Когда забываешь звек своего имени

В тишине и темноте я бреду наугад. Руки касаются шершавых бетонных стен, которые почему-то напоминают мне о шоколаде. Никогда не любила шоколад. А еще я всегда ненавидела темноту. До тех пора пока не стала тьмой. Наверное, это очень страшно, знать, что из-за тебя кому-то плохо.
Почему меня считают другой? Никогда не скрывала все то, что спрятано у меня внутри. Однажды меня назвали человеком. Только однажды. В самом деле какой я человек?
А я продолжаю свой путь по лабиринту бетонной тоски. Как я попала сюда? Как я смогу выбраться отсюда? А стоит ли выбираться? Холодный пол морозит и без того замерзшие ноги. Это очень похоже на бред. На сон. На жизнь.
Что это? Тихий скрип двери, мягкий шорох солнечного луча, нежный запах осеннего неба и голубой полет стрижа. Нельзя. Разворачиваюсь. Иду. Дальше-дальше-дальше. Навстречу липкому сумраку.
В мой ночной кошмар пробрался кто-то еще. Я чувствую его. Я убиваю его. Естественная реакция. Другой быть не может. Там, где появляюсь я, жизнь исчезает. Это закон.
Хочу ли я жить? Нет. Хочу умереть? Нет.
Я не самоубийца. А кто я тогда? Наверное, никто. Вдыхаю запах пыльного света. Почему-то он пахнет медом. Скорее всего, запахи жизни. Быстро ухожу отсюда. Подальше от медовой пыли, кружащейся в липком кислороде.
Еще один поворот. Ухты, живое существо! Кто это? А, черт его знает. Никто. Тень. Обрывок вдохновения глупого поэта. А, может быть, спасение этого мира от проклятия по имени я. Как меня зовут? Не помню. Нам не нужны имена. Здесь, в мире вялого творчества и тихих убийств информация не нужна.
Я натыкаюсь на тени. Они шарахаются от меня в глубину серого тоннеля. Что за странное создание? Жаль его. Не долго он будет тормозить мой путь.
Когда я успела стать такой? Не помню. Многое я все-таки забыла. Кто-то сказал, что боится засыпать, потому что ему кажется, что он не проснется. Черт, этот «кто-то» даже не догадывается, насколько он близок к истине.
Я умерла? Нет, я просто уснула. Как везет тем глупцам, которые способны проснуться. Кто лишил меня этого?
И снова тоннель. И снова серый бетон. И снова глупые суицидальные тени, летящие на крошечный огонек моего вдохновения. Здесь нет бумаги, поэтому я пишу прямо на стенах.
Еще один проблеск воспоминания. Тихий вечер. Красное небо. Серые глаза. Цветов много, а звуков нет. Он что-то говорит мне, а я не слышу. Я уже давно ничего и никого не слышу. Он лепечет что-то о том, что вся эта тьма, которая окутывает меня почти видимым облаком всего лишь маска. Он так просил снять ее. Как жаль, что уже поздно.
Теперь холодно не только ногам. Противный, скользкий озноб проник по позвоночнику в тело. Не важно. Оставим.
Почему на земле красное небо?
Почему здесь неба нет совсем?
Я медленно бреду в глубь моего зла. Это весело. Особенно, когда на пути попадаются тени, пытающиеся убедить меня, что все это лишь бездарная маска. Что ж. Их появление очень оживляет мои серые будни.
Смешно говорить с тем, кто исчезнет через двадцать четыре минуты.
Я сама скоро исчезну. Растворюсь в своем ночном кошмаре, который кто-то очень глупый назвал жизнью. Сколько несчастных теней исчезло из-за моей одержимости своим тихим путешествием? Много.
Бетон раздирает в кровь мои мысли. Они разлетаются, а я не успеваю схватить их за яркие, маняще-доступные хвосты.
Они вновь улетели, не обещая вернуться.
Когда вместо имени остается всего лишь кличка, придуманная каким-то черно-белым человеком, а на месте лица красуется жалкая маскарадная маска – становится очень грустно из-за того, что ты оказался настолько слаб, что не сумел скинуть с себя чары непохожести.
Быть иным – значит быть свободным.
Быть свободным – значит быть смелым.
Быть смелым – значит бороться.
Бороться – значит умирать. Из года в год. Из раунда в раунд. Оставаясь непобежденной звездой или павшей легендой.
Что важнее: иллюзия индивидуальности, полная сладких грез, шумных радостей и лиловых показных депрессий, или истинная непохожесть, выплавленная из бесцветного одиночества, пустой тишины и забытого звука собственного имени.
Выбирать только тебе.