Александром Николаевичем, пришлось отвечать Кубику (Сережа был просто не в состоянии перебороть страх перед расплатой, истерически рыдал). В конце его рассказа в спортзал зашел Палыч, с некоторым удивлением посмотрев на  Маугли, которого так никто и не спешил отвязывать от лавки, с улыбкой покачал головой на последнюю фразу Кости:
- Да совесть его наверное заела, вот мне и покаялся…, а я и правда его в коридоре видел, только внимания не обратил..., ну знаете как - чмо оно и в Африке чмо….