Беглым взглядом. Сборник эссе

                ЧЕМ ПАХНУТ ВРЕМЕНА ГОДА?

    А в самом деле, чем они пахнут? Что? Вы крутите пальцем у виска? Напрасно, напрасно! Лучше… выйдите на улицу и пойдите туда, где не ездят машины. Нет такого места? Попробуйте вечером, когда никто не мешает. Нашли? А теперь… принюхайтесь. Да-да, принюхайтесь – как наш допотопный предок. Чувствуете? Не-ет?!!!! Господи, да что случилось с вашим обонянием, испорченным цивилизацией?! Не можете уловить даже простой Запах Осени! Да-да, осень – как, впрочем, и другие времена года, - имеет свой неповторимый запах. Запах листьев, тронутых первыми заморозками и оттаявших на осеннем припёке – листьев, тлеющих в дымной круговерти осенних костров. Запах дыма и морозной прозрачности осеннего воздуха, которую уже не в силах одолеть уставшее, сонное солнце. Тонкий, грустный аромат Увядания…
    А зимой… О, здесь уже всё совсем другое! Зимой все запахи особо обостряются: в подъезде пахнет сырым бетоном, кошками и чьими-то духами, на улице – собаками, машинами и паром линий теплоцентрали, в клубах которого любит греться разномастное бродячее зверьё.
    А ещё зима пахнет… Новым годом! Это водянисто-свежий запах снега и – густой, терпкий – пушистой ёлочки. Это дразнящий букет мандаринов, конфет и яблок из приторно-горьковатого полиэтиленового мешочка с подарком. У нового полиэтилена не слишком приятный запах, но это тоже – часть Запаха Зимы, запаха Ожидания и Тайны. Тёплый аромат мёда, пряностей и тающего воска… Рождество…
    Весна пахнет почти так же, как и осень. Так же жгут листья, так же тянет дымком и утренним морозцем… Но примешивается к этому совсем не осенний запах прелых, перезимовавших под снегом, листьев и оттаявшей земли и коры. Горьковато и свежо пахнет сосульками и мимозой. Запахи Пробуждения…
    А вот в мае пахнет Оживанием – сладкой клейкостью юных листьев, пряной горечью «серёжек» и беззащитной нежностью черёмухи, вишен, яблонь, сирени… Запах Весны. Запах Юности и надежды – такой щемящий, волнующий…
    Лето. Запахи неукротимой сакральной силы Цветения и Плодородия. Снова пахнет дымом, но уже не так, как осенью или весной: летний костёр разносит аромат горящей сухой хвои, а из-за дальних лесов тревожит удушливая, царапающая горло гарь торфяников. Запах прокалённых солнцем травяных просторов, запах зноя и неги… неповторимый дух сена, цветов, воды, запахи мокрой пыли, прибитой дождём, и недавней грозы. Сладкая волна малины, замляники и черники из холодного жестяного бидона, грибной аромат – из корзины. Запахи леса, пропитавшие одежду и волосы…
    А ещё в деревне лето пахнет… коровой. Тёплой, живой коровой с задумчивыми глазами, важной походкой и набухшим выменем. Запахи хлева, сеновала, чулана с мышами и, неожиданно, вместе со звонким «дзиньканьем» о подойник – сладкий, животный аромат пенного парного молока… Деревенские запахи, запахи Изобилия и Древней Памяти. Запахи Материнства и Детства…
    А в городе лето пахнет раскалёным асфальтом, пылью и фруктами на базарных прилавках. А ещё – квасом, мороженым, трамваями, человеком и одуряющими ароматами еды и выпечки, плывущими из дверей и форточек домов, кафе и кулинарий. И, разумеется, везде пахнет… даже воняет бензином, соляркой, мазутом, железной дорогой, заводскими и выхлопными дымами и загородной свалкой. Запахи цивилизации, никуда от них не деться…
    И только один запах неизменен во все времена года, и в городе, и в деревне – запах свежего, только что испечённого хрустящего хлебушка… Чувствуете?


                ОКНА.

    Я иду по ночному городу. Есть город. Есть дома и радужные россыпи огней. Ночи нет. Неба, впрочем, тоже. Надо мной – серо-багровая тоскливая хмарь. Ничего похожего на звёзды. Мелкая зябкая морось метеоритами падает с запотевшей от земного тепла и космического холода тучи. Очумевший от таяния снег с плотоядным чавканьем обречённо расползается под ногами. Противная погода. Где-то в районе локтя назойливо напоминает о себе пёрышко, вылезшее из подкладки пуховика. Самое распоследнее дело – идти к знакомому дому незнакомой дорогой, да ещё и в такую слякоть!
    То и дело наступая на разнокалиберные лужи, я иду и не замечаю промокших сапог. Я смотрю на многоэтажные дома, которые в этот поздний час как никогда напоминают гигантские электронные табло, посылающие в пустоту космоса загадочные иероглифы, составленные из квадратиков светящихся окон. Если приглядеться – можно даже выделить несколько основных знаков. И возникает совершенно безумная мысль: вдруг это действительно… имеет значение?! Вдруг это всё можно прочесть? Каждая клеточка-окно – это люди, которые живут за её оболочкой-стеклом. Одна клеточка – одно окно – одна единица информации о нас, людях. А вместе? Что означает, например, вон тот знак, похожий на перевёрнутую букву «П»? Какую информацию он несёт? Может быть, вы знаете?


        ПО ОБЕ СТОРОНЫ СТЕКЛА (ДОРОЖНЫЙ ЭТЮД)

    Электричку на Москву подали в тупик, к 3-й платформе. Я заняла место у окна и, от нечего делать, стала разглядывать соседний товарняк. Вдруг на дерево напротив окна села птица. Я затаила дыхание: такой красавицы я ещё не видела! С виду – обычный голубь, но не сизый, а тёмно-бежевый, с блестящим чёрным «воротничком» на шейке и наполовину тёмной, наполовину белой изнанкой хвоста. Поскольку наши городские сизари по деревьям вроде бы лазить не должны, я пришла к выводу, что это, должно быть, каким-то ветром странствий занёсённый сюда лесной голубь. Точнее – голубка, если принять во внимание её изящные пропорции (птица была чуть больше обычного голубя).
    Итак, я во все глаза смотрю на птицу, а кто-то там, внутри меня, умоляет: «Ну подлети поближе, дай себя разглядеть! Лапушка, красавица, какие пёрышки, какой носок…» - словом, лиса из басни, только без сыра.
    И вдруг эта пернатая леди – очевидно, смекнув, что ею любуются – скок-скок, порх-порх –  очутилась на ветке прямо напротив меня! Нас разделяло только окно, да каких-то жалких полтора метра! И вот сидим мы с ней и смотрим друг на друга. У голубки маленькие, рубинового цвета, глазки, и этими рубинами она эдак кокетливо моргает в мою сторону. Как фотомодель на съёмке. И вдруг голубка вспорхнула и… подлетела к окну! Но оно было закрыто, и птица, круто развернувшись (и, очевидно, обидевшись), скрылась в развилке большого тополя.
    Тут я увидела, что их, оказывается, было двое: в развилке сидела ещё одна птица, побольше – видимо, голубь. Потолковав о чём-то своём голубином, парочка снялась с места и скрылась. А я…
    Я сидела в вагоне и думала: что было бы, если б окно оказалось открытым?

 
                ФОНАРЬ.

    Лицо фонаря полускрыто ветвями, как вуалью, и кажется, будто листья – лоскутки разорванного шёлка. Они суматошно пытаются закрыть собой фонарь, но даже сквозь их плотный и неровный ажур пробивается свет, исходящий от его лика. Привлечённые этим свечением, вокруг фонаря так и вьются мошки; и всё новые и новые присоединяются к их танцу, возникая из темноты, как из ниоткуда.
    Не так ли и люди стремятся к тем, кто щедро дарит им свой свет, не обращая внимания на суетливое мельтешение «тёмных вуалей»?

 

                …И   МАТЕРЬ   ИХ…

Вера, Надежда, Любовь. Что кроется в этих словах? Ведь это же не просто три слова и три избитых толкования?
Вера. Что-то такое горячее и упорное, как огонёк свечи в долгую зимнюю ночь.
Надежда? Она словно оживает с лучами солнца, капелью и первыми подснежниками, словно говоря: «Всё будет! Всё ещё только начинается!»
Любовь… Она просыпается вслед за надеждой, доверчиво распахивая глаза миру – деятельная и беспечная. Всё цветёт, кипит жизнью, ликует…
Вера, Надежда, Любовь… Зима, Весна, Лето? А где же Осень? Кто это?
Всё просто. Это – матерь их, Мудрость. Только ей ведомо, что за беспечными радостями любви рано или поздно наступает пустота, и только упрямый огонёк Веры не даёт отчаяться. Только Мудрости известно, что, как бы ни черна была пустота – Вера пробудит Надежду, а там и Любовь вернётся. И так было, есть и будет – тысячи тысяч раз, пока стоит мир, будут сменять друг друга Вера, Надежда, Любовь и матерь их – Мудрость.