Веселые будни молдавских пожарных

                После второго курса  Университета моя мама, которая всегда считала меня слишком наивной, слишком стеснительной и слишком неприспособленной к жизни, наконец-то прониклась ко мне уважением и  неожиданно для себя поняла, что я уже взрослая.
               Моё упорство в  желании учиться, не отходя от рабочего стола,  вызывало в ней сочувствие. Она видела, как девочка без писка и слез вставала в 7 утра, как ехала вначале на работу, а потом  слегка перекусив за  маленькие копейки, пилила в Университет и потом оттуда после  тягучих лекций, поздно ночью, бесстрашно -  по темным улицам и переулкам – домой, а утром – опять по тому же маршруту и никаких вяканий и жалоб. К концу недели, правда,  девочке этой уже не хватало сил дойти до кровати и приходилось, что называется просто  и бесхитростно валиться колбасой в теплую постельку, но….к понедельнику молодые силы возвращались. Жизнь опять казалась замечательной и чудесной. Снова в душе был праздник и хотелось совершать  бесконечные подвиги.
И вот в июне, когда сессия уже была почти сдана, я сказала маме, что еду  в отпуск, типа, в дом отдыха..
               Разумеется, я не стала вдаваться в подробности, куда и зачем. Просто на юг. Эти волшебные слова в то время воспринимались, как повод для легкой зависти. Предполагалось, что я еду к Черному морю, купаться, загорать и есть ранние южные фрукты. Все так ездили, поэтому особых подробностей никто и не уточнял. Юг это юг. Об этом мечтали всю долгую дождливую осень, вечную холодную зиму, неприветливую ветреную весну и… еще несколько недель перед отпуском.
               Копили деньги, чтобы шикануть на юге, поесть настоящих шашлыков, полежать на мокрых острых камнях, постоять в очереди за обедом в единственной столовой на пляже, закрутить «курортный роман», наглотаться соленой морской воды, разбавленной детским неожиданным рассолом… и много еще чего, о чем потом по возвращении можно было бы рассказывать с горящими глазами.
              И никто, кроме меня, не знал, что я не собираюсь на море. Что  как настоящий авантюрист из рассказов Стивенсона, я решила  найти на карте неизвестное никому место, маленький городок возле малознакомой реки,  где не будет груды тел на пляже и идиотов, которые будут липнуть на каждом шагу и предлагать провести «вечерок вместе».
               Да, именно так, я пошла в библиотеку Университета, взяла большую карту Советского Союза и острыми молодыми глазками стала обозревать южные места. Почему мой пронзительный взгляд упал на молдавское село возле Григориополя – не знаю. Наверное,  Ангел-хранитель решил, что это – самый безопасный маршрут.  Не представляете себе, как я была горда тем, что  выбрала его  САМА, что никто ничего не подсказывал и не вмешивался, как это было почти постоянно. Я сама пошла и  купила билет на самолет до Кишинева…. и полетела.
              Вот такими бывают отчаянными наивные девчонки, когда в них просыпаются глубоко запрятанные  авантюрные желания.
              В самолете ко мне прицепилась какая-то противная тетка, которая без конца меня спрашивала, куда я еду, одна ли я еду, насколько я еду и еще какую-то ерунду. Я отвечала ей сквозь зубы. Ленинградское воспитание не позволило мне послать её подальше. И… она буквально повисла на мне. Куда я, туда и она. Пришлось мне повнимательнее на неё посмотреть. В общем, она не была такой противной, как мне  показалось  вначале. Ей, наверное, было лет тридцать пять (для меня – глубокая старость, ведь мне-то едва исполнилось двадцать !)
             Она со слезами на глазах призналась, что едет одна,  в первый раз и не знает, куда лучше отправиться. Она много раз слышала, что в Молдавии тихо и спокойно, что там тепло и фрукты дешевые. Что народ приветливый и говорит по-русски легко и понятно. И  это просто счастье какое-то, что она встретила меня, такую милую, такую вежливую, такую «приветливую» На этих словах я невольно хмыкнула. Но вы-то знаете, как грубая лесть может растопить самое жестокое сердце. Я милостиво разрешила ей ехать со мной.
             Ближайший автобус отходил через полчаса. Ехал он  в какие-то Криуляны. Ну какая нам разница, как называется село. Главное, что возле него протекала река – великая молдавская река Днестр. Вот уж накупаемся вдоволь! Позагораем и может быть даже найдем свою судьбу на берегах этой незнакомой речки.
             Как приятно быть такой наивной и верить, что если река – то можно в ней купаться, если село – то большое, если такой далекий угол – то и платить не надо  за постой. Наоборот, пусть нас осыпают подарками и комплиментами за то, что мы такие беленькие, красивенькие (?) девушки приехали к ним и  будем украшать их   обычную, деревенскую, неинтересную жизнь!
             Через час тряски по пыльной дороге  мы приехали в Криуляны. Гордо поглядывая вокруг, стали расспрашивать про гостиницу. Многие удивлялись – зачем? Вы что – командированные? Нет? Тогда зачем вам гостиница?
              Но для меня было очень и очень важно, что я такая самостоятельная и что я, наконец-то,  буду жить в гостинице. Я никогда до этого не жила в гостинице. Для меня это могло стать захватывающим началом почти что книжного приключения. И всё это мне страшно нравилось и было интересно, как в детстве, - а что дальше?
             Наконец-то, мы нашли маленький  одноэтажный беленький домик. Зашли туда со своими чемоданами. И стали спрашивать, как и что.
Симпатичная молдаванка сказала, что «сутки стоят рубль в номере на двоих». Мыться в умывальнике, туалет в коридоре. Душа нет. Банный день – раз в неделю. Но сейчас баня не работает, там ремонт. Может,  и откроют… через месяц.
            -  А как вы моетесь, - спросила я с удивлением.
            -  Та в Днестре ж, - отвечала гостеприимная хозяйка гостиницы, тоже глядя на меня с удивлением. Странно, что такой простой ответ у этой русской вызвал такое смятение.
            - Нормально, - подумала я.  - Это, видимо, и есть приключение. Буду мыться холодной водой, заболею и умру. И, как любит петь моя мама после двух стопок, «никто не узнает, где могилка моя».
            Настроение как-то ухудшилось. Попутчица моя по имени Лариса, которая прицепилась ко мне, как репейник,  смотрела на меня, почти как собака на хозяина. Молча и жалобно. То есть именно я должна была решить, что же делать дальше.
            За окном как-то незаметно, но быстро  стало темнеть. Садиться на другой автобус и ехать куда-то в другое место уже было поздно.
            Рубль платить не хотелось.
            Я вежливо поинтересовалась: «Не сдаются  ли здесь квартиры?»
Молдаванка так же вежливо ответила: «Комнаты можно снять в конце села у тетки Теодоры. Она вам сдаст на месяц за 10 рублей полдома.  Идите спокойно, скажете, что я послала. Дорога прямая, не заблудитесь».
            Так. Одна мечта  не сбылась. Надо ли по этому поводу расстраиваться? Пока не знаю. Подумаю потом, как Скарлетт. А пока что, волоча чемоданы, мы идем к тетке Теодоре.
Моя Лариса, надо отдать ей должное, помалкивает. И это хорошо. Если бы она начала ныть, я бы плюнула на воспитание и тут же, бросив чемодан с новым купальником и белым пушистым полотенцем, уехала бы подальше от неё. Может быть даже на ЮГ!
            Пока мы в сумерках тащились по пыльной дороге в конец села, почти все селяне вышли к воротам посмотреть на бесплатное представление. Никто ничего не говорил, не смеялся и не плакал, глядя, как две хрупкие девушки тянут на себя неподъемные чемоданы.            
            В тишине, слегка нарушаемой квохтаньем трудолюбивых курочек и хрюканьем  легкомысленных свинок, мы дошли до конца села. Нашли нужный нам домик, зашли, познакомились, заплатили вперед и, наконец-то получили свои вожделенные комнаты. Пол  - глиняный, покрыт домоткаными половиками, окна – маленькие, кровать узкая с тонким одеялом, подушка горемычная, наверное, не одну головку утешила за свою жизнь, потому что была плоской, как столовский блинчик. Зато вся комната – моя! У Ларисы комнатка такая же маленькая – рядом. И это замечательно, чудесно и прекрасно! Слегка поплескавшись в рукомойнике и сходив «до ветру» в крошечный «скворечник»  в огороде, я повалились на жесткую «девичью» постель и заснула безмятежным сном. Ничего мне не снилось. И утром, проснувшись, я опять ощутила в сердце страшную гордость за то, что я такая самостоятельная.
              Однако, молодой организм кроме бурных эмоций хотел еще подкрепиться чем-нибудь более существенным. А что у нас на завтрак, - спрашивал животик, а глазки жадно смотрели в окно на столик посередине сада и  искали хотя бы булочку какую-никакую и стакан молока. Я быстро одела  халатик, захватила полотенце и скоренько побежала в сад к рукомойнику. А Лариса-то уже встала, нарвала черешни в саду, сходила к соседке за молоком, нарезала белый молдавский хлеб и смиренно ждала меня, чтобы позавтракать. Сердце моё смягчилось. Вот, оказывается, какая заботливая моя несносная попутчица. Не стала прерывать моё детский сон, всё сделала, как мама, и терпеливо сидела и ждала, пока принцесса соизволит проснуться. Молодец! Я думаю, что подружимся.
               Мы позавтракали, я ее похвалила за заботу и догадливость, потом немножко походили по саду. Хозяйка наша еще  рано утром ушла по своим колхозным делам, и мы могли спокойно рассмотреть наше нехитрое жилище. Приземистый глинобитный домик, покрашен белой  краской, около домика небольшой садик, за ним - огород с неизменной картошкой, кукурузой и подсолнухами. Садик обнесен заборчиком из ивовых прутьев, калитка ведет на проезжую дорогу. Слева – домик повыше с башенкой, на ней небольшой колокол. Оказывается, пожарная вышка. Уже интересно.
               Возле пожарной части – площадка, посыпанная желтым песком, посередине вкопан стол, вокруг деревянные лавки. Краем глаза вижу, что народ молдавский, сгрудившийся вокруг стола,  с большим интересом наблюдает за новыми незнакомыми лицами во дворе у тетки Теодоры.
              Хорошо, что я сняла ночнушку и одела сарафанчик, а то, думаю, они бы совсем шеи свернули.
              Мы с Ларисой вначале решили сходить в местный магазин и прикупить что-нибудь на обед. Слава Богу, народ был на работе, такого ажиотажа, как вчера вечером не было, но всё равно маленькие дети и бабушки с дедушками опять встали у ворот и стали жадно рассматривать приезжих. Пришлось начать здороваться и бесконечные полчаса, пока мы гребли до магазина,  мы раскланивались и повторяли одно и то же.
              В магазине – просторно, но выбор невелик. Взяли, как все нормальные русские туристы, тушенку, макароны, хлеб, сахар, чай и капусту. Тут же продавалась и черешня, но мы решили пожмотничать и пособирать черешню в нашем (!) саду.
              Обратно шли уже без особых приключений. Народ, напитавшийся нашим многотысячным «здравствуйте», просто и мило нам  улыбался. Настроение улучшилось, вернулись мы в хорошем расположении духа, как писали раньше в романах. 
              Взялись готовить обед, наварили щей, макарон  по-флотски, заварили чай и всё слопали с таким аппетитом, какой и не снился в запыленном городе.
Потом решили сходить «на речку».
              Здесь сделаем небольшое отступление и вспомним, что говорят те,  кто побывал в Индии и видел священную реку Ганг.
              Мутная вода, миллионы купальщиков и прачек, тут же спускают пепел сожженных по всем правилам индийской религии сограждан, собаки и коровы… в общем, абсолютный Вавилон.
              Днестр меня поразил своей шириной и абсолютно мутной густой водой. Была она светло-коричневого цвета. И мне даже подумалось, что Ганг и Днестр, наверное, имеют одну и ту же трубу, через которую и перетекают одна в другую эти две далекие, на первый взгляд,   «великие»  реки.
              Как же они здесь моются, - испуганно подумала я. Про купание не могло быть и речи. Ну ноги помочить, ладно, даже можно и до колена дойти. А дальше? Войти, чтобы помыться, а выйти, чтобы… отмыться. Нормально?
              Лариса моя не разделяла моей осторожности и недоумения.
             - Да ладно, - сказала она. Не хочешь плавать, просто постой в воде, а я поплыву, мне интересно. Побыть возле реки и не замочиться – просто смешно!
Она ловко скинула сарафан, поправила на мощной груди лифчик купальника и смело шагнула в мутную волну. Потом громко вскрикнула и бултыхнулась прямо в коричневую жижу. Я закрыла глаза. Медленно опустилась в высокую жирную зеленую траву и стала ждать возмущения и ругательств. Нет, ничего, только плеск и барахтанье. Ладно, пусть резвится, - подумала я и повалилась на расстеленное одеяло. Солнце грело и светило, какие-то маленькие пчелки приятно жужжали, летали бабочки и пиликали кузнечики. Красота! Что можно еще желать, когда сыт, молод и никому не подчиняешься?! Просто нирвана какая-то.
              Лариса пришла через полчаса. Странно, подумала я, - никаких коричневых пятен на ней нет. Вода, видимо, не такая страшная. Но… рисковать не буду. Помыться можно и в тазике. Тем более колодец в саду есть и хозяйка каждый день достает из него вкусную холодную чистую воду.
              Когда мы шли обратно, Лариса с мокрыми волосами, а я с розовыми от первого загара ногами, нам пришлось поближе подойти к пожарной части.
              Мужики за столом, которые до этого резались с громкими криками в домино, замолчали так неожиданно и резко, как будто им всем кляп в рот запихали. Их было пятеро, то есть десяток черных жгучих глаз буквально прожигал в нас дырки. Как девушка воспитанная я  им тоже сказала: «Здравствуйте». Лариса тихо повторила. Но ответа не было. В полной тишине мы прошли мимо и спины наши (а также те места, что пониже) буквально задымились от жарких взглядов
              Не скажу, что это было неприятно. Наоборот, такой явный интерес  согрел мою романтическую  душу. Но природная осторожность слегка пообмяла детский восторг. Дядьки взрослые, им  не нужны гулянья под луной и тихие прикосновенья робких юношеских рук. Они тут же повалят тебя в теплую пыль и… дальше моя фантазия рисовала жестокие игры взрослых  мужиков. И этого не хотелось. Неужели я ехала за тысячи километров, чтобы меня завалил какой-нибудь мужлан?
              Поэтому я быстро стерла с лица глупую улыбку и строго посмотрела на Ларису. Она слегка мне подмигнула, но ничего не сказала.
              Мы решили, что будем по возможности избегать наших соседей. Когда  погода хорошая – пойдем загорать, а если дождь пойдет – станем читать книги. Я взяла их с собой из Ленинграда, думала, что в самолете почитаю, но не пришлось. А книги – умные, так что прочитать надо обязательно.
              Так прошло три дня. Маршрут был почти всегда один и тот же – утром  - в магазин, потом на пляж (то есть в траву на берегу реки), потом обед, послеобеденный сон, вечером ужин и чтение книг.
              Было как-то скучновато. Не хватало разнообразия. Лариса уже мне рассказала про всю свою жизнь. Про свое неудачное замужество. Про свекровь, которая не любила невестку и чтобы извести её придумала хитроумную штуку: поставила под кроватью, где спали молодые, таз. Кровать была с панцирной сеткой. Мои ровесники знают, что это такое. Сетка  на кровати по своей гибкости чем-то напоминала батут. Поэтому, когда начинались любовные игры, несчастный таз под кроватью начинал звенеть и греметь. Прибегала заполошная свекровь и громко спрашивала: «Что случилось. Что это у вас так гремит?»  Весь кайф, как вы понимаете, быстро улетучивался. Так что любви не случилось и пришлось моей молчаливой  Ларисе развестись. Там были еще какие-то подробности, но история с тазом мне запомнилась навсегда, а остальные были настолько похожими на все истории борьбы свекрови и невестки, что я их благополучно забыла.
              На четвертый день, когда мы завтракали традиционными уже булкой с маслом и чаем, пришел посланник от команды пожарных (так и хочется сказать пожарников, но, говорят, это неграмотно, почему? -  ведь – пожарный это прилагательное, а пожарник существительное. Что в этом неправильно?  Просто какие-то парадоксы русского языка).
Симпатичный пожарный предложил нам присоединиться к ним для партии в домино. Говорил он очень вежливо, смотрел ласково, наклонял красивую кудрявую голову, а руки держал за спиной. Его приятный голос, мягкий акцент и такая необычная мужская скромность нас подкупили. Мы переглянулись с Ларисой и решили рискнуть. Дело было днем, после обеда, сельский народ  сновал туда-сюда, так что нам вроде бы ничего не угрожало
Хотя наша хозяйка нас уже предупредила: «Не ходите в парк на танцы. Вчера там одного русского порезали, смотрите как бы вам тоже не попасть в плохую историю».
              Я и так-то не собиралась ни на какие танцы, а тут так струсила, что решила вообще после семи не выходить из дома.
              Мы пошли гуськом за нашим провожатым. Молдаване уже ждали нас и их лица буквально озарились радостным светом. Они все заулыбались, и их белые крепкие зубы, как на современной рекламе, так ярко заблестели, что это  вызвало во мне страшную зависть. Настроение сразу испортилось. Как можно общаться с людьми, которые в тебе вызывают такие комплексы?
              Лариса сказала: «Как хорошо, что вы нас позвали. А то мы совсем скисли. Скучно как-то у вас, кино нет, танцы раз в неделю. Библиотеки нет (на этих словах наши молодцы переглянулись. Незнакомое слово показалось им странным в данной обстановке, но как люди вежливые они не стали уточнять, что именно Лариса имела ввиду). Я промолчала. Мне не было скучно, я всё еще наслаждалась свалившейся на меня самостоятельностью. Ощущения были  замечательными. Конечно, можно было бы их разбавить каким-нибудь приятным приключением. Да где ж его взять?
              После церемонного знакомства  и рукопожатий мы  сели за стол. Перемешали домино и начали игру.
              Тут вдруг выяснилось, что у Ларисы есть темперамент. Она громко вскрикивала, если что-то было не по ней. Отпускала смелые шутки и хохотала от души. Через полчаса компания стала теплой. Мой сосед нечаянно касался моего локтя своей жаркой рукой,  два раза рука скользнула и по коленке, но я строго на него посмотрела и даже издала тихое шипение. Он стих и больше не пытался приставать.
             Итак, наша жизнь слегка изменилась. Теперь мы ходили в магазин не каждый день, как раньше, а раз в три дня, а эти освободившиеся дни посвящали усовершенствованию игры в молдавское домино.
             Я не помню подробно, о чем мы говорили каждый день. Но разговоры были живые, интересные и веселые. Я рассказала, что я студентка, учусь в университете, живу с мамой в Ленинграде. Молдавские аборигены живо интересовались  ценами на продукты, видами на жилье, возможностью  найти работу и какими-то еще тонкостями городской жизни.
            Один из пожарных страшно нравился Ларисе. Он это чувствовал и несколько раз «нечаянно» гладил её по талии и даже чуть ниже. Она фыркала и он, нехотя, руку убирал. Я держалась очень строго, почти не улыбалась и не провоцировала жгучих молдаван на необдуманные поступки.
              Но… была одна тонкость в моем гардеробе, которая была для них неразгаданной и потому интригующей. Речь идет о моем новом купальнике. Для того, чтобы грудь казалось упругой, в него  были вшиты такие специальные поролоновые вставочки. И я еще и спинку держала ровно, поэтому мой бюст выглядел на все сто!
Не раз я ловила горячие взгляды, прожигавшие непонятные выпуклости, но  на всё это я отвечала ледяной холодностью. И пыл пропадал.
              И всё-таки детская любознательность (а я так думаю, что они эту особенность моего организма не раз обсуждали в теплой мужской компании) так вот эту непосредственную любознательность надо было как-то утолить. И однажды самый смелый пожарник (простите за плохой русский язык) всё ж таки потискал меня  за искусственную грудь. Я не успела побить нахала, он убежал от меня, крича что-то на молдавском языке. Мои новые друзья при этом смотрели на меня слегка ошалело. Да и ладно! Было не больно, но как-то противно. Это напоминало школьные годы, когда взрослеющие мальчишки "ненароком" касались дрожащими руками груди, а потом громко хохотали, удивленные сами своей смелостью. Однако я не стала зацикляться на этой дурацкой истории. Мужики - они же дети до конца своей жизни. И обожают всякие игры.
              Тем более, что через два дня отпуск заканчивался и мы  уезжали.
Самое смешное, что когда мы, попрощавшись с хозяйкой, уже выходили со двора на дорогу нам навстречу вышел мой обидчик с маленьким чемоданчиком в руках и с умильным выражением на смуглой физиономии,  типа: «Ну что,  девчонки двинемся!»
             В воротах стояла вся его семья: жена, трое детей, сестра и братья. Все они молча смотрели и ждали, что же будет дальше.
             Мы с Ларисой переглянулись. Никаких романов у нас не было. Если кто-то кого-то потрогал, так что ж теперь жениться надо? А семью куда? Да и потом, кому нужен полуграмотный молдаванин, пусть и красавчик? 
            Лариса пожала плечами, а я спросила: «Ты куда собрался-то, дружок?»
Он смело глядя мне в глаза, ответил: «С тобой поеду. Буду жить у тебя».
Я, то что называется, прибалдела. Семья его всё так же молча наблюдала за дипломатическими переговорами. Никто не кричал – на кого ты меня покидаешь! Или что-то в этом роде. Дети тоже не пищали. На лицах читалось только откровенное любопытство.
           -  Ты что с ума сошел?  Где я тебя поселю? – сказала я в полной растерянности.
           - Так с тобой же жить буду, - опять повторил мой женатый жених. Ему было непонятно мое странное удивление. Бабы, они вообще тупые, - наверное думал он и улыбался во весь свой белозубый рот так, чтобы я не сомневалась в его чувствах и решимости.
           Мы опять переглянулись с Ларисой и вдруг стали смеяться,  как сумасшедшие. Может это было нервное, но тихий смех перешел в хохот, а потом даже колики начались.  «Жених» как-то сник, взял свой чемоданчик и пошел по дорожке к своему дому. Не оглядываясь. Семья приняла его молча. И они ушли в дом, даже не попрощавшись.
             А мы с Ларисой, пока ехали в аэропорт, потом в самолете не переставали смеяться и удивляться такому странному поведению молдавского пожарника.