Влечение

Он заметил ее сразу. И узнал.
Она легкой привычной походкой вошла в кафе, ее взгляд на секунду задержался на нем, затем бегло пробежался по другим посетителям.
На лице ровным счетом ничего не отобразилось…

Руки на одно мгновение застыли в безмолвном полете над клавиатурой ноутбука.
Символы на экране перестали складываться в слова и предложения.

Они прекратили свое существование на короткий промежуток времени.

Звуки музыки, играющей в заведении, превратились в легкий, еле заметный аккомпанемент заднего плана - все внимание Стивена было сфокусировано на вошедшей девушке.

«Хороший у нее стиль. Безупречна, как всегда»,  - отметил про себя Стивен, отпивая из чашки горячий ароматный чай.
 
На ней были темно-фиолетовые колготки, плотно и сексуально облегающие ее стройные, но не вульгарно длинные ноги, темно-коричневый пиджак и в тон ему легкие лакированные туфли из кожи, серый с отделкой кашемировый шарф, который при осмотре с близкой дистанции идеально контрастировал с ее серо-зелеными глазами.

Цвет волос - умеренный осенне-каштановый в ноту ко времени года, что было ей весьма к лицу.
Сумка из фиолетовой матовой кожи довершала этот комплект из ниток, ткани, шерсти, кожи, пуговиц, застежек и шнурков, собранных в единое целое под названием «наряд».
И только ногти, странным образом, не вписывались в гармоничную картину молодой девушки.

«Это в ее духе, - подумал Стивен. - Ногти.
Вызывающе ярко-розовые, как синтетическое платье для куклы Барби из детского магазина.
Впрочем, в школе ее нередко именно так и называли за этот причудливый творческий каприз. Барби. Хотя, почему бы и нет, созвучно с ее настоящим именем, которым ее наделили родители при появлении на свет Божий.
Барбара».

Стивен сидел в углу кафе, концепция дизайна которого заключалась в массивных бумажных приборах освещения, разбрызгивающих капли яркого света вокруг.

Оно было устроено таким образом, чтобы посетители, употребляющие дым табака не портили здоровья и настроения некурящим гостям заведения. Зал для потребителей табака был условно отделен от зала для воздерживающихся и следящих за уровнем своего здоровья посетителей деревянным стеллажом.

На нем с удобством разместились всяческого рода декоративные емкости с содержимым, напоминающих нам о всевозможном разнообразии фруктово-овощных культур.

Он отодвинул в сторону на край столика свой ноутбук и сосредоточился на своей чашке чая, в волнующем аромате которого надеялся почерпнуть вдохновения и мужественности…

Он бы узнал ее где угодно и когда угодно.
Сколько бы времени не утекло сквозь сыпучий песок жизни.

Но если, вдруг, на минуту прикрыть глаза и задуматься, то окажется, что последний раз они сталкивались уже года четыре назад.
Она его в тот раз даже не заметила, - промчалась мимо, нагруженная пакетами с Карнаби Стрит.

Но Стивен хорошо помнил свою возлюбленную…

«Ох, эти школьные годы.
Сколько выпито чашек кофе,
сколько съедено бутербродов,
сколько пройдено миль
и сколько потрачено времени с тех пор.

Мне уже почти сорок, я не совсем доволен своим образом жизни.
Это мягко сказано, но, боюсь, что ничего менять не собираюсь.

Хотя мне есть чем гордиться.
Из под моего пера или, если мне позволят выразиться более современным языком, из под результата кликов моих пальцев по клавишам клавиатуры вышел роман, пару лет назад признанный шедевром.

А в ближайшем будущем я надеюсь на благосклонность моих издателей, не без помощи которых на свет может появиться мое новое творение…»

В кафе он черпал вдохновение в большом количестве историй, которыми делились между собой посетители.
Иной раз подсядешь за столик, смотришь, слушаешь, наблюдаешь, и раз – сюжет для очередного рассказа или повести уже практически готов, осталось только немного откорректировать речь и расставить знаки препинания в предложениях, из которых, сливаясь вместе, рождается новая история судеб людей.

Официант, тем временем, выполнял свои повседневные обязанности, обеспечивая вовремя посетителей, собравшихся за столиками, блюдами с легкими закусками и напитками.

«… но я, будто пятнадцатилетний, молод в душе, хотя уже и не тот, что прежде, - все никак не могу ее забыть, вычеркнуть из памяти, вырезать острым кинжалом из своей груди, даже за предательство по отношению ко мне».

Барбара начала встречаться с тем самым парнем, что был в школьное время звездой. Его все боготворили.

И не только восемьдесят процентов симпатичного женского пола, включая миссис Плеткинс, преподавателя истории, но еще и немало мальчиков и юношей, которые с радостью отдались бы этому мускулистому, спортивно сложенному, кареглазому юноше по имени Ричард.

Ричард Львиное Сердце.

Скорее,
Ричард Бейсбольная Мошонка.

Все эти мальчишки, плюс еще избранное количество не лишенных миловидности и притягательности девочек, которых он удостоил своим сексуальным вниманием…

И да, он действительно очень даже не плох.
Стивен хорошо это знал.
Как ему было этого не знать?

Он был как раз в душевой после школьного матча, когда Ричард Искусный Развратник мягко и тепло овладел Джонатаном, его одноклассником и полузащитником бейсбольной команды, на мокром от мыльной пены, стекающей по их крепким мужским телам, полу.

Такие моменты из жизни не поддаются забвению, даже если после будешь сожалеть, и совесть, вдруг, вздумает навести генеральную уборку в твоей душе, то, все равно, не смотря ни на что, память подло сработает в любой момент, как только нервные клетки мозга начнут сотрудничать и вызывать образы прошлого из подсознания человека.

Все это Стивену было хорошо известно и знакомо.
Как сейчас, когда, взглянув на Барбару, он, вдруг, вспомнил про Ричарда.
И как было не вспомнить?

Зачем же, хрен ее дери, было выходить замуж за Ричарда?
Этого Стивен не мог понять.

Секс - это одно,
совместная семейная жизнь - другое;
а узы брака - это третье, и вообще находится за пределами воображения.

Стивен пил теплый чай, а в его памяти всплывали картины из прошлого, словно маслянистые пятна на поверхности воды.
Эскизы памяти о давно выскользнувшем из под него времени.

Он восстанавливал в своем сознании тот чудный день, когда они сидели вместе с Барбарой на лавочке, ели мороженое, смотрели на прохожих, вдыхали свежий воздух.
Правда, Барбара сидела с другой стороны и болтала с какой-то подругой.
Или это ему теперь только кажется.
Быть может, капризная, как малое дитя, память играет с ним в загадочную игру.
Быть может, что на самом же деле, они в тот день были вместе, держались за руки, их колени нежно соприкасались, сердца стучали в унисон друг другу, и они были безгранично счастливы вдвоем…

Музыка тем временем продолжала производить расслабляющие колебания.
Можно было прочесть удовольствие на лицах большинства посетителей – довольно редко встречались люди, которым пришлось бы не по нраву музыкальное сопровождение в этом заведении.

Барбара…
Ему никогда не хватало смелости подойти к ней.
Открыто признаться в том, что он хочет с ней секса, совместных прогулок, долгих ночей и романтических вечеров, когда можно летними сумерками сидеть на веранде, потягивая шипучие прохладительные напитки с низким содержанием алкоголя, читать книги вслух или же, разыгрывать какую-нибудь пьесу по ролям.

Ему этого катастрофически недоставало.
Недоставало всю его жизнь, несмотря на то, что у него время от времени появлялась девушка, которая согласно отдавалась ему.
Ведь у него водилось определенное количество денег.

Он был всегда так близко к ней, к своей намеченной, но нереализованной цели, что, казалось, протяни он руку вперед, и не споткнись на полпути, то все-таки добьется своего и поймает синюю птицу счастья.
Но ему не доставало храбрости осуществить задуманное.

Даже, когда Барбара вошла в кафе и огляделась по сторонам, не заметив и не узнав сидящего за столиком Стивена, он все равно был не способен обратить на себя внимание, заставить ее вспомнить себя…

«Да… жизнь все-таки удивительная штука, она полна неожиданностей и сюрпризов, как ни крути», - думал спустя полчаса про себя Стивен, делая очередной глоток чая и с тоской глядя через высокое застекленное окно, как Барбара выходит из кафетерия, заворачивает за угол и садится в чей-то автомобиль.

Заиграла волнующая композиция какой-то бразильской группы.
Им овладел безбрежный океан эмоций, где волны налетали одна на другую, создавая хаотичное пространство свежих брызг и ощущений.

«А ведь не все потеряно,
Я все еще достаточно привлекателен,
к тому же, я весьма умен…

Стивен выпрямился на стуле, расправил плечи, стряхнул оцепенение.

…нужно будет непременно написать об этом в новом романе», - решил Стивен, и вдохнул жизнь в буквы и символы, - они вновь стали складываться в слова и предложения. Они продолжали свое существование...



-----
С уважением
Федик Сергей,
30.03.2010 г.