Имя твоё 79

ИМЯ ТВОЁ 79
/продолжение/

                Глава-XXIV

«Да не возвратится угнетённый посрамленным;
нищий и убогий да восхвалят имя Твоё».
                /Пс. 73:21/
Знойное солнце раскаляло одежды, покрытые дорожной пылью…
Ноги переставали слушаться. Но ближайшее селение было ещё далеко, и трудность дороги заключалась в том, что на ней почти не было растительности. Дорога проходила мимо скал, и она была усыпана острыми камнями, о которые спотыкались путники, разбивая в кровь свои ноги.
Но чтобы утолить жажду, вызванную зноем и длительным переходом, воду можно было встретить только в ближайшем селении… Но ближайшее селение покажется ещё не скоро…
Именно к такому испытанию, подготовили себя путники. И у них ещё были силы, чтобы добраться до ближайшего селения, где они смогут утолить жажду и голод.
Этими путниками оказались: Матфей и Варфоломей.
Сухой обжигающий ветер навстречу, усердно выполнял своё суровое дело… И от его пронизывающего действия, путники прикрывали свои обветренные, обгорелые лица, уголком тряпицы, которая покрывала их головы.
Варфоломей чаще своего друга потел, не смотря на жажду. И это вынуждало его время от времени, вытирать мокрое лицо огрубевшей ладонью...
- Матфей, давай остановимся и передохнём… - Варфоломей остановился и присел на редкий заросший бугорок, чтобы снять обувь и осмотреть её, - мы уже шесть дней в пути, а сандалии мои не выдерживают…
- Давай дойдём до селения, а там и посмотрим, что с ними делать. Только не вздумай их снимать. Дорога наша – не для прогулок…
Только Фома не послушал совета товарища, и он снял свою обувь, продолжая каменистый путь босиком…
Хотя ноги его и были привыкшими к подобным переходам, но всё же пятки его потрескались, и кровоточили в нескольких местах…
Но Фома знал, что терпение, которое он испытывает на трудном пути, в конце его, всегда вознаграждается.
Но это только по традиции паломников в Иерусалим…
А сейчас этого требовала от него, вера. Вера в то Свершение, которого мучительно ожидал весь избранный народ.
Но который, почему-то не осмелился признать Того, Кто уготовил им это Свершение.
И Фома был убеждён, что та миссия, которая была возложена на него Учителем, должна помочь его народу, признать То, Что они по слепоте своей увидеть не могут.
Эта миссия окрыляла его, она вселяла в него уверенность в то недалёкое будущее, когда он в каждом селении будет видеть не удивление и недоверие, да озлобленные взгляды. А счастливые лица его родных соплеменников.
И именно это рисованное будущее заставляло его терпеть лишение, боль и невзгоды. Которые в обилии приходилось испытывать при первых шагах его миссионерства.
И он был уверен, что силы его не иссякнут.  Он был уверен, что где бы он не находился, он всегда будет чувствовать руку Иисуса. Он знает, что всегда сумеет слиться с Его сутью, для восстановления утраченной силы…
Он и сейчас, как утвердившийся аскет, превозмогая боль и жажду, чувствовал неимоверную радость! Радость, которая переполняла его сверх всякой меры…
Он ощутил, как под лопаткам его бежит благостная волна. И она несла этот нужный прилив недостающих сил, словно за спиной у него вырастали крылья, полётом несущих его по каменистой дороге…
От нахлынувших чувств, Фома запел песню и прибавил шаг.
- Подожди, Фома, я угнаться за тобой не могу. Я тоже не менее твоего устал…
- Послушай, Матфей, я открою тебе одну мою тайну…
Это не я прибавил шаг…
Это Иисус так меня ведёт!
Ведь Он всем нам такую силу даёт!
Этой силой мы можем восстанавливать свои силы. И мы сможем не только себя врачевать, но и тех нуждающихся, кто поверит нам. Поверит в дело Христово!
Матфей, родной! Ведь эту силу мы сможем и против бесов применять! Почувствуй силу эту, дорогой мой Матфей – слейся с Ним!...
Пройдя ещё немного, они увидели небольшую толпу. Приблизившись к людям, они заметили волнение и удивление в их глазах.
В середине толпы стоял красивый молодой человек высокого роста и в дорогой одежде. Черные вьющиеся волосы крупными кольцами покрывали его высокий лоб. Карие глаза его внимательно были сосредоточены на мужчине полоумного вида.
Полоумный мужчина был невысокого роста и довольно плотного телосложения. Он был с большой плешиной и длинными седеющими волосами, ниспадающими на сутулую спину.
Его безумно бегающие глаза, только подтверждали ограниченную дееспособность.
Но внимание его было рассеянным, и он бросал свой растерянный взгляд от толпы на молодого красавца, который по-видимому тут, представлялся как целитель.
- «Именем Христа», я изгоняю в тебе беса, который нашёл в тебе, несчастный, своё пристанище.
Я повторю тебе, изыди из него, и я не отстану от тебя, покуда не покинешь несчастного!
И приблизившись к плешивому полоумному, «красавчик» стал трясти его за плечи, гневно требуя от него послушания.
После чего, несчастный стал хрипеть, закатив под лоб безумные глаза, умоляя не трогать его больше…
Сцена заставляла её соучастников быть на стороне безумного. По взглядам людей толпы, можно было увидеть неподдельное сочувствие несчастному толстяку.
Но вот несчастный успокоился и упал на колени перед молодым «целителем».
В этой толпе стояла одна девушка, которая знала этого «целителя». По всей вероятности она знала и несчастного…
Фома подошёл к ней.
Девушка была стройной. И красивые черты лица только выгодно подчеркивали её стройность.
Вздернутые черные брови указывали на её изумление. Хотя некий блеск в черных глазах, не скрывал её весёлый нрав…
Что в конце концов и подтвердило её настроение…

/продолжение следует/