Авторский замысел, из жизни писателя Горыныча, 1

   Авторский замысел*

    В большом красивом городе новостройки улетали в небо, а грязные развалины оседали в землю.
    В большом красивом зале одного из зданий гудела толпа. Одинаково пышно цвели букеты и улыбки — в зале и на сцене. Презентовали новую книгу под названием «Дневник вчерашнего года». Автор, обычной внешности немолодой усталый человек по имени Иван Горыныч, улыбался на удивление легкой и веселой улыбкой, немного по-детски. Он искренне радовался — вниманию или гонорару, мы с вами все равно не узнаем.
    Восхищенные поклонники передавали книгу из рук в руки, Горыныч ставил автографы и отвечал на вопросы. О том, что вдохновение приходит свыше. О том, что его папа работал простым инженером. Что сам он не пьет, нет-нет, только по праздникам. Что в выходные любит поспать, и жена его обожает кошек... Много чего поведал Иван затаившему дыхание залу. Люди внимали, заворожено покачивая головами, и боялись пропустить хоть одно слово. Собственно, все это никогда не было секретом, он бы и раньше рассказал.
    «Дневник вчерашнего года»... Надо же. Беспрецедентный авторский проект, оригинальный и свежий замысел, простая и строгая, классическая форма выражения...
     — Скажите, пожалуйста, что вдохновило Вас на создание произведения? Возможно, какое-нибудь удивительное событие в жизни? Вы могли бы вкратце рассказать об этом Вашим читателям?
    Иван глубокомысленно наклонил голову, подумал и еще глубокомысленнее сказал:
     — Да... Я, пожалуй, могу согласиться, что ряд событий определенного эпизода некоего периода легли в основу замысла... А если честно, всех этих мелких событий было так много, что уже и не припомню, какие из них главные, - Горыныч улыбнулся и развел руками, — вдохновение...
    Из зала донеслось:
     - Как это ново, нетривиально! 
    Cреди присутствующих шептались несколько мужчин и женщина среднего возраста, иногда прерываясь на аплодисменты и восклицания:
     — Молодец, Ваня, издал все-таки что-то свое!
     — Слышь, а что там у него написано, о чем оно?
     — Да я толком не понял, но что-то в этом есть...
     — А мы думали, все уже, руки опустил, ничего и не пишет.
     — Писал, значит.
     — Я думал, он только все говорит о чем-то, ерунду какую-то, мыслитель наш, а вот...
     — Умеет же делом заниматься, если захочет, а не трепом!
     — Молодец, надо позвонить будет.
     — Ой, а я не поняла ничего, это что, сюрреализм?
     — Главное — издал!
         
    Иван Горыныч пришел домой еще более усталым. Поставил авторский экземпляр на самое видное место, отключил на полчасика телефоны, бросил вещи в стиральную машину, взял большой мусорный мешок и пошел в свою комнату. Перед компьютером на полу везде валялись газеты. Иван спокойно собирал их в мешок. Стопочку за стопочкой, вырезку за вырезкой. За ними пошли черновики — листочки бумаги, исписанные и почерканные, хотя все это потом все равно скармливалось компьютеру. Когда мешок был вынесен, а пол подметен, вернулась жена из гастронома — вдруг гости, угощение же надо, на всякий случай. Гостей пока не было.
     — Ну и чего ты этим добился? — спросила она с доброй и грустной улыбкой.
     — Хоть шкаф купим, — со смехом ответил Иван.
     — И так бы купили... Ты ведь раньше писал хорошие вещи, там действительно были мысли... Ваня?
    Горыныч внезапно помрачнел, остановился посреди кухни и медленно, серьезно сказал:
     — Нина. Мои мысли я расскажу тебе. Сейчас мы включим телефон, и кто-нибудь придет. Когда они уйдут, я буду рассказывать тебе то, что всю жизнь хотел рассказать людям. И ты мирно уснешь под мой рассказ, а в окно, как всегда, будет романтично светить большая-большая луна.
    Нина! Им не нужны мои мысли. Я устал оттого, что меня спрашивают — когда я закончу философствовать и издам что-нибудь свое... Или я уже не пишу вообще, работа меня, может, совсем замотала?
    Он взял свой новенький томик и потряс им в воздухе:
     — Вот. Я выполнил эту просьбу. Нина, мне надоело... Шкаф купим.
    Нина взяла книгу и бережно, как любовное письмо, раскрыла ее. На первой странице «Дневника вчерашнего дня» красовался заголовок: «1 января». Дальше — текст, просто кусочки каких-то статей из каких-то газет. Небольшие кусочки, маленькие совсем, ничего не понять. После него — снова заголовок: «2 января» — и снова цитатки, но из других статей и других газет. Творение получилось достаточно объемное, до 31 декабря включительно. И «Послесловие» в конце: «На этих страницах нет ни слова выдумки. Все, изложенное здесь, почерпнуто и старательно собрано мною из окружающей действительности. Дорогие читатели и друзья! От себя я добавил всего лишь форму, в которой предлагаю вам эту книгу. Ваш Горыныч».
    Жена вздохнула, а Иван продолжал:
     — Нина, для писателя ерунды нет. Важно все, до последнего пьяницы. Понимаешь, Нина... я часто думаю о последних пьяницах. Бывает, что и говорю о них. Нина, я так устал быть странным человеком. Да, я пишу. Возможно, это будет издано. Возможно, я тогда уже помру. Я ничего не знаю. Но "что-то свое" я уже издал, а читать это все равно никто не будет! Не будут они читать «ни о чем» мои философии, и ты это знаешь. Зато друзья, наши с тобой друзья, которыми мы все равно дорожим, не скажут, что я идиот, а скажут, что молодец! Для них это — хорошее событие. И шкаф купим уже на этой неделе! Надо — и продолжение напишу, жалко, что ли, трудно разве, людей порадовать? Включаем телефон, вытаскиваем торт, сейчас меня поздравлять придут!
    Раздался настойчивый звонок в дверь.


* Действие и персонажи вымышленные.