Линии жизни

(Возможные совпадения имён случайны)

Густаво смотрел сквозь очки в тонкой оправе и ароматную дымку фруктового чая в полумрак уютного тихого бара и думал об Анне, потом просто не думал ни о чем. Он настолько погрузился в то состояние, когда мысли проплывают в сознании, как облака, и нет желания удерживать ни одну из них, что не заметил, как рядом за столиком отказалась Эль. Он откуда-то знал её имя, и точно знал, что где-то видел её, хотя и не мог вспомнить, где именно.
- Ты чертил схемы, - напомнила Эль.
Густаво вздрогнул, поставил недопитый чай на стол. Да, он определённо знает её. Так нелепо могла начать разговор только Эль, и в то же время в трёх словах было сказано нечто очень важное. То, ради чего Густаво решил вернуться в b. последним экспрессом.  Слово «схемы» вызвало у Густаво чувство смутного беспокойства. В последнее время его всё чаще охватывало это чувство почти безотчётной тревоги. И всё-таки на чём-то она была основана. Всё на чём-то основано. В чём-чём, а в этом у Густаво не было ни малейших сомнений.
- Одного не пойму, - продолжила Эль. – Как ты можешь быть одновременно здесь и там…
Густаво смутно вспомнил не то скользящую, не то летящую фигурку в белой тунике, резковатые линии скул, которые не смягчали и непослушные белые волосы до плеч, почти прозрачную белизну кожи…
Но теперь Эль была просто болезненно бледна, хотя, может быть, так казалось из-за бесформенного темно-коричневого одеяния, делавшего внезапную собеседницу похожей на монахиню. Только кулон из голубого камня на толстой черной верёвке вносил сомнительное оживление в мрачный наряд. Взгляд Густаво, как приклеенный, остановился на кулоне.
- На память о Море, - ответила Эль на незаданный вопрос.
- Я тоже только что вернулся с Моря…
- Да… знаю… Мы должны были встретиться ещё там, тогда я успела бы тебя предупредить…
- О чем? – снял Густаво очки, и взгляд его синих глаз стал почти по-детски беззащитным.
- Кто ты? – спросила вдруг Эль.
- Ты только что сама ответила на свой вопрос, - усмехнулся Густаво. - Я тот, кто рисует схемы. А ты кто?
При слове «схемы» Густаво чуть заметно вздрогнул от собственного голоса, который вдруг стал против его воли сухим и холодным.
- А я? – растерялась Эль. – Скажем так… Ангел…
- Ха! – одел Густаво очки. – Ангел! Что-то я не видел, чтобы у Ангелов были такие большие уши!
И рассмеялся, подумав, что со стороны напоминает, наверное, волка из «Красной шапочки».
Эль машинально прикрыла уши волосами.
- Мне никогда не говорили, что у меня большие уши, - смутилась она окончательно, так что даже забыла о том, что должна сказать Густаво нечто важное. То, ради чего её отпустили из Лабиринта, где рисует схемы Густаво и другие такие, как он, живущие одновременно в материальном и бесплотном мирах.
- Они ненаблюдательны, - снова неудачно пошутил Густаво, и «они» снова вызвали в нем щёмящее беспокойство. И снова ему показалось, будто кто-то говорил за него его голосом. О том же подумала Эль.
- Тогда можешь считать меня Другом. Или Сном…
- Ты же «она». Значит, Подруга. Или Фантазия.
- Лучше Мечта.
- Во всяком случае, лучше, чем Ангел, - согласился Густаво, втайне злорадствуя, что дважды уязвил самовлюблённую Эль. – Так о чём ты хотела меня предупредить?
Взгляд его снова опустился к остывшему чаю и снова вернулся к голубому камню.
- Она хочет убить тебя…
Густаво оторвал взгляд от кулона и посмотрел в большие синие глаза Эль.
- Она… главная Женщина твоей жизни.
В жизни Густаво всегда было много женщин. Жёны, Любовницы, Хорошие Знакомые, даже Мечты… И была она, Анна, которую он не мог с полной уверенностью назвать ни деловым партнёром, ни любимой, хотя она была тем и другим. Женщина по имени Зло. Он и сам не знал, любит он её или ненавидит. Это было сильное, жгучее чувство, то угасающее, то разгорающееся с удвоенной силой.
- Посмотри туда, - еле заметно повела глазами и головой в сторону отдаленного столика у окна Эль.
Густаво окинул взглядом просторное помещение и почувствовал, как очередной вдох отказывается стать выдохом, а на лбу проступает испарина.
Из глубины зала на него в упор смотрел муж Анны. За одним столиком с ним сидел  Жаждущий Мести, который сейчас должен был находиться за решёткой. Вместо этого он преспокойно жевал салат, и держал Густаво на прицеле свинцового взгляда.
Густаво попытался беззаботно улыбнуться.
- Они тоже чертят схемы?
- Они хотят тебя убить, - ответила Эль, и её ровный, почти равнодушный тон успокоил Густаво. Неожиданно Эль взяла его большую тёплую руку, повернула ладонью вверх, провела тонкими пальцами по линии жизни, грозившей оборваться посередине, и продолжившейся чёткой ровной линией.  – Но не бойся… Ведь я уже здесь, чтобы проводить тебя туда, где…
Густаво уже не слышал голоса Эль. Он снова видел её в развевающемся, коротком, белом. Рука его чертила схемы. Эль неуклонно двигалась к Краю. Шаг. Ещё шаг. Кто-то ещё пытается её удержать. Человек в белом халате и ярко, почти вызывающе красивая испуганная женщина – её мать. Но они бессильны против силы притяжения, подвластной только траекториям Схем. Эль шагает за край, и 2-АZ уже внес в Базу её порядковый номер 538826495002581578574893004658028840956739_LS.
Рука 805-LD  замирает на миллиардную долю секунды. Осталось поставить точку и дальше продолжать пунктиром. 2-AZ вопросительно смотрит на    805-LD . Система не может давать сбой. Команды должны выполняться.  Эль должна умереть молодой. Густаво смотрит в глаза Эль, точь-в-точь такие, как у него. Синие, морские. Глаза всегда теряют цвет последними, когда рассыпается на атомы «эго» и мысли становятся чёрно-белым пространством. Рука  805-LD     продолжает - Я хочу на Море…
Густаво снова услышал свой голос, и это снова был его настоящий голос, который, казалось, принадлежал не сорока трехлетнему мужчине, а шестнадцатилетнему юноше. Он и чувствовал себя таким в это мгновение, свободным и безмятежно-спокойным. И не было ему никакого дела ни до отходящего через 35 минут 07 секунд экспресса g-b, ни до двоих за столиком у окна, ни даже до Анны.
Волны цвета бирюзы, как кошки, ластились к его ногам. Вдали белели паруса и чайки. Жизнь шумела размеренным шелестом Моря, неистово цвела похожими на огромных бабочек южными цветами. Густаво несколько раз глубоко вдохнул и вдохнул солоноватый влажный воздух. Это было приятно. Просто дышать. И видеть, и слышать, и чувствовать.
 …Лица мужчин за столиком у окна выражали бессильное негодование «он опять ушёл от нас!»
- Он только что был здесь, - недоумевал Жаждующий Мести.
- И с ним была какая-то блондинка, - подтвердил муж Анны.
Эль выскользнула в мерцающую темноту ночного города. Она выполнила свою миссию. Закон Гармонии оказался сильнее Системы.
Эль извлекала из плетёной сумочки компактный жёлтый зонт и раскрыла его. Да, был дождь. Или дождь был вчера. Эль не помнила, но было влажно и душно, и казалось, небо над g вот-вот прорвёт субтропическим дождём. Повинуясь какому-то= инстинкту со-причастности,  прохожие стали раскрывать зонты, хотя в этом не было надобности. Бирюзовый, розовый, оранжевый … раскрылись, как от ветра летящие  ввысь паруса.  И вот они остались позади, а зонт Эль ещё долго желтым солнцем плыл по не смолкающему, как море,  даже ночью большому городу.