6 заметок о любви

Что, Митя, да вы говорят, женились? А мы ведь хотели, Митя, у нас ведь было…
Иду после работы, темно, холодно. И некуда зайти.

В кармане тридцать два рубля, а суп стоит тридцать семь. Но очень вкусный, там грибы, картофель, зелени очень много. Но тридцать семь. А у меня тридцать два. Холодно…

Вот и подъезд. Серый, каменный. Сосед в тапочках. Улыбаюсь соседу. А он – нет.  Занят – курит.
Я ему:
- А давай поболтаем!
У него даже брови вверх поползли. Ползут, ползут – когда остановятся? Живем по соседству невозможно долго, но даже будничным  «здрасьте» друг друга не радовали.
- Не сейчас.

Зря улыбаюсь, влюблен мой сосед, влюблен. В другую соседку, справа. А я слева.
И некогда ему.







Лица, много лиц на моей стене. Женщины, девушки, девчонки. И всем им суждено стать женами, матерями. Как хорошо бы они не выглядели, итог один – кухня, варево, ребенок, пеленки.
И никто не возмутится, не придумает ничего нового! Все равно, рано или поздно, готовка, ребенок, варево.
Вот это да.
Не хочу, не хочу!
Но пройдет время, неужели – кухня, варево, ребенок..?

Не так представляла я себе жизнь.

Нелепая заметка.
Я мотаю головой, говорю в пространство «нет» и иду на кухню. Готовить и стирать.








Митя, недавно я нашла папку в моем компьютере  с твоей любимой музыкой. Там Джон Кеш, Том Вейтс, Даре Страйтс и другое. Словом, много всего.
Слушаю. Хорошо…
Пианино, гитара, кое-где тихонько добавятся ударные, маракасы… Ох, как хорошо!

Мы были на кухне. И оба курили. У тебя черные брови, с морщинкой посередине. Потрясающий юмор. И улыбка.
А я костлявая, с прической короче некуда, большими блестящими глазами, джинсами больше на размер.
Сидим на полу.
Цитируем друг другу Хармса. А, по сути, признаемся в любви.
Рядом гитара.

- Споем Кеша?
- Споем!

«Мое сердце в зиме…»

На улице вьюга рвет провода….

«А если нет друзей, то зачем…»

Плачь, ветер, вой ветер! Ах, ветер! Ветер в ночи! Разбивай фонари, гаси свечи в домах, пусть – ночь! Пусть полночь! Пьяная, степная полночь!

«А если нет друзей, то зачем?,,»

Мигнул и погас свет. И тихо-тихо, напряженно, страшно  стало в общежитии. А мы на кухне.






Говорят, волк после драки забивается в какую-нибудь нору, и как будто там некоторое время приходит в себя. А потом начинает зализывать раны.

Я забилась в нору и жду. Отдыхиваюсь.
А потом начну зализывать раны.
А потом снова побегу.
А потом буду драться.

А вы будете драться, Митя?

«А если нет друзей, то зачем».







Вдруг включила старый диск. И волна воспоминаний.

Помню, это был май. Скажем так, это была майская Сибирь. Степь кругом, пески,  и еще заморозки по утрам.
И дожди, дожди, прямо таки непросыхаемые.
Я стою в большом магазине, где стеклянные мягко открывающиеся и бренчащие при этом двери. Я должна выбрать музыку к своему спектаклю. Про свою жизнь.
Я мокрая, хоть выжимай. От меня следы в магазине.
Какая она моя жизнь, думаю я. Какая должна быть музыка, чтобы вдруг и актеры, и зрители соединились в одном дыхании, сказали про себя: «да, это так, это – жизнь!».
И вот, я. Стою в больших наушниках, перебираю музыку. А может быть, просто сохну и никакую музыку не слушаю.
Стою и смотрю на улицу. А на улице все бегут быстро-быстро, лица напряженные, недовольные, одежда мокрая-мокрая. Вода бежит по тротуарам, гонит прохожих, забирается к ним в ботинки, под одежду. А у меня тут пианино, гобой, тихонько контрабас…

Какая она моя жизнь?

Я стояла долго-долго. Смотрела на дождь. Думала. Все перебрала в памяти: детство, первую любовь, экзамены, мечты,  ссоры с кем-то, даже драки вспомнились…
Голова закружилась, взяла первый попавшийся диск, и ушла. Прозвенели напоследок тихонько двери этого магазина.
Случился спектакль, как что-то незначительное. Была там «жизнь» или не была, и не вспомнить теперь.
Так случилось, что это был мой последний спектакль на той сибирской земле. И вот остался у меня  этот диск.


И хочу забраться на какую-то большую-большую гору, может быть, на такую же, на какой Моисей говорил с Господом. Заберусь на нее и скажу: «Боже, не так я представляла жизнь! Боже, вот несколько мгновений, когда счастье было со мной, оставь меня в них».
А Бог скажет мне…

Что же интересно скажет мне Бог на той горе?