Весенняя прелюдия

Страна моя глотает сон.
Чужой  и неподвижный.
Он есть болезненный покой,
Сухой и книжный.


А вот и весна! А, не ждали? Да-с! а вас, пожалуй, никто и не спрашивает, не спрашивал и спрашивать не будет. А воздух-то какой нынче свежий, батюшки мои! Вот радость-то. Вот так бывало идешь по улице, фух… Дух захватывает! Как говорится душа наизнанку. Да-с, на изнаночку, и все стало быть не той стороной, не той стороной. А так ведь если подумать и поколотить могут, ну то есть примета имеется. Ежели одежонка дескать наизнанку – так поколотят, слыхали? А вот ежели душа наизнанку – кто колотить будет?

Мда…это уж извините, вопрос прелюбопытный. Конъюнктурный.

Ну, впрочем, эт философия, как говорят еще в некоторых весьма неотдаленных местах.

Я когда-то приходила в кино и просиживала все сеансы, с утра и до вечера. С утра, говорю и до вечера! Да-с, и все не то, что бы заняться  было нечем, ведь посудите сами: как это в таком огромном мире, да и заняться нечем. Ведь это же абсурд, сами понимаете. А вот все от одиночества, понимаете ли. Муки, терзания. А ведь для одиночества главный друг что? Время! Да, да, оно самое. Оно, понимаете ли, течет себе, течет незатейливо, да иной раз в петлю то и приносит. Вот, стало быть.

Эт та же философия, говорят они, имея в виду какую-нибудь глупость замысловатую. Дескать, все на словах, на словах, а как картошку копать, так никакая философия не годиться. Оно, может быть, и так, конечно, чего уж тут…да как-то не очень так. Не совсем так. Совсем не так, стало быть.

А сегодня иду в кино, и совсем, знаете ли, не от одиночества, да и на все сеансы нет никакого желания идти. На  один единственный сеанс иду. Иду и чувствую – весна! Жить, что ли, сказать по правде хочется. И небо синее, и люди бегут, и грязь, и цены на билет, и ворье из-за кустиков проглядывает, да ведь все ведь нашенское, россейское. От рассеянности, понимаете ли. И ведь совсем нетрудно понять. Россея страна россеев. Ну, ротозеев, стало быть. И все не от глупости великой же, а от сосредоточенности. Ведь русский человек чем всю жизнь занимается-мается то? То-то и оно – думает! Ему в этом ничто помешать не может. Ни картошка, ни будильник, ни атомная война, чем нынче пугают, его не пугает. Сидит себе, да и думает. Кто на печи, кто на рыбалке, кто в думе, эт как говорится от перемены мест слагаемых…А слагается у нас каждый. Кто пару слов связывает тот и слагается и излагается, да и остановиться не может.

Ну, эт все еще коньюктиризм  и теоритизм.  Не повывели видать еще болезнь эту, как давеча клопов не передавили. Все ж от периодов зависит, это понимать надо.  От сезонов, так сказать. А у нас нынче  семисезонье, ответственность семиумножается и даже, не побоюсь, между собой перемножается. Цифры – это  уже какая (никакая), а конкретика! Эт вам не философия! Цифры они тщательно цифруются, перецифровываются, шифруются и перешифровываются. А философия она, стало быть, всего и делов, что только  философствуется.

Ну, эт, конечно же, тоже все философия. А  если убрать всю философию, да что же нам такое останется, батюшки мои? Весна да картошка.

Стало быть, было бы то, что стало-вставало, восходило даже, росло-произростало. А это возможно совсем и немало. Возможно, совсем мало даже. И  это как говориться уже совсем другая философия.