Играй, музыкант! Мне еще не больно...

Играй, музыкант! Мне еще не больно. Опутай струнами воспаленное сердце, передави кровь в венах. Сделай это беспечно, невзначай. Мучай меня нежностью голоса, вскрывая рану за раной. Сорви спектакль - сожги улыбку с лица.  Не останавливайся, даже если мне придется залить твои руки слезами. Я буду аплодировать тебе непослушными ресницами. До тех пор, пока однажды не смогу их открыть.

Ты стоишь на перекресте своего страха, выброшенный плодами своего безумия.. Ты веришь лишь только в тишину, плотно сжавшую тебя в своих холодных объятиях. И никого нет рядом - ни единой души. Только изредка слышится, как неуверенно мерит дорогу шагами попутный ветер. В клетке своего сердца кричишь, отчаявшись найти выход. Ты стал заложником своей боли…
Твоя сломанная жизнь гонится за тобой, не позволяя скрыться из виду. Она стонет, наступая на твою тень, не достигая цели. Рвет на клочья твой разум, раскидывая лоскутки на улицах твоей души. Она намертво вцепилась тебе в глаза, закрывая солнечный свет, забрызгивая ясность взора дикой яростью. Это борьба двух титанов, вынужденных делить проигравший бой. Но она не оставит тебя одного, бальзамируя гербарий твоей искалеченной души. Потому что не позволит забыть, как однажды твое сердце споткнулось и упало.
Кругом одни стены, что были наспех возведены твоей гордыней. Кругом реки печали, переполненные твоей скорбью. Плотно подступившее разочарование душит, зажимая тебя со всех сторон. И неустанно идет дождь.
Ты бежишь на одном месте, зная, что за поворотом тебе больше нечего ждать. Рухнув на колени, ты стонешь, извиваясь на грязной дороге. Ситец твоей кожи разрывается, отделяя нитку от нитки. Демон внутри тебя. И он разъедает, грызет твою душу, как назойливый червяк завоевывает сантиметр за сантиметром прекрасный плод.
Часы твоей жизни давно уже не идут. Стрелки сломаны, циферблат стерся. Ты крепко сжимаешь сломанный механизм, но теперь это не больше чем сувенир, что ты спас из пожара своей души, неся его как знамя, возвышая над своей головой. Эта безделица не имеет больше никакого значения, но ты гордишься этим ненужным мусором, все еще надеясь вдохнуть в него жизнь. Но ты не Господь Бог. Хотя иногда ты об этом забываешь. Твои пальцы цепко и судорожно обрамляют сию вещицу. Эти руки к убийству готовы. И эти руки твердили о любви.
Раскаяние не терзает тебя больше. Ты упиваешься болью, словно голодный младенец, получивший краюшку хлеба. Твое сердце - не что иное, как раскисшая влажная губка. И она начинает плесневеть. В своем безумии ты спешно выбрасываешь из старого шкафа мыслей ненужный хлам – веру , надежду… Остального, там и не было.
Если бы однажды тебе удалось поднять глаза и захотеть увидеть… Если бы твои уши готовы были внимать, а не слышать лишь то, что толкует твой воспаленный разум.. Если бы твои уста искоренили слова ненависти и попробовали бы привести в движение волны добра и созидания… Тогда бы ты не сидел на руинах свой души, окружавших тебя лесом, горами и непроходимыми болотами. Тогда бы коросты на твоем сердце не остались бы рубцами да шрамами. И тогда бы ты заметил, как где- то неподалеку плачет чужое сердце. Плачет о тебе.

Играй, музыкант! Мне еще не больно. Опутай мою душу феерией печали. Дай ослепнуть от сияния бегущих от ветра слез. Закружи меня в танце отчаяния, волнуй меня мелодией нежной.  Давай же, запечатли распятие на губах моих каждой нотой. Смелее пой, музыкант! Пусть сердце мое трепещет и будоражит мой разум, подчиняясь дикой песне. Заставь дрожать ресницы, методично мне пуская кровь…
Но где же ты, музыкант?..
В ответ... Тишина.