Посвящается нашим прошлым жизням

Посвящается нашим прошлым жизням.

Мы вышли на улицу. Счастье переполняло Юки, это было видно по его веселым глазам, и по тому, с какой энергией он прыгал и вилял своим маленьким хвостом. На улице было гораздо теплее, чем пару дней тому назад. Солнце светило ярко, щедро раскидывая свое тепло направо и налево, будто само уже «соскучилось по земле походить». Лучезарный свет стремительно прорывался сквозь замершие и угрюмые деревья. Ветер, как бы помогая им проснуться, мигом снес залежавшийся снег на их уставших ветвях. Мы с Юки жадно глотали этот морозный, не успевший согреться зимний воздух. Все было изумительно красиво и незабываемо. Мороз нас подгонял и перед тем как забежать в дом, Юки поднял на миг свое ухо, подогнул переднюю лапу, и с какой то надеждой в глазах устремил свое внимание в темноту еще пока сонного леса, как будто чего-то ждал.
Через пару секунд он обернулся, и понял, что пора возвращаться домой. Напоследок, Юки подбежал к ближайшему сугробу и провел своим носом по снегу, плавно опускаясь на передние лапы, и скользя на животе, чтобы почувствовать всем телом снег, его зимнюю свежесть. Я улыбнулась, махнула ему рукой и Юки, неторопливо побежал, как бы прощаясь с невероятной красотой до утра. Мы зашли в дом. Снег так и оставался на его носу. Он прошел в зал, сел на ковер возле потухающего огня в камине и посмотрел на меня, мол, ну чего стоишь, пора бы и дровишек подкинуть. Я, скинув с себя куртку, забросила в камин последнюю пару дров, которую, успела заготовить еще вчера. Юки одобрительно наблюдал за мной добрыми и преданными глазами, какие только могут быть зверя. Мне было так спокойно и приятно что он у меня есть и всегда рядом. Я подошла к Юки, опустилась на колени, и обняла крепко, крепко, мне хотелось поделиться с ним своим тихим и спокойным счастьем. Мой четвероногий друг закрыл глаза и опустил свою мордашку мне на плечо. Через  пару секунд я почувствовала, что снег, который был на его носу, растаял, прямо мне на свитер. «Эх, Юки – Юки.»  улыбаясь, шепотом сказала я, чтобы не испугать нашу тихую радость. Юки в этом году исполнилось 16 лет, но это ничуть не отразилось на его жизнерадостном и энергичном отношении ко всему: к ранней прогулке, к бобрам на речке, к миске борща, и, конечно, к игре в прятки. Пока я любовалась на осторожное синее пламя в камине, мой старичок Юки уже сопел и подергивал во сне лапами. Березовые дровишки похрустывали в камине. Я обняла Юки одной рукой, второй достала из кармана свой измученный блокнотик с ручкой, в которой оставалось совсем немного чернил, и, щурясь, стала записывать все, что приходило на ум. Пишу и не могу остановиться, как кто-то разум отделил от сердца и лишь душа поет, да и рука не отстает.
Когда поток мыслей утих, я отложила блокнотик в сторону и немного задумалась. Юки согрелся и растянулся поперек ковра. Прошло немного времени, как мои глаза закрылись, и, обняв Юки, я прилегла рядышком с ним и уснула.   

Я проснулась от вкусного, приятного запаха, запаха, который был знаком мне с пеленок. Да, так вкусно и так соблазнительно пахнет тыквенная каша, которую мой дедушка готовил на утро.
Когда, я открыла глаза, то увидела, что Юки рядом нет, в камине горели свежие дрова, сверху на мне было цветное, теплое одеяло, которое я так люблю и берегу, ведь мы с дедушкой шили его вместе из разноцветных лоскутков ткани, сшивая их вместе, плотно и надежно, а потом набивали его пухом.
Стоило мне лишь зевнуть, как ко мне подбежал Юки. Весело прыгая рядом, он ждал пока я встану, чтобы обрушить на меня свою радость.
Деда вышел из кухни, держа в руках ложку с кашей на которую дул.
- Доброе утро! – перебила я.
- иии… давай иди, умывайся, поздно спать легла? Давай – давай, завтрак стынет.
Согласившись с тем, что каша имеет свойство быстро остывать, я мигом отправилась чистить зубы.
После завтрака мы все отправились на рыбалку. Да, хорош был улов…

Сейчас, проживая в большом городе, девушке не часто приходилось по вечерам вот так вот сидеть и попивать вино. На детские воспоминания ее натолкнул бумажный огонь в небольшом декоративном камине, который был в ее квартире таким же ненужным, как и горшок или ваза. Она смотрела на этот пылающий огонек и вспоминала то чудесное лето, проведенное у дедушки, рыбалку, походы за грибами или земляникой, тихие вечера и ночи с волчьим воем. Ей казалось, это было не с ней, но почему-то дикое одиночество и боль о потере близких людях говорили совсем о другом. От той жизни не осталось ничего. Может яркий огонь обжигал ей глаза, или просто эти горячие слезы были о собаке и дедушке, которых уже давно нет.