В переплетах Мураками

Над каштановым побегом
В переплетах Мураками
Я люблю тебя огромным небом
Я хочу любить тебя руками…
С.Сурганова

Мы встретились спустя почти десять лет с того момента, как она меня бросила. У меня была назначена деловая встреча в центре города, но партнер намертво застрял где-то на парализованном пробками Садовом, и мне ничего не оставалось, как зайти в первое попавшееся кафе. Она уже сидела там. Посетителей было мало и она обернулась на звук хлопнувшей двери. Мы встретились глазами и несколько секунд я вспоминал, откуда я ее знаю, потому что за прошедшее с нашей последней встречи время она сильно изменилась. Изменились не только стрижка и цвет волос, изменились черты лица, наконец-то превратив ее из девочки «где-то между пятнадцатью и двадцатью» во взрослую женщину. В ее глазах мелькнула аналогичная растерянность, затем сменившаяся замешательством, и я понял, что она колеблется, с улыбкой помахать мне рукой или сделать вид, что видит меня впервые. Я вдруг вспомнил, какая у нее была замечательная и искренняя улыбка.
Я молча сел за свободный столик у самого выхода к ней спиной, давая ей возможность выбрать. Подошла официантка и протянула меню. Я покачал головой и заказал каппучино. Девушка кивнула и ушла. За спиной раздался скрип отодвигаемого стула, несколько раз стукнули по плитке каблуки и она вопросительно назвала меня по имени. Голос у нее стал чуть ниже, но был по-прежнему узнаваемым.
- Привет. – Я обернулся. Признаться, я забыл ее через несколько месяцев после нашего скомканного расставания. Попытавшись через полгода вспомнить цвет ее глаз, я потерпел фиаско и оставил это занятие. Года через три или четыре, во время чисти компьютера, я наткнулся на папку с ее фотографиями. Поколебавшись, отправил папку в корзину, но вечером того же дня восстановил ее. Больше я о ней практически не вспоминал, разве что изредка, когда фильм, песня, улица или кафе вызывали эхо давних свиданий.
Она вежливо поинтересовалась, какими судьбами меня занесло сюда. Я ответил, задал встречный вопрос и она рассказала, что снимает квартиру в этом доме и часто спускается сюда посидеть с кофе и книжкой. Она рассказала, что два года назад уезжала учиться за границу и сдала свою трехкомнатную квартиру в хорошем районе знакомым на длительный срок. Вернувшись, она с удивлением обнаружила отсутствие тяги к дому и сняла маленькую однокомнатную квартиру в самом центре, на Никитском бульваре.
- Это было моей давней мечтой. – Лаконично пояснила она. Мы помолчали. Официантка принесла кофе для меня и высокий стакан с чем-то ядерно-зеленым для нее. Видимо, она и правда была тут частой гостьей. Она поблагодарила официантку, назвав ее по имени, и задумчиво сплела пальцы на бокале. Ухоженные руки, безупречный французский маникюр – классический портрет одинокой богатой женщины. Она действительно была одинока, из колец лишь на мизинце была тонкая полоска серебра, которую она носила уже больше десяти лет.
Я спросил ее об этом.
- Нет, я так и не вышла замуж. – Она немного помолчала, глядя куда-то на противоположный край столешницы. – Ты научил меня многим вещам. Даже нет, не так. Я многое извлекла для себя из твоих мыслей. Слов. В числе прочих уроков я усвоила, что не стоит заводить мужа для галочки. Знаешь, это было бы нетрудно. Как мы все и предполагали, стоило нам расстаться, как вокруг меня один за другим стали появляться ухажеры. – Она чуть сморщилась на последнем слове. С кем-то она спала, кого-то держала на железном поводке – не ближе, не дальше, кого-то грубо посылала, с кем-то осталась добрыми друзьями. Из ее слов выходило, что за все эти годы она и увлекалась-то кем-то всего пару раз. Влюблялась ненадолго, потом разбиралась в человеке и теряла к нему интерес.
- Понимаешь, когда человек прозрачен, это… скучно. Неинтересно. Хочется вначале завыть от отчаяния, что это опять произошло, а потом без всяких сожалений убежать от него куда подальше. Понимаешь?
Я заверил ее, что понимаю и отхлебнул порядком остывшего кофе. На улице неожиданно начался ливень и в кафе прибавилось мокрых посетителей. Она тоже замолчала, изучая ввалившуюся компанию – двое парней лет шестнадцати и ярко накрашенная девица неопределенного возраста, косметика которой сейчас бодрыми ручейками стекала по щекам. Первым делом девчонка рванулась в туалет.
Она отвернулась от компании и долго смотрела мне в глаза. Мне пришло в голову, что мы все-таки очень похожи. Оба успешны, добились поставленных тогда, десять лет назад, целей. И оба несчастны до чертиков. Я сказал ей об этом и добавил, что наша жизнь до ужаса напоминает кино. Она чуть прищурилась и кивнула.
-  Глупый, заезженный сюжет. Я бы на такое не пошла. И вообще смотреть бы не стала.
Мы еще помолчали. У меня зазвонил телефон. Человек, с которым я должен был встретиться, сообщил, что уже подъезжает к офису и ждет меня минут через десять. Я расплатился за кофе. Пора было прощаться и идти.
Она тоже полезла в сумочку, достала ручку, быстро написала что-то на выдернутой из стопки салфетке. Остальные от резкого движения разлетелись, несколько остались на столе, большая часть оказалась на полу.
Пока я следил за полетом салфеток, она уже успела дописать и что-то звякнуло. Я обернулся на звук. На салфетке, где кривым почерком был написан адрес, лежали ключи.
Я был почти готов к тому, что она с кривой улыбкой скажет что-то вроде "по сценарию я должна сказать: «я люблю тебя» или «приходи, я буду ждать»". Она чуть улыбнулась, мы подумали об одном и том же и оба поняли это. Она сдержалась и промолчала. Молча встала, подошла к своему столику, забрала со столешницы раскрытую книгу и вышла из кафе.
Я знал, что никогда не воспользуюсь этим предложением. Знал, что ключи нужно оставить официантке, чтобы она ей их завтра отдала. А, может, даже сегодня вечером, она же говорила, что часто тут бывает. Я знал, что их не следует брать. Мне они не нужны, так не стоит оставлять их у себя, ведь рано или поздно нагретый рукой металл приведет меня к ней.
Я попрощался с официанткой, толкнул тяжелую дверь и вышел под летний московский дождь.
В кармане пальцы крепко сжимали нагретый металл.