тени мостов фрагмент

Глава 1 (Старик)
- Руны бывают тёмные и светлые, в свою очередь они подразделяются на сотни классов, каждый из которых имеет ещё несколько собственных видов.
- так сколько же их всего?
Старик сделал многозначительную паузу, - Большое множество счёт им.
Сид собрался было выдать очередную порцию сарказма но передумал, решив не перебивать старика.
- Мы должны узнать твой цвет.
- Но как?
-Держи это двумя руками – Старик вручил Сиду стеклянный шар размером с апельсин, а сам поднес к его губам небольшой флакон с вязкой темно-зеленной жидкостью, который он достал из маленькой сумочки, пристегнутой к его ремню, - Теперь пей. Сид не успев сообразить почувствовал, как его рот заполняется маслянистой, вонючей субстанцией, как она медленно течет по его глотке. Казалось вся полость рта вдруг онемела, он не мог глотать, а жидкость заливала уже его легкие, все тело разом оцепенело, полностью потеряв способность двигаться, на лбу выступили капельки пота, глаза стали вылезать из орбит, зубы самопроизвольно отбивали мелкую дробь, потом он отрубился. Его заблудший разум вырисовывал серпантины тоннелей, ведущих в неизведанные дали чуждых миров. Что делать? Когда перед тобою выбор не между первым и вторым, которые легко положить на чашу весов и взвесить, а целый миллион… миллиард, или даже ещё намного больше? На пересмотр всех возможностей не хватит и всей жизни, хотя каждый день мы становимся перед именно таким выбором, даже не замечая его.
 Тем временем старик  нагнулся над юношей, близко приблизив к Сиду своё, покрывшееся испариной лицо, и начал нашёптывать символы, именно не слова, а символы, казалось что они тут же материализуются в воздухе, впечатываясь  в пространство и время, становясь чем то тем же. На фоне Луны проросший зелёный росток кактуса, медленно расправил шипы и вдруг впился ими в лунный диск, из ран тут же потекли кровавые слезы, стекая тонкими струйками вниз, они скапливались в большую жирную каплю, которая медленно и лениво растягиваясь - вдруг резко оборвавшись выстреливала во всепоглощающую дыру дальнего космоса.
- Зелёный, твой цвет – зелёный, - сказал Старик, спустя несколько минут после того как Сид очнулся и пришёл в себя.
- Зелёный? Что это значит? – Сид чувствовал себя так как будто какое то гигантское чудовище долго грызло и глодало в своей пасти его слабое тело.
- Зелёный цвет границы, его не назовешь светлым, но и не назовёшь темным, хотя добавь каплю белого – получишь радостное утро берёзовой рощи, а каплю тёмного – дремучий, убивающий всякий намёк солнца, бор.
- Я не понимаю! – Сид начинал терять терпение.
- Это значит что ты сам совершишь  революцию себя самого, Это твой выбор: свет или тьма.
- Да пошёл ты со своей хернёй, я обычный, самый обычный, такой же как все – иди в задницу со своими цветами! Я ухожу, отстань!
- Ты прав, ты действительно уходишь…отсюда, от своей прежней жизни. – Кругленькие очки старца стали покрываться инеем, сковывая ползущей ледяной лавой все вокруг, проникая  в малейшие щели пространства, заполняя все вокруг огромным монолитом многолетнего льда, превратив, темную аллейку, где разыгралось все это действие, во возвышающийся кристалл замерзшего пламени, размером с девятиэтажный дом. Вдруг земля под ним, сначала покрывшись мелкими трещинками, которые словно змейки расползались вокруг, стала медленно оседать, поглощая не только глыбу льда, в которой угадывалась темная одинокая фигурка молодого человека, скорчившегося, словно марионетка, у которой обрезали нитки, но и окружавшие здания, уличные фонари и припаркованные автомобили. Спустя минут десять, уходящая вглубь скважина стала постепенно зарастать корнями деревьев, затем грунтом, асфальтом, а потом, словно при обратной перемотке стали вырастать небоскребы,  деревья, пока все не стало на свои места.

Глава 2 (Юки)
Юки бросала кости сколько себя помнила, ещё в той прежней своей жизни. Её отец постоянно пропадал часами в игорном доме. Он пытался поставить выигрыш на поток. Удача была своеобразным Богом в их доме. Так как остальные поклонялись Будде, Аллаху или Христу, они верили в Удачу. Позже она стала понимать, что её отец был просто сумасшедшим, например, его настроение могло резко упасть, если кто-то регулируя громкость телевизора оставлял ползунок на четной метке (ниппельная, или не дай Бог тринадцать), или приносил в дом японские кроссворды (магнит неудач). Юкки и её младшая сестра жили в особом мире, где огромное значение имело количество простыней, что сушились на балконе напротив, цвет кошки, мяукающей под окном, номер трамвая проезжающего мимо – от всего этого зависела их судьба. Теперь же судьба зависела от костей, что кидала Юки.
Она помнила, как встретила того странного старика. Ей тогда было тринадцать – в душный июльский вечер она сидела в тени дворового дуба и играла сама с собой в колоду карт. (карты, кости, фишки, руны и самодельная рулетка – были их единственными детскими игрушками).
- Валет черв! – неожиданно услышала она голос за спиной, инстинктивно указательный палец правой руки, привычно подрезал колоду и перевернул червового валета. Карта отсвечивала яркое летнее солнце. Она не удивилась, загаданная карта выпадала часто.
- Играй, детка, играй играй играй – медленный шёпот постепенно заполнил ее сущность захватив вихрем неизбежного погружения в бездну внутреннего мира образованного, казалось, только что, но все таки такого знакомого и близкого. Всё вокруг стало разваливаться на части, она вдруг поняла, что всё вокруг, сама жизнь, что этот мир устроен так просто, что все это всего лишь картонные плоские декорации, какие можно увидеть на детском спектакле. Причем они такие грубые и незатейливые, и как странно что раньше Юкки завораживала красота городских пейзажей, или склонов гор у моря или закат солнца, которое теперь оказалось вырезанным из фольги диском, подсвеченным лампочкой, покрашенной оранжевой краской, и одиноко весящей на грязных проводах, уходящих куда-то далеко вверх, теряясь в бесконечности, потому что потолок с нарисованными облаками уже успел провалиться и затеряться. По разрушающимся бутафорским улицам еще ходили пластиковые куколки пешеходов, от их рук и ног тянулись нитки, опять же уходя вверх. Юкки чувствовала необыкновенную лёгкость и радость, которые наполняли и уносили ее высоко отсюда, все выше и выше, пока игрушечный городок совсем не исчез из виду.
 Вокруг не было ничего. Везде только белый цвет. Едва заметное дыхание старика угадывалось сзади за спиной.
- Что это было? – спросила Юкки не оборачиваясь.
- Это декорация жизни, твоей жизни, это то чего нет и никогда не было, просто ты… живешь вечно. Ты была всегда, а все то что тебя окружало лишь иллюзия. Отвечал старик.
- Почему?
- ты есть Бог, только ты этого не знала. Ты та кто все это создал, та кому отдавали свои жизни фанатики, кого предавали и кому преклонялись. Просто иногда не всегда понимаешь кто ты есть на самом деле.
- Я Бог?
- Да, ты Бог. Вспомни, и поймешь. Почувствуй себя в каждом живом существе, проживи судьбу каждого, а потом соедини все вместе, и тогда ты есть везде, и тебя нет нигде. Ближе всего к этому пониманию были близки Дзен Буддисты, остальные были далёки, Иисус был Великим Фокусником, но ему надо было верить, так было как то правильней.
- Что я буду делать, Старик?
- Будешь кидать кости, как делала это всегда и будешь делать всегда. Это кости судьбы.
- Мои друзья, родители… моя жизнь, что это было?
- Просто… наиболее подходяще это назвать застреванием так бывает. Знаешь иногда люди возвеличивают свой статус до уровня Богов, но это Ты в них, или они в Тебе, это важно понимать.
- А кто тогда ты?
- У меня много имен, вообще я вроде проводника в поезде, или покупателя на ярмарке, хотя если откровенно то я часть тебя, но некоторые люди привыкли называть меня Люцифером.