Льювин. Книга 1. Тропа Магии. Глава IV

Равнина, по которой уже несколько дней устало тащились трое волшебников, казалась бескрайней. Лишь вдали, у самой линии горизонта, вроде бы намечалась полоса леса. На равнине никто не жил, и даже птицы и звери, и те попадались на глаза крайне редко.
Хотя эскеланские маги как будто оставили беглецов в покое, полагая, по-видимому, что те бесславно сгинули в Теснине Тьмы, настроение у всех троих было далеко не радужным. Запасы провизии быстро таяли, а пополнить их пока негде, и неизвестно, когда снова встретится человеческое жильё. Кроме того, путники так и не решили, куда собираются направиться дальше. То, что необходимо как можно скорее покинуть пределы Эскелана, ни у кого не вызывало сомнений, однако дальнейший путь становился поводом для горячих споров каждый вечер, когда друзья останавливались на ночлег. Впрочем, спорили только Льювин и Джеффиндж; некромантка в такие моменты не произносила ни слова, рассеянно глядя на игру пламени в костре, и отсветы огненных бликов пробегали по её волосам, которые сами казались живым пламенем. Иногда глаза Льювина встречались с её загадочным взглядом, и тогда он на мгновение забывал все доводы, которые собирался привести упрямому Джеффу.
Боевой маг, внезапно вспомнивший какие-то сомнительные сказания, предлагал направиться морем на север, в королевство Брен, где, по мнению Джеффинджа, и следовало искать Тропу Магии. Но Льювин придерживался совершенно иного мнения.
– Нет, Джефф, – решительно заявил он на очередном привале, нетерпеливо расхаживая вокруг только что разведённого костра. – Сначала нужно обязательно побывать на западной границе Эскелана. Дракон Гвейф упоминал о башне, возведённой его далёкими предками, и о таинственных свойствах тех мест; я полагаю, там…
– Неужели ты поверил россказням дракона, Льюв? – прищурив один глаз, с непередаваемой иронией поинтересовался боевой маг, в то же время критически посматривавший на Вэйлинди, которая готовила ужин из остатков провизии. – Драконы – это коварное и лживое племя, дружище! Им ничего не стоит одурачить кого угодно, даже мага, который слишком полагается на своё фантастическое «чутьё»! – Джеффиндж презрительно фыркнул и обратился к некромантке. – Вам не кажется, леди, что пора снимать с огня жаркое из сушёного вепря? А то оно, пожалуй, станет почти таким же, как ваша драгоценная Тьма…
– Заткнись! – грубо оборвал его Льювин. – Не смей говорить даме колкости! Ты совсем отвык от приличного общества!
– Зато ты у нас, разумеется, неподражаемый образчик изящных манер, – язвительно вставил Джеффиндж и зевнул.
– Прекратите эти нелепые ссоры, – холодно промолвила некромантка, подавая еду. – Этого ещё не хватало! И нечего пока слишком напрягать мозги и загадывать далеко вперёд. Сначала не мешало бы распрощаться с гостеприимным Эскеланом. Что-то не очень я верю, что здешние чародеи больше не встанут у нас на пути.
– Ну вот, опять предчувствия! – обречённо вздохнул Джеффиндж и принялся за жаркое, которое если и не достигло внешнего сходства с пресловутой Тьмой, то лишь самую малость. – И ведь нет, чтобы сказать напрямик – будет драка; всё какие-то намёки и недомолвки… Терпеть не могу загадки!
– Прости за откровенность, Джефф, – не спеша произнес Льювин, кое-как прожевав кусок сушёно-жареного вепря. – Но мне кажется, что я, как твой друг и соратник, просто обязан это тебе сказать. Твоя доблесть и честность, конечно, вполне достойны даже высокой должности Архимага, но… Твоя главная ошибка состоит в том, что ты воспринимаешь всё слишком приземлённо, чересчур конкретно.  Боюсь, в дальнейшем это может помешать тебе…
– На выборах Архимага, что ли? – прервал его Джеффиндж. – Но я вовсе не стремлюсь к этой вершине магической иерархии.
– Плох тот колдун, который не мечтает стать Архимагом, – тихо пробормотал Льювин и громко прибавил. – Впрочем, это твоё дело.
Вэйлинди, которая сидела рядом с ним, незаметно коснулась его руки.
– Льюв, – тихо окликнула она. – Я хочу подняться на вон тот холм, – она махнула рукой в сторону небольшой возвышенности. – Может, ты составишь мне компанию?
Разумеется, волшебник тотчас согласился, и они, оставив у костра угрюмого боевого мага, направились к холму, на который указала девушка.
– Наверное, мне следовало подумать об этом раньше, – промолвила она, когда они очутились на вершине. – Посмотри туда, Льюв, – и она протянула руку вперёд. – Что ты видишь?
До полнолуния оставался день-другой, и в лунном свете окрестности отлично просматривались. Поодаль виднелся ещё один холм, только выше всех, встреченных ими ранее на этой  безымянной равнине… Проклятие! А это ещё что такое?..
Молодому  магу показалось, что на него дохнуло холодом, словно налетел порыв ветра. Однако всё было спокойно, ни одна травинка не шелохнулась. Но теперь Льювин был уверен – там, под толщей земли, скрыта злая, воистину тёмная мощь. Сейчас она скована, но вот-вот может порвать незримые цепи. Интересно, что удерживает её?.. Волшебник попытался разобраться, что это за магия, и, когда он почувствовал её, чуть не выругался от гнева и отвращения. Магия крови. Неужели ничего лучше нельзя было придумать?! Ведь тот мерзавец, который лежит под курганом, никогда окончательно не успокоится, если то и дело не затыкать ему пасть потоками крови… Похоже, зарыли  этого типа очень-очень давно, потому и наложили такие архаичные заклятья. Но потом-то неужели нельзя было придумать ничего поновее? Магия, как и весь мир, не стоит на месте. Существует множество заклятий, причём не таких уж и сложных… Неужели в эту глушь давно не заглядывали опытные маги?
– Я была здесь, – словно отвечая на его невысказанные мысли, произнесла Вэйлинди. – С Хэвен. Она… – девушка замялась. – Из-за этого мы с ней и расстались, – торопливо и не совсем понятно заключила она.
– Из-за чего это – «из-за этого»? – немедленно спросил Льювин.
– Хэвен потребовала, чтобы я… принесла жертву… тому, кто под курганом, – отводя глаза, сообщила некромантка. – А я… я не смогла этого сделать. Тогда-то Хэвен и сказала, что толковой Тёмной из такой сентиментальной особы, как я, никогда не выйдет, и отказалась учить меня дальше. Правда, я не сильно расстроилась – для моих замыслов хватило и того, чему я успела научиться. Но всё это дело прошлое, а вот в настоящем и будущем нам необходимо как можно скорее убраться подальше. Мне кажется, что эта тварь что-то очень сильно ворочается в своём склепе, и… Странно, что я почувствовала это только недавно. Похоже, магия теперь искажается не только возле Гаэр Хильдона… Да, ведь и в Теснине всё было не так, как раньше…
Льювин вновь взглянул на зловещий курган и чуть нахмурился. Скоро полнолуние… да, похоже, Вэйл права. В полнолуние вся нежить выползает из своих логовищ.
– А кто он, собственно, такой? – вполголоса произнёс маг, кивнув в сторону кургана. – Предводитель вампиров, изрешечённый серебряными стрелами и осиновыми колами или, может, какой-нибудь маг-извращенец?
Вэйлинди неопределённо пожала плечами.
– Не знаю, Льюв. Хэвен, похоже, этого тоже не знала, во всяком случае, мне она ничего на эту тему не рассказывала. Правда, потом я слышала кое-какие россказни, но это, скорее всего, просто бредни. Вроде тот тип пытался разрушить наш Мир… Только нам-то что за дело до этого? Всё, что я знаю сейчас – это то, что надо уносить ноги, и чем быстрее мы это сделаем, тем лучше.
Волшебник ответил не сразу. Сейчас он отчётливо ощущал почти все заклятья, которые пока удерживали неведомого Разрушителя, или кто он там ещё. Почти все… и в то же время Льювину ясно представлялась крохотная прореха, которая очень медленно, но неотвратимо расширяется, уступая напору чудовища.
– Ладно, пойдём отсюда, Вэйл, – наконец вымолвил молодой маг. – Но сегодня топать дальше нет смысла, иначе мы все просто свалимся от усталости. А ползти на карачках и считать носом кочки нам как-то не к лицу…
– Шутник! – тихо рассмеялась девушка и вдруг порывисто вскинула руки на шею молодому волшебнику и поцеловала его, потом так же внезапно отпрянула и потянула Льювина за руку. – Твой названый брат, наверное, уже втихомолку бранит нас за непонятное исчезновение. В самом деле, пора возвращаться.
Джеффиндж выслушал сообщение о новой угрозе со стоицизмом, достойным боевого мага, хотя и не преминул смягчить неприятное впечатление от этого известия парой-тройкой колоритных выражений, за которые получил выговор от Льювина, заявившего, что в присутствии дамы такие слова употреблять неприлично. Внутренне сознавая справедливость последнего высказывания друга, но не желая признаваться в этом даже себе, боевой маг мрачным тоном напомнил, что сегодня его, Джеффинджа, очередь стоять на страже, так что не пора ли остальным замолчать и отправиться на боковую?..
* * * * *
Джеффиндж сидел у догорающего костра, подперев голову рукой. Здесь, совсем близко, знал он, затаилась неведомая опасность, но не это занимало мысли боевого мага. В конце концов, он привык к опасности – так же, как и к тому, что деятельность волшебника подчиняется определённым правилам. До недавнего времени он ни разу не усомнился в их незыблемости – до тех пор, пока судьба по какому-то странному капризу не столкнула его с Льювином из Хэйуэлла. Джеффинджа передёргивало всякий раз, когда его названый брат высказывал своё мнение о чести, магии и других, не менее важных вещах – но, может быть, он не так уж и неправ?..
Осада Бэрхольма. Гаэр Хильдон. Теснина Тьмы. Так или иначе, но решение проблемы неизменно приходило к легкомысленному, как привык полагать Джеффиндж, бакалавру эльфийской магии (кстати, ещё одна загадка – как человек вообще может овладеть ею). Если у Льювина и были колебания, заметить их боевому магу не удалось ни разу. Похоже, молодому волшебнику всегда ясна цель, стоящая перед ним в каждый конкретный момент, а выбор средств для её достижения обычно не отнимает у него много времени.
Джеффиндж вспомнил свой спор с названым братом и улыбнулся. Льювин уверенно заявил, что следует идти именно к Башне Драконов, а он, Джеффиндж, разве уверен в том, что Тропу Магии следует искать в Брене?..
Тропа Магии. Странное, необъяснимое сочетание слов – вот что такое Она для Джеффинджа из Бэрхольма. Нужно быть чуть-чуть менестрелем, немного сумасшедшим, чтобы искать и найти Её. И одновременно беспощадным и хитрым, когда это потребуется. Джеффиндж скривился. Он-то таким никогда не станет, хотя бы от этого зависела его жизнь…
* * * * *
Утро застало волшебников вновь топающими по равнине, которую они уже почти возненавидели, устав от её однообразия. Джеффиндж разбудил своих спутников, едва забрезжил рассвет. Теперь они старались идти как можно быстрее, но густая трава словно задалась целью во что бы то ни стало задержать путников, цепляясь за ноги. Льювин, который терпеть не мог ранних подъёмов, то и дело зевал, а Вэйлинди, вспомнившая путешествие в эти места вместе со своей наставницей Хэвен, была в отвратительном расположении духа, которое было ясно написано на её привлекательном лице.
По молчаливому соглашению спутники избрали такой путь, который позволил бы обогнуть зловещий курган и скрыться в лесу. Однако очень скоро они заметили, что могила неведомого Разрушителя словно сама собой приближается к ним, хотя они упорно стараются избежать подобного соседства.
– Это что за скверные штуки? – пробормотал Льювин, обращаясь к некромантке. – Тут что, куда не ступишь, всё равно дорога потянет в гости к этому типу?
– Похоже, что так, – озадаченно отозвалась девушка. – Мы с Хэвен специально шли туда, но старуха промолчала, что другой дороги здесь и нет. А ведь знала, наверняка знала! – Вэйлинди с негодованием сжала кулаки.
До кургана оставалось шагов двадцать-тридцать, не больше. Здесь скованная мощь и ярость погребённого чувствовалась ещё отчётливей, чем прошлой ночью на холме. Казалось, что ещё немного – и он вырвется на волю…
Но и заклятья, наложенные на него, здесь ощущались явственнее. Льювин теперь не сомневался, что магия крови – это второй слой наложенных на курган чар, которые пошли в дело только после того, как ослабели изначальные заклятья.
Внезапно небо заволокло тяжёлыми тучами. Вдали загрохотал гром, но не это встревожило магов. Земля ощутимо задрожала, и с вершины кургана посыпались песок и мелкие камешки, словно в глубине кто-то ворочался, а затем раздался не вой и не стон, а какой-то скрежет, будто огромный зверь царапает когтями по камням… Целый пласт земли сорвался с кургана, открыв взорам древнюю истёртую плиту. На ней проступали грубо начертанные знаки, но в обступившей мгле разобрать их можно было, только очутившись рядом.
– Что ты делаешь, Льювин! – закричала Вэйлинди, когда волшебник поспешно принялся взбираться на зловещую возвышенность. – Бежим скорее, пока он не вырвался!
Однако молодой маг уже стоял возле камня, испещрённого магическими знаками. Всё оказалось просто, как Льювин и предполагал. Он быстро перечёл формулу заклинания, и в ответ земля у него под ногами задрожала ещё сильнее, так что маг едва удержался на крутом склоне. Тьма забери этого типа! В заклинании явно не хватает какой-то малости, одного штриха… А, вот в чём дело! Льювин резко выдернул из ножен меч, и почти одновременно до него донеслись отчаянный вскрик Вэйлинди и встревоженный голос Джеффинджа, который увещевал Льювина немедленно спуститься и «не делать глупостей». Уж не решили ли друзья, что он собрался принести сам себя в жертву этому монстру?!
Остриё клинка оставило на камне лишь одну черту – недостающую руну Эйс. Вложив меч в ножны, Льювин почти кубарем скатился вниз, чувствуя, как затихает неистовство погребённого чудовища, и в последних содроганиях земли магу чудилось разочарование монстра, погружающегося в бесконечно долгое оцепенение.
– Вэйл… Ну что ты, Вэйл, – повторял волшебник, обняв девушку, которая, едва он очутился рядом с друзьями, бросилась ему на шею, не пытаясь сдерживать слёзы.
– Льюв… Я так испугалась за тебя, – прошептала она, пряча залитое слезами лицо у него на плече.
– Мы уж тут подумали… – начал боевой маг, но Льювин живо перебил его.
– Что я собрался покончить с собой, чтобы своей кровью удержать этого гада?.. Напрасно вы вообразили такую чушь. Я на такое умопомрачительное самопожертвование не способен.
Вэйлинди подняла голову и вдруг рассмеялась.
– Вот и чудесно, – заявила она. – Что меня всегда возмущало в древних сказаниях, так это доблестная гибель героев.
– Хорошо, Вэйл, я постараюсь избежать подобной участи, чтобы не разочаровать тебя, – весело пообещал Льювин.
* * * * *
…Лес казался бесконечным. Друзья уже несколько дней шагали по узким извилистым тропкам, осенённым раскидистыми ветвями деревьев, но ничто не указывало на близость лесной опушки – напротив, волшебники, по-видимому, оказались в самом сердце леса, потому что здесь деревья были древнее, намного древнее тех, которые встречались на пути до сих пор.
Едва вступив в пределы этого Леса, путники впервые ощутили себя в безопасности за всё время, прошедшее с памятного дня во Фьеррэ, когда Льювин дерзко бросил вызов магам Эскелана, освободив из их лап Вэйлинди. Друзья вряд ли сумели бы объяснить, откуда у них возникла подобная уверенность. Лес вроде бы выглядел совершенно обычным, но…
В любом лесу обитает множество странных, а порой довольно зловредных сущностей – прикорневых духов, тропиночных заплетенцев, бродячих кочек и других не менее «милых» тварюшек (не считая диких зверей), которые при случае не упустят возможности напакостить случайно встретившимся с ними путешественникам. Конечно, тягаться с магами рискнул бы не всякий полоумный дух, особенно в одиночку. Обычно Льювин всегда возводил вокруг места ночлега хитроумные и оригинальные защитные барьеры, которые, кроме традиционных заклятий, практиковавшихся чародеями в подобных случаях, включали и кое-что, позаимствованное в эльфийских трактатах. Но на первом же привале, который друзья сделали в Лесу, расположившись под огромным дубом, Джеффиндж обратил внимание на то, что его друг не озаботился даже тем, чтобы окружить стоянку банальным магическим кругом.
– Льюв, ты серьёзно уверовал в свою непобедимость, или просто изленился до последней крайности? – язвительным тоном поинтересовался боевой маг, пытаясь разжечь костёр – как обычно, примитивным немагическим способом, высекая искры из огнива.
Помедлив немного, молодой маг с расстановкой промолвил:
– Ты о чём, Джефф? А, об ограждающих заклятьях… Ладно, если тебе так будет спокойнее… Но, право же, тут они ни к чему. Разве ты чувствуешь поблизости логово прикорневых духов, которые развлекаются тем, что напускают кошмарные сны на неосторожных странников, или овражных пожирателей мыслей?..
– Сейчас, их, может, и нет поблизости, – веско возразил боевой маг. – Но это не значит, что они не могут притащиться сюда, когда им приспичит. Или тебе доставит удовольствие вступить с ними в неравный бой и доблестно перебить их своей всесокрушающей магией, если они вдруг заявятся?
Джеффиндж говорил с некоторым раздражением, так как ему не без оснований показалось, будто мысли Льювина витают где-то далеко-далеко, но только не вокруг насущных дел. У молодого мага был несколько отстранённый взгляд, словно он прислушивался к чему-то, что оставалось скрытым от его спутников. Он не стал спорить с Джеффинджем и нехотя оградил место стоянки самыми обычными заклятьями, доступными любому колдуну-самоучке. Однако боевой маг, который в силу сварливости характера частенько придирался к другу, на этот раз почему-то промолчал.
* * * * *
…Стоило Льювину переступить некий невидимый рубеж, за которым остался остальной мир, как он ощутил знакомую и всё равно таинственную магию леса, словно его щеки коснулось ласковое дуновение ветерка, примчавшегося из сказочной долины, в существование которой он свято верил в детстве. Всё вокруг оставалось прежним, и в то же время стало совершенно иным. Даже закрыв глаза, маг чувствовал, что сейчас лес принял – нет, явил – свой подлинный облик. Среди исполинских стволов деревьев угадывалась чуть заметная дымка лёгкого тумана, которую пронизывали золотистые солнечные лучи, проникающие сквозь густую крону деревьев. То там, то здесь звонко журчал родник, прытко бежавший по камням, ставшим идеально гладкими за…годы? века?..
– Что же это такое? – поток мыслей, нет, образов, хаотично мелькавших в душе Льювина, грубо прервал потрясённый возглас Джеффинджа. – Спятил я окончательно, или и правда эти деревья на глазах выросли?..
Вэйлинди шагнула к Льювину и взяла его под руку.
– Льюв… Ты ведь знаешь, где мы? – вполголоса спросила она.
– Догадываюсь, – кивнул он. – Это Истинный Лес, владения эльфов. Алдалиндор, Край Поющих Деревьев – так, кажется, они сами его называют.
– Эльфийский лес? – Джеффиндж, шедший впереди, внезапно остановился и повернулся к своим спутникам. – Что за чушь ты несёшь, мэтр Льювин! Почему же ни в одном геомагическом справочнике не упоминается ничего подобного, а?
– Джефф, я уже говорил тебе это однажды, повторю снова, – нехотя процедил Льювин. – Слишком конкретное и традиционное мышление только вредит настоящему волшебнику. Видишь ли, это одна из тайн Края Поющих Деревьев – он пребывает в измерении, где привычные понятия о времени и пространстве не действуют. Очутиться в нём можно, странствуя по любому обыкновенному лесу – если посчастливится, его тропинки выведут к Лесу Истинному, частица которого есть даже в придорожной траве, примятой копытами коней и сапогами странников.
Джеффиндж пробормотал какое-то ругательство, видимо, не находя более подходящих слов, способных точнее выразить владевший им в тот момент сложный комплекс мыслей и переживаний. Вэйлинди прижалась к плечу Льювина и подняла на него глаза; чувствовалось, что она хочет о чём-то спросить, но не решается. Неожиданно волшебник произнёс:
– Нас встречают с почётом, подобающим высокому званию мага… Без глупостей, Джефф, – тут же предостерёг Льювин приятеля, когда на тропу со всех сторон неслышно шагнули высокие воины в серебристо-серых и изумрудно-зелёных плащах, при виде которых боевой маг схватился за меч. – Перворождённые – не разбойники и не бросаются с оружием на безобидных странников вроде нас, это даже малым детям известно.
– Приветствую тебя, Льювин из Хэйуэлла, и твоих спутников, – прозвучал сильный и мелодичный голос.
Воины в сером и зелёном расступились, и напротив мага оказался ещё один эльф, который, несомненно, был среди них главным. Тонкий серебряный обруч на лбу и едва уловимый налёт властности в его манерах подтверждали это предположение. Эльф казался ровесником Льювина; однако тот, кто пристально посмотрел бы в его глаза, увидел бы в них неизмеримую глубину памяти о прошедших веках.
– Приветствую тебя, государь Эленнар Алдалиндорский, – промолвил Льювин, и Джеффиндж с удивлением увидел, как бесшабашный маг, которому Свет и Тьма не указ, почтительно поклонился царственному эльфу. – Мог ли я, простой грешник и нерадивый волшебник, мечтать о такой встрече!..
– Не только мечтал, но и сумел очутиться здесь, – прервал его эльф. – И ты вовсе не считаешь себя таким уж обыкновенным, Льювин. На это у тебя есть основания, не стану отрицать… Мы давно знали, что рано и поздно ты найдёшь дорогу в Алдалиндор, который ныне пребывает вне Миров и одновременно – в каждом из них. Ты ведь мечтал о том, как увидишь своими глазами всё, о чём прочёл в древних сказаниях? Так добро пожаловать в Истинный Лес, как называют его люди!
– Вне Миров… – пробормотал Джеффиндж. – Неужели?.. Тропа Магии…
– Нет, нет, доблестный Джеффиндж из Бэрхольма, – покачал головой эльф. – Я угадываю твою мысль, но вынужден вас разочаровать. Хотя Тропа Магии тоже уводит за пределы вашего Мира, от Алдалиндора до Неё не ближе, чем от… скажем, от Эскелана. Но не лучше ли побеседовать в замке Алдаронда, за пиршественным столом, чем на дороге?
– Разумеется, государь, – с улыбкой согласился Льювин. – Но сначала я хотел бы представить…
– Вэйлинди из Лейторна, – подхватил эльф, испытующе взглянув на девушку, которая бестрепетно выдержала пронизывающий взор прославленного государя Перворождённых. – Ученицу Ордэйла и Хэвен, некромантку, ради которой благоразумный чародей Льювин очертя голову готов броситься в огонь, воду, подземелья Гаэр Хильдона и даже в Теснину Тьмы, которой люди страшатся, не понимая, что такое истинная Тьма.
– Могу ли я спросить об одной вещи, государь? – вдруг промолвила Вэйлинди.
– Разумеется, леди, – величественно кивнул эльф.
– Почему вы позволили мне войти в ваши владения?
Эленнар улыбнулся и вздохнул.
– Понимаю, что ты хочешь сказать этими слова, дитя: «Я – Тёмная чародейка, некромантка, а вы – Светлые эльфы, которые веками боролись с Тьмой. Как же вы можете говорить со мной и позволять мне ступать по своей земле?» Так?
Вэйлинди кивнула.
– Так, государь, – подтвердила она.
– Светлые эльфы не совсем то, что думают о них люди, – усмехнулся Эленнар. – Многое нам открыто, и Свет для нас прежде всего означает знание, а не безупречность или полное отсутствие того, что принято называть Тьмой. Есть и ещё одна причина, по которой ты очутилась здесь. Думаю, ты её скоро узнаешь, – эльф быстро взглянул в сторону Льювина, – но не от меня. Эльфийская уклончивость, кажется, уже вошла в поговорку, – прибавил он, словно оправдываясь.
* * * * *
Лесная тропинка круто свернула вправо, и взорам путников предстала долина, привольно раскинувшаяся внизу, у подножия возвышенности, на которой они сейчас находились. Сначала плотное облако тумана почти полностью скрывало долину, позволяя видеть лишь смутные очертания башен и верхушки деревьев в дальней роще; однако серебристая мгла быстро рассеялась, повинуясь мысленному повелению эльфийского государя. Льювин явственно ощутил лёгкий и стремительный поток магии Перворождённых – и столица Алдалиндора, сказочный Алдаронд, предстала взору во всей своей нездешней сияющей красоте, передать которую не в силах даже самые цветистые сказания.
Долину словно покрывал зелёный шёлковый платок, расшитый искусной рукодельницей, а в центре, окружив овальное озеро, берега которого поросли кустами шиповника, ивами и камышом, высились семь башен, сложенных из розового, светло-серого, нежно-зелёного и жёлтого камня. Их тонкие шпили, подобные острым стрелам, устремились к небу, будто в отчаянном и страстном порыве. Некоторые башни соединялись изящными переходами, похожими на кружевную паутинку; на вершине каждой башни находилась обширная смотровая площадка, огороженная зубчатым парапетом из снежно-белого камня, из-за чего казалось, будто башни увенчаны коронами. По стенам упорно карабкались лозы плюща и вьюна с огромными пурпурными колокольцами цветов, а с крыш домов, окружающих башни, свешивались усики камнеломки, украшенные крохотными розетками, похожими на тончайшие ювелирные изделия.
На лужайке около самой высокой башни, которая была сложена из огромных кипенно-белых глыб, несколько эльфиек в сопровождении элегантных воинов собирали цветы. Лишь одна стояла на месте, скрестив руки на груди, и задумчиво смотрела вдаль. В складках белого платья тихо шелестел свежий ветерок, а серебряный обруч в тёмно-русых волосах искрился в лучах солнца. Заметив приближающихся волшебников и эльфов, она быстро пошла им навстречу.
Владычица Линтинэль. Память Льювина услужливо извлекла из дальнего уголка всё, что молодой маг когда-либо читал или слышал об этой удивительной личности, приключения которой самым нахальным образом попирали все привычные представления о Перворождённых, людях и неких загадочных Силах Заката, которые молодой волшебник считал позднейшим измышлением сказителей.
…Будущая государыня Алдалиндора родилась в захудалом городишке Золотые Холмы, в далёком мирке под названием Илуанн. Единственным стоящим наследством девушки были капля эльфийской крови в жилах да старинная безделушка с гербом эльфийских государей. Однако судьба неведомым образом подыграла юной авантюристке, ринувшейся навстречу приключениям вместе с эльфийским князем-изгнанником Эленнаром, наследником трона Алдалиндора. Дерзкий поход увенчался успехом, а красавица, пленившая сердце высокородного эльфа, не только стала его королевой, но и каким-то таинственным, непостижимым образом обрела бессмертие и сохранила неувядающую красоту и молодость.
– С возвращением, Эленнар, – голос королевы Линтинэль прозвучал звонко и радостно, и её глаза задорно блеснули, почти как у ребёнка, придумавшего очередную забаву. – Я уж начала побаиваться, что сегодня вечером мне придётся танцевать в обнимку с ветром… – тут она спохватилась, мгновенно принимая величественный вид. – Приветствую досточтимых гостей, – она слегка кивнула, переводя взор с одного на другого. – Льювин из Хэйуэлла. Вэйлинди из Лейторна. Джеффиндж из Бэрхольма. Добро пожаловать в Алдаронд, столицу Алдалиндора!
Королева на миг сомкнула кончики пальцев, тотчас развела их, и сноп белоснежных искр взлетел вверх, складываясь в сверкающие руны над её головой. Она хлопнула в ладоши, руны рассыпались, превратившись в белые венчики цветов, а над долиной зазвучала негромкая мелодия, которую выводила незримая лютня…
– Лин, Лин, когда же ты отвыкнешь от этих эффектных штучек, – укоризненно поморщился Эленнар, взяв её за руки. – Мы же с тобой невесть сколько веков вместе, а ты до сих пор, как дитя!
Владычица ничуть не смутилась.
– Надеюсь, что никогда не отвыкну, – отрезала она, и в её глазах вспыхнули лукавые искорки. – Что-то не жажду я ощутить гнёт веков, который будто бы неизбежно начинает тяготить Перворождённых!
* * * * *
За обеденным столом в огромном зале с высоким потолком собрались те, с кем Льювин, если рассуждал здраво, не особенно рассчитывал когда-либо встретиться наяву. Лишь в самых фантастических, полубредовых мечтах, которые он старательно скрывал от всех, молодой маг иногда представлял себе, как окажется среди эльфов из рода короля Эленмара, о чьих приключениях, он, бывало, с упоением читал долгими зимними ночами, позабыв обо всём на свете.
Эльфы… Да, они, пожалуй, оказались такими, какими рисовало их богатое воображение молодого волшебника: прекрасными, мудрыми и загадочными, и безмерно далёкими, иными, нежели люди… Впрочем, Льювину они не казались такими уж далёкими и непостижимыми, особенно королева Линтинэль, в которой слишком многое осталось от человека – безрассудного и дерзкого, может, немного самонадеянного, готового бросить вызов всему, даже судьбе, которую часто считают всемогущей. Странное чувство охватило молодого мага в эльфийском замке – словно он когда-то видел нечто подобное, пировал среди вечноюных воинов и слушал нежные и жалобные переливы эльфийских мелодий… Да нет, постарался он отогнать это наваждение. Просто он слишком часто представлял себе жизнь Перворождённых, поэтому теперь ему кажется, что он бывал среди них…
Вечером, когда в небе загорелись звёзды, а в замке зажгли сотни свечей, под чарующие звуки лютни и арфы эльфы запели древние, как Девять Миров, баллады о любви и вражде, о войне Сил Света и Тьмы, о далёкой стране Бессмертия, что лежит в Краю Заката… Льювин с восхищением вслушивался в звуки эльфийской речи, которые сами по себе были музыкой, и не заметил, как начались танцы. К тому времени Джеффиндж почти задремал, убаюканный приятными голосами эльфов. Льювин уже собрался хорошенько встряхнуть приятеля, чтобы разбудить, но Вэйлинди с усмешкой остановила его.
– Брось, Льюв, пусть себе спит, – сказала она. – Может, ему приснится блистательная победа над огромным войском, которую он одержит в одиночку. Знаешь, я вспомнила одну сказку, которую мне в детстве рассказывала мама – так вот, в той сказке говорилось, что во владениях эльфов каждый, кто туда попадёт, может делать, что хочет, или ничего не делать – главное, чтобы от этого не было никому вреда. Джефф, похоже, захотел хорошенько выспаться.
– Может быть, потанцуем, Вэйл? – предложил Льювин. – Кто знает, когда ещё представится такой случай!
– Разумная мысль, – одобрительно кивнула она, подавая ему руку, и тут же прибавила. – Надеюсь, ты поцелуешь меня в конце танца, как целовал ту вертихвостку на балу в ратуше Бэрхольма?
– Вэйл… С чего ты взяла… – начал он, когда они вступили в широкий круг танцующих, но некромантка оборвала его.
– Не вздумай врать, Льюв. Я видела… Помнишь небольшой бассейн в моей пещере, там ещё слепые рыбы плавают?.. Мне тогда захотелось узнать, где ты, что делаешь. Я и стала смотреть на воду… Ну, полагаю, тебе, волшебнику с дипломом, объяснять не нужно, как это происходит, ведь даже и деревенские ведьмы могут увидеть всё, что захотят, в воде родника или ручья. Я и увидела…
Девушка замолчала с видом досады. Некоторое время они танцевали молча. Льювин чувствовал некоторое смущение, а Вэйлинди упорно делала вид, что ничего не замечает. Собравшись с духом, маг решил, что пора ему, наконец, сказать о том, что именно она для него дороже всех на свете и…
– Вэйл… – непривычно робко промолвил он, но тут, как назло, танец кончился.
Волшебник уже собирался пригласить свою даму полюбоваться на звёзды, что ли, или ещё на что-нибудь – скажем, на их отражение в водах озера – чтобы без помех открыть перед ней своё сердце; но неожиданно к ним приблизились король и королева Истинного Леса.
– Льювин, нам хотелось бы поговорить с тобой об очень важных вещах, – значительно промолвил Эленнар. – Надеюсь, ты и прекрасная Вэйлинди не откажетесь составить нам с Линтинэль компанию и прокатиться по озеру до острова?
Маг и некромантка переглянулись. Неужели они теперь столь важные особы, что эльфийские короли приглашают их на прогулку? Ну и ну!
– Разумеется, мы сочтём за честь сопровождать ваши величества, – с поклоном произнес молодой волшебник.
* * * * *
Лодка неслышно скользила по озеру, в тёмном зеркале которого отражались звёзды. Стояла тихая и тёплая летняя ночь, и Льювин невольно замечтался, глядя на приближающий берег островка, на тёмные силуэты растущих у самой воды ив, ветки которых плескались в воде. Как хорошо было бы выстроить собственный дом в какой-нибудь уютной долине вроде этой и поселиться там вместе с Вэйл! Он почти как наяву видел открытое окошко, в которое заглядывают ветви яблони, пляшущие огоньки горящих на столе свечей…
Лодка тихо ткнулась носом в прибрежный песок, и волшебник очнулся от своих грёз. Жаль, что они неизвестно когда сбудутся!.. Но ведь и здесь хорошо, не говоря уж о том, что побывать в Алдалиндоре доводилось немногим из людей. Он проворно выпрыгнул на берег вслед за эльфами и подал руку Вэйлинди. Она чуть замешкалась, коснувшись его пальцев. Льювин  искоса оглянулся через плечо на эльфов, которые не спеша шли вглубь островка по едва приметной тропке, и вдруг легко подхватил девушку на руки.
– Ну что, ты, Льюв, – шепнула она. – Отпусти. Или ты боишься, что я сбегу в эту темнотищу?
Волшебник нехотя поставил её на песок, продолжая крепко удерживать за руку.
– Мне бы не хотелось, чтобы ты тут заблудилась, Вэйл, – пояснил он.
– Льювин, Вэйлинди! – послышались голоса Эленнара и Линтинэль.
– Мы уже идём, – отозвался Льювин.
Ивы росли только вдоль берега; дальше начиналась дубовая роща, причём дубы ближе к центру островка были всё старше и старше. В траве вспыхивали и гасли зелёные огоньки – светлячки, но ни они, ни лунный свет не могли разогнать сумрак ночного леса. Порой ухала ночная птица; то там, то здесь что-то тихо шуршало, иногда раздавался треск сухой ветки, попавшей под ноги. Льювин уже различал отдалённый плеск воды – видимо, в глубине рощи бежал по камням родник. Стволы деревьев, выстроившихся вдоль тропинки, казались исполинскими колоннами, подпирающими небесный свод. Иногда с ветвей свисали пучки тонких серебристых нитей мха. На небольших полянках неясно белели небольшие ароматные цветы ночной фиалки. Журчание воды слышалось всё отчётливее, и вскоре эльфы привели своих спутников к холму, который находился в центре островка. На холме росло одинокое дерево, по сравнению с которым все остальные, когда-либо виденные молодым магом и некроманткой, были чем-то вроде малолетних детишек. Родник вырывался из-под корней этого дерева и с мелодичным плеском бежал дальше по каменному ложу, а затем терялся в густой траве.
Эльфы быстро поднялись на вершину холма, и Льювин, обняв Вэйлинди за плечи, без колебаний последовал за ними. Очутившись у источника, девушка мягко отстранилась от молодого волшебника.
– Вот мы и пришли, – объявил король эльфов. – В воде этого родника ты, Льювин из Хэйуэлла, увидишь немало того, что касается твоей жизни. Видишь ли, в одной из своих жизней – а до теперешней их у тебя было тринадцать – в одной из них ты был эльфом из клана Мориэльдэ, Тёмных.
– Вот как! – протянул заинтригованный маг. – И меня, конечно, пришибли в какой-нибудь войне? Неужели я оказался столь безрассудным, что допустил собственную героическую гибель? А потом-то почему я не возродился эльфом? Вроде бы так должно быть, если я ничего не путаю. Как же так? Разве душа не возрождается в подобном же существе, в каком воплощалась в предыдущей жизни? По крайней мере, в колледже профессора вдалбливали нам в головы именно такую идею.
– Да, нередко так и бывает, – кивнул Эленнар. – Но иногда может быть и по-другому. Да, ты, или, вернее, Айнумэр Мориэльдэ, был настолько безрассуден, как ты выразился, что пал в бою с Линмором, великим магом и своим бывшим наставником, когда понял, что тот ведёт своих последователей по дороге Зла. Но прежде Айнумэр наломал дров, как любите говорить вы, люди… Он был самым способным из учеников Линмора, но весьма пренебрежительно относился к людям, кроме того, из-за его интриг между Светлыми и Тёмными эльфами чуть не началась война. Айнумэр слишком любил звон мечей и слишком ценил власть и силу; поэтому, хотя своей гибелью он и искупил некоторую долю своих проступков, Создатель не позволил его душе возродиться в народе Перворождённых. Однако мятежный дух Айнумэра долго искал подходящего воплощения, и рука Времени постепенно стирала многое из его прошлых пороков и ошибок. Хотя ты сменил множество обличий, ты так и не утратил способность к магии, в том числе и к магии Перворождённых, Льювин. Посмотри в воду родника, и ты увидишь Айнумэра…
Льювин молча склонился над тёмной чашей, в которой вода внезапно забурлила, но так же неожиданно улеглась. Маг увидел высокие башни древнего замка, сложенные из огромных серых глыб. Из ворот выходил отряд воинов в сверкающих кольчугах и тёмных плащах. Льювин так и впился взглядом в предводителя дружины. Эльф – но до чего знакомыми кажутся его черты! Нет, Айнумэр Мориэльдэ внешне никогда не показался бы братом-близнецом Льювина, мага из Хэйуэлла – волосы у гордого эльфа тёмно-русые, а не золотистые, как у молодого волшебника, и лицо будто совсем другое, но что-то неуловимое в движениях, во взгляде… Стоп! Свет и Тьма, у него же мои глаза, обалдело подумал Льювин. Даже не по себе становится… Неужели он и я – одно и то же?..
Видения сменялись одно другим. Вот Айнумэр творит заклятья над прозрачным кристаллом, и тот темнеет и словно наливается кровью; словно лёгкое облако, мелькают черты возлюбленной властолюбивого эльфа; а вот он скачет на коне во главе своих воинов, и враги, пронзённые его мечом, бездыханными падают к его ногам; вот он стоит перед… человеком, эльфом, богом? (Линмор, догадался Льювин); и вот, наконец, Айнумэр отчаянно бьётся в своей последней битве, не надеясь победить и остаться в живых, потому что рухнуло всё, во что он верил…
Вода в роднике снова вскипела, обрывая видение, и потрясённый Льювин поднял голову. Хотя молодой маг отличался живым и пылким воображением и без труда мог рассуждать практически на любые темы, выразить то, что он чувствовал сейчас, оказалось весьма затруднительно. С видом человека, оглушённого грохотом скалы, рухнувшей в нескольких дюймах от него, волшебник невидящим взором уставился в пространство, а через несколько мгновений пробормотал:
– Что же, получается, этот Айнумэр – я?..
Эльфы с интересом смотрели на него, и Льювину невесть почему вдруг вспомнились практические занятия по превращению подопытных лягушек во что-нибудь более изящное. Примерно так, как сейчас наблюдали за ним Эленнар и Линтинэль, смотрел студент Льювин на комнатную собачку, полученную при помощи магии из исходного материала (то есть из лягушки). От неуютного чувства волшебника передёрнуло, и он добавил, стараясь скрыть свои переживания:
– Кем же мне ещё довелось побывать в своих прошлых тринадцати жизнях?
– Смотри, – и Линтинэль указала на поверхность воды, которая сейчас снова напоминала гладкое тёмное зеркало.
Много видений прошло перед взором Льювина. Во всех его жизнях неизменно были магия, любовь и война. Порой он недовольно морщился, видя доблестную гибель своих прошлых воплощений. Сражаясь с врагами, он срывался в пропасть, падал, пронзённый меткими стрелами или острым клинком вражеского меча. Но гораздо чаще побеждал он. Побеждал, получал всё, что желал, и жил долго-долго…
– Очень познавательно, – высказался Льювин, когда последнее видение растворилось в водах родника. – Я столько узнал о  своём прошлом, что становится не по себе. Но мне куда больше хотелось бы узнать о том, что ждёт впереди. В частности, о том, где и как найти Тропу Магии, а также об одном таинственном субъекте, который то и дело переходит мне дорогу, ухитряясь при этом не попадаться мне на глаза.
– А тебе не кажется, что поиски потеряют смысл, если тебе прямо и недвусмысленно скажут, куда идти? – в свою очередь спросил Эленнар. – Ведь в том и состоит смысл путешествия, в которое отправляется каждый молодой волшебник в твоём Мире – если ты чего-то стоишь, то ты найдёшь свою собственную дорогу. Скажу только, что твоё намерение идти к Башне Драконов совершенно правильно. Но не думай, что пробраться туда будет легко. Башня находится на границе Эскелана, в дозорной дружине есть и маги, которые, вероятно, тотчас вспомнят о твоих недавних подвигах.
– Замечательный совет, – иронично отозвался Льювин. – Иди прямо в пекло, дорогой друг, это самая правильная дорога! Потрясающе! Меня всегда восхищали риторические способности Перворождённых, и теперь я на собственном опыте убедился в том, что эльфы могут говорить красиво и долго, ничего не сказав по сути вопроса. Ну, хорошо, допустим, я должен чего-то такое найти, понять и прочее… Постараюсь. А как насчёт моего загадочного противника? Как мне познакомиться с ним поближе, чтобы можно было достать его остриём меча?
– Боюсь, нам придётся разочаровать тебя и на этот счёт, Льювин, – с улыбкой ответила королева Линтинэль. – Сейчас ты не узнаешь, кто он такой. Пройдёт немало лет, прежде чем ты встретишься с ним лицом к лицу. Если мы не ошиблись в тебе, к тому времени ты станешь намного сильнее и искуснее. Но и твой враг – тоже.
…Ночное небо медленно светлело. Далеко на востоке забрезжила бледно-розовая полоска рассвета – лучи просыпающегося солнца уверенно находили привычную дорогу даже в темноте. Эльфийская лодка неторопливо плыла по озеру, а Льювин, борясь с подступающей дремотой, представлял себе то один, то другой образ, увиденный в водах волшебного родника. Эльфы любезно показали ему его прошлое, однако его гораздо больше занимает настоящее и самое недалёкое будущее. Башня Драконов – и дозорный отряд эскеланских вояк и магов.
– Где это ты шлялся всю ночь, мэтр Льювин? – ехидно поинтересовался Джеффиндж, когда его названый брат, проводив Вэйлинди до предназначенной для неё комнаты, вошёл в апартаменты, где во время его отсутствия расположился боевой маг, сейчас проснувшийся оттого, что Льювин хлопнул дверью. – Кувыркался со своей красавицей?
– Заткнись! – на миг с Льювина даже слетел сон. – Не смей отпускать на счёт Вэйл свои гнусные замечания!
– Ладно, ладно, не кипятись, – примирительным тоном промолвил Джеффиндж. – Прости, я не хотел задеть твои возвышенные чувства. Со мной это часто бывает – ляпну что-нибудь, не думая худого, а все вокруг обижаются.
Льювин оскорблённо молчал, демонстративно отвернувшись от Джеффинджа. Не слушая оправданий боевого мага, он завалился спать, завернувшись в одеяло с головой. Чуть подумав, он высунулся из-под одеяла и плотно сдвинул занавеси полога.
– Не злись, – словно издалека, пробиваясь сквозь многочисленные слои плотной ткани, донёсся до него голос Джеффа. – На самом-то деле ты ж только о том и мечтаешь… Ох, извини, – тут же спохватился боевой маг. – Я вовсе не хотел тебя задеть, повторяю. Знаешь, я даже немного завидую тебе.
– Кажется, ты как-то говорил, что твоей чести нанесён непоправимый урон, потому что ты принял участие в недозволенной для Светлого мага волшбе, – медленно проговорил Льювин, негодуя на приятеля по двум причинам – потому что Джефф осмелился грубо задеть его чувства к Вэйлинди, а также оттого, что теперь ещё и мешает ему спать. – Тогда я предложил тебе выход – восстановить твою драгоценную честь поединком со мной, как только мы выполним то, за что взялись. Пожалуй, если ты станешь говорить гадости, задевающие честь Вэйл, настаивать на поединке придётся мне.
– Я уже просил у тебя прощения, – самолюбиво отозвался боевой маг. – А отказываться от боя я хоть и не привык, но мне бы не хотелось сражаться против тебя.
– Наконец-то благоразумие взяло верх, – язвительно подхватил Льювин. – Но что это ты вдруг так неожиданно разговорился, ближе к рассвету? Из тебя же порой клещами слова не вытянешь! Здешний воздух, что ли, располагает к пространным беседам? Что ж, похоже на то – так что выспаться мне сегодня едва ли удастся.
– Да кто ж тебе не даёт! Но сначала, может, всё-таки скажешь, куда это вас двоих эльфы на ночь глядя потащили?
– А мы-то думали, что ты дрыхнешь без задних ног! – с неподдельным изумлением воскликнул Льювин. – Оказывается, заметил, как мы ушли. Да, мы катались в лодке по озеру, а потом волшебный родник на острове показывал весьма занимательные картинки. Но об этом я как-нибудь потом расскажу, ладно? – последние слова маг произнес заплетающимся языком, так как сон уже кружился над ним, искусно окутывая серебристым туманом грёз.
* * * * *
Пока друзья гостили у эльфов, им казалось, что время стоит на месте – а оно незаметно, но всё же безостановочно бежало вперёд. Наступил день летнего солнцестояния. Зануда Джефф, как всегда, брюзжал, что не любит праздновать и не умеет веселиться, а Льювин и Вэйлинди, махнув рукой на сварливого боевого мага, вместе с эльфами прыгали через костры, зажжённые на лесной поляне, едва наступили сумерки.
В темноте смутно белели цветки шиповника, живо напомнившие Льювину его первое свидание с Вэйлинди. Эльфы, распевая весёлые песенки, ловко плели венки из фиалок, а некромантка рассеянно обрывала бледно-розовые чашечки, расцветшие среди колючих зарослей. Льювин, прислонившись к стволу большого дуба, задумчиво смотрел на неё. Внезапно девушка резко отдёрнула руку, которой только что пыталась дотянуться до полураспустившегося бутона в самой середине огромного куста шиповника.
– Тьма забери эти колючки! – воскликнула она, с кислым видом глядя на свою руку.
Льювин тотчас бросился к ней.
– Оцарапалась, Вэйл? – он обнял её и взял за руку.
– Да ерунда, в общем-то, – смущённо опустила она глаза.
Капелька крови упала на один из белых цветков. Некромантка чуть улыбнулась, видимо, что-то вспомнив, и вдруг бледные лепестки стали алыми, словно в единый миг впитав кровь.
– Один из фокусов, которым научил меня Ордэйл, – не поднимая глаз, пояснила она. – Тогда я была совсем ребёнком, и такие превращения мне ужасно нравились, – она вздохнула, но тут же снова улыбнулась и прикрепила алый цветок к одежде Льювина. – Верный рыцарь дамы носит её цвета, верно? Мои цвета алый и чёрный – цвета крови и Тьмы, как подобает некромантке.
– Вообще-то мне кажется, что к твоим зелёным глазам подходит зелёный цвет, – сказал маг. – Но чёрный цвет мне тоже нравится, а уж эта роза – просто прелесть. Я, пожалуй, сохраню её так, чтобы она не увяла. В неведомых краях она будет напоминать мне о сегодняшнем дне! Ведь когда-нибудь да придётся покинуть эти края, и мне кажется, что время для этого приближается.
* * * * *
Край Поющих Деревьев остался позади. Эльфийский лес внезапно разжал свои объятия, и трое волшебников снова очутились на земле опостылевшего Эскелана, на опушке самого обыкновенного леса. Местность здесь полого снижалась, и на расстоянии нескольких сотен шагов были хорошо видны сторожевые посты; а на самой границе королевства, словно застыв в вечном порыве к полёту, линию горизонта уверенно и дерзко перечеркивала Башня Драконов.
Там, в основании Башни, находится источник небывалой магической Силы: Льювин, почувствовав это, убедился, что, вопреки скепсису Джеффинджа, Гвейф нисколько не привирал. Да, если пробиться к этой Силе, то можно легко пройти мимо дозора и эскеланских магов, стряхнув их с дороги, словно случайно приставшую соринку с парадного одеяния. Однако Льювин ощутил и невидимую преграду, вероятно, поставленную его противниками. Похоже, что эскеланские чародеи тоже не дураки и научились использовать частицу мощи таинственной Башни, о чём и предупреждал мага дракон.
Отряды воинов не спеша стягивались на небольшом пространстве перед воротами Башни. Несколько магов с обманчиво-беззаботным видом расхаживали перед ними взад-вперёд, то и дело бросая косые взгляды в сторону леса.
– Неужели эти типы пронюхали, что мы живыми и невредимыми выбрались из Теснины Тьмы? – пробормотал Джеффиндж. – Хорошие же у них ищейки, если они сумели выследить нас даже в эльфийских владениях!
– Ну, это вряд ли, – небрежно обронил Льювин. – Алдалиндор – вне нашего Мира, не забывай. Но, похоже, наше спасение от орд разъярённых зомби и прочих милых созданий и в самом деле не осталось незамеченным нашими врагами. Ну, а дальше всё просто. Ты что же, думаешь, тёплая встреча нам приготовлена только здесь? На пути в Брен, куда ты так рвался, наверняка сидит отряд вроде этого, а почтенные маги здешнего короля с нетерпением то и дело посматривают вдаль – не идём ли мы к ним в гости? Да уж, погано получается. Дело даже не в том, что их больше. Они используют Силу какого-то артефакта под Башней, что сильно сокращает наши шансы на победу. Ах, до чего же мне надоело доблестно погибать в неравном бою!..
Джеффиндж подозрительно покосился на него.
– Ты, часом, не спятил? Говоришь так, словно это с тобой не раз случалось – но ты ведь живёхонек! Во всяком случае, пока, – оптимистично прибавил боевой маг.
– Судя по тому, что мне показывал волшебный родник эльфов, славная смерть в бою не раз настигала меня в прошлых жизнях, – глухим голосом промолвил Льювин. – И мне бы не хотелось снова, особенно сейчас… – он мельком взглянул в сторону Вэйлинди.
– Ты веришь эльфийским иллюзиям? – усмехнулся Джеффиндж. – Брось, эльфы мастера на эти штуки!  Хотя ты, конечно, тоже, – тут же спохватился он.
Льювин мрачно посмотрел на названого брата.
– Я всё же склонен доверять Перворождённым больше, чем кому-либо, – сказал он. – Враньё никогда не являлось их любимым занятием.
Некоторое время друзья молча смотрели на равнину перед Башней Драконов, где их противники заняли удобную позицию.
– Этих типов надо атаковать, – хрипло промолвил Джеффиндж.
– Угу, – отозвался Льювин. – С мечом в руках, в честном бою. И сложить голову. Ах, нет, простите, попасть в плен и геройски окончить дни на городской площади Фьеррэ, погибнуть достойной мученической смертью на костре. Спасибо за совет, Джефф. Уж лучше сразу перерезать себе глотку, по крайней мере, быстрее и не так больно.
– Зачем же перерезать глотку – себе? Можно поступить и по-другому, – жестоко улыбнулась Вэйлинди. – Местечко здесь, конечно, не то, что перед Тесниной Тьмы, но…
Льювин устало вздохнул. Нет, ясно говорил ему рассудок. Пока эскеланские чародеи распоряжаются доступной им малой толикой Силы Драконьей Башни – ему с друзьями нечего и думать их одолеть. Нужно во что бы то ни стало прорваться к Силе Башни – или поворачивать назад.
Но для того, чтобы преодолеть поставленную врагами преграду, в свою очередь, нужно собрать немалую Силу. Маг ожесточённо сжал кулаки, так что ногти впились ладони. Да, есть один способ… Шагнуть на грань, где смешивается всё – Свет и Тьма, жизнь и смерть, зачерпнуть вечно струящуюся там Силу и вернуться, пока Серые Пределы не успели затянуть тебя в свою ненасытную пасть. Профессора Хэйуэллского колледжа утверждали, что этот вид магии чрезвычайно опасен. Пожалуй, они не преувеличивали…
Несколько огненных шаров, пущенных эскеланскими магами, пролетело совсем близко, и Джеффиндж, процедив ругательство, немедленно ответил им тем же.
– Выследили, гады! – яростно бросил он. – Вот те твари! – и он резким движением руки указал вверх, где на недосягаемой высоте кружили несколько чёрных точек.
В то же мгновение друзьям пришлось уворачиваться уже от огнешаров Джеффа, которые, не долетев до цели всего несколько шагов, натолкнулись на невидимое препятствие и отскочили от него, словно отброшенные пружиной.
– Зеркало! Заклятье Зеркала, будь они прокляты! – воскликнул Льювин, поняв, в чём дело. – Вэйл, Джефф, не пытайтесь его разбить – только время зря потеряете. Я… кажется, я знаю, что нужно делать. Отражайте их удары, пока я… Только отражайте, хорошо? Не пытайтесь атаковать сами!
Кажется, Вэйлинди догадалась, что задумал молодой маг. Она с тревогой посмотрела на него и тихо шепнула:
– Льюв… Остановись, не делай этого…
Однако волшебник уже не слушал. Его магическое зрение напряжённо искало ту заветную грань, где струится Великая Река Силы. Но вместо неё он внезапно словно очутился на узком уступе скалы, на самом краю обрыва, и из пропасти поднимались клубы тумана, застилающего взор. Чем-то эта тропа над бездной напоминала Теснину Тьмы, но волшебник тотчас понял, что это просто-напросто его человеческое «я» тщится придать непредставимому знакомые очертания: на самом деле на истинной Грани нет рек и гор – только Сила и Опасность.
Тропа шла под уклон, и вскоре Льювин почувствовал, что его неудержимо тянет вниз. Да, вокруг него вольно текла та самая Сила, ради которой он ступил на Грань, и магический поток, направленный им на противников, уже расчищал дорогу к Башне Драконов, просто отшвыривая в стороны их всех, словно метла – сор. Но Льювин и в самом деле очутился между Мирами, или в двух одновременно. Теперь-то он ясно понял всю опасность своего безрассудного и дерзкого предприятия. Его неумолимо затягивало вниз, хотя по-хорошему ему именно сейчас надо быстро вернуться…
Туман, поднимавшийся из пропасти, почти рассеялся, и Льювин увидел медленно отворяющиеся ворота Серых Пределов. Он даже не удивился и не испугался, увидев, что оттуда выходят те самые стражники, которых он прикончил в подземелье Гаэр Хильдона. Призраки неторопливо брели ему навстречу;  рассудком Льювин понимал, что нужно удирать, иначе они утащут его с собой, но им овладело странное, необъяснимое оцепенение, словно собственная участь стала ему безразлична. Однако непорабощённая наваждением частица его сущности неистово сопротивлялась, и, когда до слуха мага донёсся голос его таинственного противника, которого он в глаза не видел, Льювин наконец остановился, хотя пропасть по-прежнему властно тянула его вниз. Остановились и призраки, словно их охватило внезапное сомнение. Волшебник не мог, сколько не пытался, разобрать слов, которые произносил его незримый враг – но звучащее в них нескрываемое торжество, как удар плети, вырвало молодого мага из охватившего его оцепенения, преддверия смерти.
Вернуться… Он должен вернуться. Мысль Льювина отчаянно цеплялась за воспоминания о том, ради чего это стоило бы сделать. Победить врагов… Найти Тропу Магии… Власть, слава, почёт… Нет, нет, всё не то…
«Льювин!» – донёсся до него женский голос, полный отчаяния, почти захлёбывающийся от сдерживаемых слёз.
– Вэйл! – беззвучно прошептал он.
Вот почему он должен вернуться! Потому что его ждут. В тот же миг неистовый ураган сорвал его с уступа и швырнул обратно, в Мир, где он родился.
* * * * *
Он чувствовал, что лежит на камне, холод которого понемногу проникает сквозь одежду. Руки и ноги затекли, виски словно сдавило свинцовым обручем. Вздох отозвался острой болью в груди – казалось, лёгкие полны раскалённого песка. Боль растекалась по телу, и старые раны послушно вбирали её в себя. Так скверно ещё никогда не было, и другой на его месте, пожалуй, даже пожалел бы сейчас, что остался в живых. Но, несмотря на боль, Льювин явственно ощущал, что где-то рядом находится источник дремлющей Силы, к которой он так отчаянно рвался, чуть не отправившись в Серые Пределы. Что-то знакомое… Три Камня возле Лейторна, башня Сервэйна возле Фьеррэ. Там было то же самое, только гораздо слабее…
На лицо ему упали тёплые солёные капли, послышалось слабое всхлипывание. Льювин огромным усилием поднял веки, неожиданно оказавшиеся непривычно тяжёлыми. Сначала перед глазами всё плавало в тумане, но это быстро прошло, и он увидел лицо склонившейся над ним Вэйлинди. Глаза некромантки покраснели от слёз, которые то и дело падали ему на лоб.
– Вэйл… – прошептал он, и собственный голос показался ему чужим.
– Льювин, наконец-то!.. Какое счастье, ты жив! – она ласково коснулась рукой его щеки и улыбнулась сквозь слёзы.
– Да, наверное, – отозвался он. – А где мы сейчас? – он огляделся по сторонам, увидел гладкие стены и высокий потолок огромного пустого зала. – В плену у эскеланцев? И где Джефф?
– Нет, нет, мы не в плену, – торопливо сказала некромантка. – Это Башня Драконов. А Джеффиндж, кажется, сказал, что хочет проверить, нет ли тут каких-нибудь чёрных ходов, через которые могут пробраться враги.
Она продолжала что-то говорить, но Льювин слушал невнимательно – он просто смотрел на неё, не в силах отвести взор. Огненные волосы девушки растрепались, на щеках не высохли слёзы, платье измялось и запылилось, но глаза сияли от радости.
– Почему ты так странно смотришь на меня? – спросила она. – Да, понятно: я сейчас и впрямь выгляжу, как полагается настоящей ведьме!..
– Нет, Вэйл, ты очень красивая, – проговорил Льювин, кое-как поднявшись на ноги; голова немного кружилась, и он прислонился к стене. – И теперь, и всегда – ты лучше всех. Я хочу, должен сказать тебе одну вещь. Ты, наверное, давно догадалась…
– Может быть, – в зелёных глазах некромантки блеснул хитрый огонёк. – Может быть: но всё равно хочется услышать от тебя.
– Я люблю тебе, Вэйл, – голос Льювина чуть дрогнул. – Там, на Грани Тьмы и Света… Я услышал, что ты зовёшь меня. Может, мне это просто почудилось…
– Нет, не почудилось, – отозвалась девушка. – Мы заметили, что с тобой что-то неладное творится. Твои заклятья к тому времени расчистили дорогу к Башне. Джеффиндж дотащил тебя сюда и бросился запирать ворота, а я… – она прижалась к Льювину. – Если бы ты умер, Льюв, я бы, наверное, тоже… Ведь это всё из-за меня…
– Только из-за этого? – разочарованно переспросил он, нерешительно обнимая её.
– Не будь идиотом, Льюв! – резковато сказала она, в то время как её руки нежно обвились вокруг его шеи. – Конечно, не только! И, если честно, совсем даже не из-за этого!  Ты… Ты столько раз рисковал из-за меня, что, как говорится, своим мечом и кровью заслужил что-то получше тусклого покоя в Серых Пределах…
– Даже если это и так, – медленно ответил маг, чуть отстранившись от девушки, – я вовсе не собираюсь чего-то требовать от тебя, Вэйл. И не думай, будто ты что-то должна мне. Другое дело, если ты сама хочешь быть вместе со мной… Всегда. Подумай! Влипать вместе в разные неприятности, большие и очень большие, влезать в забытые самим Создателем тёмные дыры, блуждать по тропам Межреальности и неведомым Мирам… Может, когда-нибудь я стану могущественным Архимагом и построю дворец на берегу моря…
– Льювин, Льюв! – она рассмеялась и ласково взъерошила его и без того взлохмаченные волосы. – Мне ужасно нравится, когда ты о серьёзных вроде бы вещах говоришь с этакой бесшабашной насмешкой. Милый, – она доверчиво склонила голову ему на плечо. – Любимый, я готова вляпаться куда угодно вместе с тобой – хотя бы для того, чтобы потом было кому вытащить тебя оттуда. Или чтобы ты вытащил меня. Обними меня крепче, Льюв…
* * * * *
За стеной что-то загромыхало, словно пьяный дракон зацепился за поленницу, затем послышалось невнятное ругательство. Льювин и Вэйлинди сначала вздрогнули от неожиданности, но тут же рассмеялись. Похоже, боевой маг слишком старательно возводил охранные барьеры, так что теперь от переутомления натыкается на окружающие предметы.
Высоченная дубовая дверь, затейливую резьбу которой покрывал толстый слой пыли, судорожно задёргалась – Джефф яростно тянул на себя дверную створку, вместо того чтобы открыть её от себя. Потребовалось некоторое время, пока боевой маг осознал этот простой факт, и дверь, не устояв перед пинком, которым угостил её раздражённый волшебник, с шумом распахнулась.
Джеффиндж бегло осмотрелся, и его хмурая физиономия несколько прояснилась.
– Льюв! Очухался, брат! – нарочитая грубость не могла скрыть его радости.
– Я вообще-то не собирался помирать, – серьёзным тоном сообщил Льювин. – Но мой старинный недруг, видимо, решил взяться за меня не на шутку. Он что-то бубнил себе под нос – если, конечно, у него есть нос – но я не разобрал ни слова. По тону можно было понять, что он счёл меня лёгкой добычей, которую ничего не стоит поймать в силок, но его замыслам, к счастью, не удалось осуществиться.
– И без него забот по горло, – недовольно проворчал Джеффиндж. – Эскеланцы, судя по всему, твёрдо намерены держать нас в осаде, пока мы не сдадимся или не сдохнем с голода. В этой Башне можно хоть год сидеть в осаде, хоть два – только вот откуда возьмётся еда? Прилетит на крыльях? Или будем питаться иллюзорными кушаньями, от которых через пять минут ещё сильнее жрать хочется?
– На неделю-другую запасов хватит, – сообщила Вэйлинди, заглянув в дорожные мешки, сваленные в углу зала. – Воды, правда, маловато…
– Есть тут родник, – сказал боевой маг.
– Замечательно! – подхватил Льювин. – А за две недели мы просто обязаны придумать выход из сложившейся ситуации – иначе грош нам цена как магам. Нужно получше осмотреть эту Башню…
– Ты думаешь, тут есть подземные ходы? – скептически переспросил Джеффиндж. – Эту Башню строили драконы. На что им подземные ходы? Где ты видел земляных драконов?
– Конечно, ты же у нас главный специалист по драконам, – съязвил Льювин. – Я тебе совсем не о том толкую. Неужели ты не чувствуешь, что под Башней спрятан какой-то мощный артефакт? Нужно спуститься вниз и найти эту штуку…
– Давайте сначала поужинаем, – предложила Вэйлинди.
– Поужинаем? – переспросил Льювин. – Неужели уже вечер? – он выглянул в окно. – Да, действительно, солнце садится… Так я целый день провалялся без памяти? – ужаснулся молодой маг. – Да-а, после такой переделки не то что поужинать – напиться нужно хорошенько, – он вдруг осёкся, вспомнив, что когда-то давно давал себе обещание этого не делать – обещание, которое уже неоднократно нарушал.
Джеффиндж насмешливо присвистнул.
– Увы, Льюв, погребок пуст, – ехидно произнёс он. – Драконы то ли были трезвенниками, то ли, наоборот, вылакали всё спиртное до последней капли, прежде чем убрались отсюда. Так что придётся пить обычную воду.
Льювин скорчил кислую мину – не столько от огорчения, сколько для того, чтобы поддразнить Джеффа. Так как в бывших драконьих владениях не было никакой мебели, волшебники уселись на широкий подоконник.
– Бывший вепрь, а ныне – сухой паёк, – Льювин подозрительно рассматривал ломоть ветчины. – Что-то он мне не нравится… Джефф, у тебя случайно не завалялась щепотка-другая перца?
Боевой маг, занятый в этот момент пережёвыванием куска «бывшего вепря», что-то невнятно пробурчал и принялся копаться в своих пожитках, затем сообщил:
– Нет у меня перца. И вообще, какой ты привередливый, Льюв! Нет в тебе походной романтики! Может, ты ещё попросишь фарфоровые тарелки и серебряные столовые приборы?
– Не отказался бы, – вздохнул тот, с обречённым видом снова принимаясь за «бывшего вепря».
Вечерний сумрак быстро расползался по углам комнаты, однако друзья не стали зажигать магический или обычный огонь, чтобы не привлекать внимания врагов.
– Самое разумное теперь – прогуляться перед сном, – заявил Льювин. – Джефф, ты уже знаешь здешние ходы-выходы…
– Никуда я больше не пойду сегодня, – мрачно отозвался тот. – Если тебе приспичило измерить шагами смотровую площадку, топай прямо по коридору, потом сверни направо, через три двери налево, а потом через две – направо. Счастливой прогулки, а я спать хочу.
– Вэйл, – Льювин нашёл в темноте руку девушки. – Ты идёшь со мной?
– Ну конечно, милый, – шепнула она, не отнимая руки. – Только придётся зажечь свет – или ты в темноте увидишь три двери слева, а две – справа?
Держась за руки, они вышли в коридор, где царила непроницаемая темнота. Крохотный магический огонёк, трепыхаясь, как пойманная птичка, затрепетал под пальцами мага, а через мгновение, повинуясь его мысли, грациозно взлетел вверх, осветив лица Льювина и Вэйлинди неровным пляшущим светом. По углам и под потолком по-прежнему клубилась упрямая темнота, но теперь можно было кое-как разобрать очертания стен и дверных проёмов. Однако в тот миг, как загорелось волшебное пламя, чародей и некромантка одновременно ощутили магический толчок, идущий из подземелий башни – неведомый артефакт словно пробуждался от сна. Они молча переглянулись и пошли дальше по извилистым переходам, то и дело натыкаясь на валяющиеся булыжники и сорванные с петель двери.
– Что же тут такое творилось? – произнёс Льювин. – Буйная драка пьяных драконов, вторжение врагов или стихийное бедствие?
Вэйлинди крепче сжала его руку, а магический огонёк нерешительно завис над высоким дверным проёмом, за которым виднелся кусок звёздного неба и несколько зубцов каменного парапета, опоясывающего смотровую площадку. Ещё дальше, на равнине, ярко горели костры эскеланской стражи, вознамерившейся осаждать Башню Драконов. Стороннему наблюдателю это зрелище могло показаться красивым – множество огней на фоне ночной темноты – но Льювину и Вэйлинди оно только лишний раз напомнило о необходимости быстро найти способ спасти свои жизни и убраться подальше.
* * * * *
…Ему снился странный, зловещий сон. Незнакомый полуразрушенный замок, зарево пожаров, ожесточённая битва – и поединок двух врагов на верхней площадке главной башни. Он смотрел на всё это со стороны – и одновременно был одним из них. Он победил – но и его враг тоже успел нанести удар, и ему казалось, что он чувствует почти нестерпимую боль, хотя и знал, что это – всего лишь сон. Последнее, что он видел сквозь наплывающий туман – лицо девушки, удивительно похожей на Вэйлинди…
Льювин проснулся с тяжёлым, неприятным чувством, которое обычно охватывает человека, позабывшего нечто важное: он мучительно пытается вспомнить, но натыкается на непроницаемую преграду. Несколько минут волшебник тупо смотрел в потолок, стараясь стряхнуть непонятное наваждение.
– С добрым утром, лежебок, – со всегдашней своей любезностью приветствовал его Джеффиндж, яростно шлифовавший свой меч. – Знаешь, похоже на то, что наши эскеланские коллеги решили сегодня же пойти на решительный приступ сей твердыни.
Льювин подскочил на месте и бросился к окну – но оно, как назло, выходило на другую сторону, и он не увидел ничего, кроме унылой равнины, серой от зарослей полыни.
Тем временем проснулась Вэйлинди. Джеффиндж, по своему обыкновению, бормоча ругательства, распахнул дверь в соседний зал и указал на небольшую бойницу.
– Вон, полюбуйтесь, – предложил он молодым волшебникам. – Только особенно не высовывайтесь, если не хотите раньше времени стать мишенью для стрел, – не удержался он от менторских наставлений, которые порой выводили Льювина из себя.
Слова боевого мага не были преувеличением. Перед Башней Драконов выстроился отряд эскеланской стражи, оставив широкий проход для осадных машин.
– Ого, какой нам почёт, – присвистнул Льювин. – Джефф, ты ворота хорошо запер? Сколько времени они продержатся под ожесточённым напором тарана? К сожалению, у нас нет котлов с кипящей смолой, охладить воинственный дух этих молодцев нечем… Ладно, пошли.
– Куда? Сражаться? – ехидно спросил боевой маг.
– Типун тебе на язык, Джефф! Мы же не герои сказаний, которые в одиночку способны победить целое войско. Идём вниз, в подземелья Башни. Надо постараться использовать Силу скрытой там штуковины…
Лестница вела всё ниже и ниже – и всё никак не кончалась, наматывая виток за витком. Сто, двести, триста ступеней… Льювин сбился со счёта. Под землёй было мрачновато, сыро и холодно, однако откуда-то слабый свет всё же проникал. Наконец лестница кончилась. Друзья очутились в узком коридоре, который привёл их к окованной железом дубовой двери. Подёргав за дверную ручку туда-сюда, Льювин оценил ситуацию и собрался уж выбить дверь соответствующим заклятьем. Он чувствовал, что таинственный артефакт рядом. Наверное, магия слегка встряхнёт эту штуку – но, в конце концов, он же и собирается…
Что бы это ни было – если высвободить эту Силу, она может смести с лица земли не только пограничную стражу, но и весь Эскелан. Но тогда же и от нас мокрого места не останется, поняв это, ужаснулся маг. Однако Силой неведомого талисмана или чего-то иного можно распорядиться и по-другому. Льювин отчётливо увидел, как – и чуть не задохнулся от своего открытия. В тот же миг тяжёлая дверь, на которой не было ни замочной скважины, ни самой крохотной трещины, стала медленно открываться на глазах изумлённых волшебников – сама собой, без каких-либо заклятий.
…В круглом зале с низким потолком прямо на полу лежал огромный кроваво-красный кристалл. Но Льювин неведомо откуда твёрдо знал, что это лишь видимость. Алая оболочка застывшего драконьего пламени – интересно, как им это удалось? – скрывала туго скрученные в спираль потоки бьющейся и пульсирующей Силы, которая быстро пробуждалась от многовекового сна, грозя прорваться наружу. Льювин закрыл глаза – и увидел стремительно разматывающийся клубок из множества сверкающих нитей – дорог, протянувшихся через Межреальность и соединяющих Миры. Вот уже нет ни подземелья Башни Драконов, ни кристалла – он и его друзья стоят на краю обрыва, с которого над бездной перекинут мост на берега Иного Мира…
…В это время наверху эскеланцы усердно расшатывали ворота Башни при помощи тарана, удивляясь, что их противники не пытаются помешать им. Наверное, опасные хартландские чародеи и ведьма, которую те вырвали из рук правосудия, подготавливают какую-нибудь особенно коварную вылазку. Ничего, голубчики, вам это уже не поможет…
…Льювин недаром побывал на грани жизни и смерти. Сила кристалла, вернее – Сила неведомой и манящей Дороги, послушно указывала путь. В тот миг, когда трое волшебников шагнули на Тропу Магии, таран выбил ворота – и одновременно Башня Драконов стала рушиться. Эскеланские дружинники опрометью кинулись назад. Исполинское сооружение, некогда возведённое былыми властителями этого Мира, не выдержало напора высвободившейся Силы, открывшей дорогу в Иной Мир, и через полчаса стало просто огромной грудой каменных обломков.