Жёлтые помидоры

Страшно понравились Ивану Михайловичу жёлтые помидоры, принесённые с базара супругой.

- Танюша, - посолив надкус на пятом помидоре, спрашивает Иван Михайлович, - что это за сорт такой? Не китайские ли? Они там всё под цвет себя делают.
- Китайские? Может, и китайские. Я сорт не спрашивала. Сначала думала, что это мандарины.

Иван Михайлович надкусил шестой помидор и тщательно всмотрелся в надкус, будто там находились не семена, а чистые бриллианты.

- Ну и помидоры! – восторгался муж, трогая руками жёлтую кожицу и подбрасывая помидор к потолку. – Со специфическим вкусом и, главное, не кислые, как красные бывают.

Жена в глубокую тарелку убрала два оставшихся помидора и накрыла разделочной доской.
- Щи сварим. Должно быть, вкусные получатся.

Когда утром Иван Михайлович выбривал усыпанный родинками подбородок, то с тревогой отметил, что кожа лица приобрела желтоватый оттенок.
- Танюша! У меня кожа пожелтела! Иди посмотри! Не дай бог желтуха начинается!

В ванную вошла жена и спокойно сказала:
- Твою кожу на красное знамя пускать можно! С чего ты взял, что она пожелтела?
- Так вот: смотрю в зеркало. Язык розовый, а щёки как лимон.
- Ты, Ванюша, вчера двенадцать помидоров хватанул: тебе желтизна и мерещится.

По дороге на работу Ивану Михайловичу стали бросаться в глаза жёлтые предметы: берёзовые листья, ларёк на автобусной остановке, женщина в жёлтом пальто. Рядом с тротуаром промчалась легковая жёлтая машина и окатила Ивана Михайловича грязью. Автобус, доставивший его на завод, тоже оказался жёлтым.

- Что-то тут не так! – сказал вслух Иван Михайлович, садясь в кабинете за рабочий стол.
- Всё так! – ответила ему техничка Матвеевна, державшая в руках жёлтую щётку. – Как вы вчера оставили, так и лежит. Я только пыль вытерла.

Иван Михайлович взглянул на предметы, находящиеся на столе: у календаря были жёлтые страницы, жёлтая ручка торчала из жёлтого пластмассового кубка.

В раздумье над стечением странных обстоятельств Иван Михайлович пальцами постучал по столу и вдруг увидел, что они будто пропитаны жёлтым воском, как у покойника.

- Матвеевна, посмотри на мои руки. Они – жёлтые?
- Ну, как сказать? – замешкалась техничка, подставив щётку под подбородок и изготовившись философствовать. – Если вот со стороны окна смотреть, то, конечно, они кирпичные, ведь оттуда солнце заглядывает. А если взглянуть от шкафа, то ваши руки даже немного черноватые, ведь я же без очков плохо вижу.

Взволнованный Иван Михайлович спросил:
- Матвеевна, вы когда-нибудь ели жёлтые помидоры?
- Это апельсины, что ли?

- Да нет, обыкновенные помидоры, только жёлтые.
- Вроде что-то и не припомню. Чёрные помидоры ела – это точно! Вот они под цвет моего халата. Чёрные-то чёрные, а вкусные, мясистые, ну, не помидоры, а телячья ляжка!

Иван Михайлович, вглядевшись в лицо Матвеевны, вдруг с испугом отметил, что её предки вполне могли быть выходцами с африканского континента.
- У вас в роду негры были?

Матвеевна собралась уходить.
- Трубочисты были, шахтёры были, а вот насчёт негров надо будет у матери спросить, пока у неё ещё дар речи не потерялся.

Иван Михайлович проводил взглядом техничку и, оставшись один, закурил. В его воспалённом мозгу замелькали картины детства: вот он ползёт по бахче и катит две большие жёлтые дыни недалеко от шалаша, где сторож набивает солью патроны; вот он бежит по подсолнухам, сшибая жёлтые лепестки, в сторону леса, а за ним мчится на коне объездчик и кричит: «Убью, зараза!»; вот он выгоняет из курятника кур и кидает яйца через дверной проём в стену дома, желтки красиво растекаются по брёвнам…

- Чёрт меня подери! – восклицает Иван Михайлович. – Так это же посланцы солнца!

Но другая мысль омрачает ему настроение: «А покойники? Они ведь тоже жёлтые!..» И Иван Михайлович пытается выстроить новую логическую цепочку, которая объясняла бы неожиданные ассоциации в его неспокойном, как гейзер, мозгу.