Одиночка

Одиночка

Сколько она себя помнила, она всегда была одна. Ни подруг, чтобы посплетничать, ни близости с родителями, чтобы прижаться и помолчать, ни домашних животных, чтобы заботиться. Завтракала со всеми, но сидела в одиночестве, слушала лекцию, но была одна в переполненной аудитории, ехала в метро, но видела лишь раскрывающиеся двери, впускающие кого-то, кого она не замечала.
Одна. А тут появился он. Своей улыбкой разбил стену, защищающую от людской боли, обаянием растопил заледеневшие стены ее замка, заставил чувствовать отсутствием заинтересованности. А она металась в клетке. Впервые хотела быть не одна, впервые хотела принадлежать, впервые хотела плакать. Пустота перестала быть птице небом, она душила, пожирала и не желала останавливаться.
А потом был клуб, помещение для персонала, секс и никаких обязательств. Вечерами она курила и вспоминала его запах. Его руки, которые обнажали тело, а она хотела раскрыть душу, губы, которые целовали, а она хотела говорить. Хотела доверять и заботиться, любить и купаться в нежности, шептать и слушать, смотреть и видеть.
А потом она ела шоколад. Плитками. А потом слушала дождь, снова курила, грызла ногти и плакала. Он был в ее мыслях, был рядом, но не был с ней. И она снова одна. Только теперь одиночество не блокировало боль, а приумножало. Оно давило, растаптывало.
Она была у него дома. Они предавались страсти на пианино его сестры. Он вновь оголял ее тело, а ее душа кричала. Только она не умела. Не умела говорить о чувствах. А он не захотел услышать. Одиночки не заслуживают любви. У них нет второй половины. Они есть целое. Отшельническое, чужое целое. Впереди у нее было семьдесят ступенек, чтобы разреветься, стереть слезы и подставить судьбе вторую щеку.
Она завела кошку. А потом еще и кота. Училась не забывать покупать корм и убирать кошачий горшок. Купила фиалки и развела сад на подоконнике. Сидеть стало негде, но пепельница переехала на балкон. Она не перестала думать о нем, научилась мечтать и писать о любви. Писать, сжигать и снова курить.
Он появился, когда она пересаживала цветы. Клянясь, что это в последний раз, она снова таяла под его руками и молила о продолжении. Оставляла черные полосы на его спине и еле сдерживала слезы. Догнала, когда он уходил. Она звала его. Открывалась, не боясь быть отвергнутой, просила, забывая о гордости. А он смеялся, ощущая легкость и кружа ее на руках. И крепко прижимая, обещал быть рядом. Всегда.


ноябрь 2009