Исповедь Глава 18

Глава 18

Уже подходя к машине, отец Александр увидел приближающуюся к храму фигуру Владимира Ильича. Тот явно торопился, чтобы успеть догнать батюшку, при этом ни разу не окликнул его – то ли считал это неприличным, то ли просто не догадался.
- Добрый вечер, Владимир Ильич, что это вы здесь в такой поздний час?
- Здравствуйте, батюшка, благословите… Да вот гулял просто, думал… О книге думал, о жизни… Вот и решил к молодому человеку зайти… К Юрию. Знаете, я так заразился этой идеей, ну,  помните, в воскресенье я рассказывал… о помощнике священника… о молодом человеке, которой окажется в итоге лучше родных детей священника. Вот… Конечно, я понимаю, Юрий не такой уж идеал – не так он уж хорош, чист, но мне интересен его образ жизни, интересно его прошлое, как он пришел к Богу. Думаю, можно будет очень много почерпнуть интересного.
- Хорошо бы, конечно, вам с ним поговорить. Но, думаю, ближайшее время не получится. Он уехал. В город.
- Да? Жаль. Очень даже жаль. А вернется, не знаете?
- Вернется, конечно. Не знаю когда только – может через неделю, может попозже.
- Ой, ну ничего страшного. А что бы вы могли рассказать о нем? Может, вы сможете мне раскрыть многогранность этой личности.
Вы извините, Владимир Ильич, меня Лена дома ждет – ужинать. Если хотите, может поужинаете у нас.
- Вы серьезно? Был бы очень благодарен, - писатель сел в машину рядом со священником, - а то, если по чести сказать, у меня дома совсем плохо с едой. Дед у меня диабетик, то ему нельзя, это нельзя. Сам к соседке больше есть ходит – к Ирине Фёдоровне. Шуры-муры у них там, знаете ли. А мне как-то уж совсем неудобно ее беспокоить. Вот сам себе и готовлю. Сегодня вечером еще и не готовил. Так что буду очень рад, спасибо за приглашение.
Как только машина подъехала к воротам дома, навстречу вышла Лена.
- Ты что так долго? Что случилось, вы что там, уснули оба… – Лена осеклась, когда увидела, что из машины вышел не Юра, как она предполагала, а Владимир Ильич. Причем удивление было настолько сильным, что она даже не попыталась его скрыть.
- Ой… А где же Юра?
- Да вот батюшка говорит, уехал Юрий. В город. А вы не знали?
- Нет, - выкрутился священник, - Лена не знала. Я и сам только-только узнал. Уехал он, еще в понедельник. С дедом Володей. Но вот Владимира Ильича встретил. Он любезно согласился поужинать с нами.
- Да, конечно… Проходите. Я только сейчас подогрею все, а то уже успело остыть…
Мужчины прошли и сели за стол. Владимир Ильич начал спрашивать о экономических нюансах прихода, о строительстве храма и священник с радостью  ему рассказывал, стараясь как можно дальше увести разговор от личности Юры. Ему совсем не хотелось говорить об этом молодом человеке. Ему надо было разобраться самому. На этот раз Владимиру Ильичу было явно комфортно в доме священника и он не торопился домой – чай закончился, печенья были доедены, но вопросы писателя никак не иссякали. Лена ушла на кухню мыть посуду, потом ушла в комнату. Только пол одиннадцатого Владимир Ильич посмотрел на часы.
- Ну, батюшка, спасибо вам за беседу. Поздно уже, простите, что задержал вас. Можно я к вам завтра лучше на обед приду, чтобы не занимать вечернее время? Я как раз подумаю еще над вопросами, вы не против?
- Нет, вовсе нет. Приходите. Давайте я вас провожу. Вообще сейчас на улице хоть глаз выколи. Давайте я вас лучше на машине подброшу.
- О, буду очень признателен. А то действительно темновато.
Священник вернулся домой только в одиннадцать. Он тихонько прошел в спальню – Лена уже успела уснуть – переоделся, взял молитвослов и ушел на кухню молиться. После молитвы очень хорошо думалось – священник сел за стол и налил себе чаю.
Он никак не мог понять, почему сказал Владимиру Ильичу, что Юра обязательно вернется. Причем сам был в тот момент уверен в этом. Зачем молодой человек уехал в Самару священник знал наверняка. И, конечно, очень надеялся, что Господь поломал все его планы, что у молодого человека ничего не получится – но сам факт того, что Юра уехал тайком, никому ничего не сказав, говорил о том, что он больше не вернется. Да, если быть честным, священник искренне на это надеялся. Он дал молодому человеку азы православия, показал путь, где можно найти помощь, кто может спасти его от этой напасти. Конечно, этот путь совсем не легкий, но молодой человек должен его пройти. И обязательно пройдет – Господь не оставит. Конечно, отец Александр молился за него каждый день и собирался молиться дальше, до самой своей смерти, их все же связала какая-то тонкая духовная нить, но про себя священник был рад, что Юра уехал. Этот отъезд решил много серьезных проблем – как бы отец Александр не любил молодого человека, в тайне даже от самого себя одновременно и боялся его. Он ждал, что Юра сорвется, но как было бы страшно, если бы он сорвался где-нибудь здесь, в деревне. Если бы все в округе узнали, кого священник пригрел у себя в храме. Это было бы ужасно.
- Нет, скорее всего я ошибся. Не вернется. Не должен. Нечего ему уже здесь делать. Но не как я хочу, Господи. Пусть будет Твоя воля.
Священник допил чай и ушел спать.
На следующий день отец Александр начисто забыл, что к ним на обед должен зайти Владимир Ильич и когда, выходя из сарая, весь запачканный, в рабочей одежде он столкнулся с писателем, то даже немного опешил.
- Добрый день, отец Александр. Благословите.
- Да… Бог благословит, вы простите, у меня руки грязные.
- Я, похоже, слишком рано? Простите покорно. Совсем не хотел вас смутить.
- Да ничего страшного. Пойдемте в дом, мне надо будет только умыться и переодеться. Подождете немного? Думаю, Лена уже приготовила все на стол.
 И действительно, Лена не забыла об обещании писателя прийти на обед – она накрыла на троих, хотя сама чувствовала себя не очень хорошо и сразу ушла в комнату, полежать. На этот раз Владимир Ильич сразу же начал с персоны Юрия.
- Батюшка, вы, помнится, давеча обещали мне немного рассказать о вашем стороже. Уж простите за мою навязчивость.
- Помню, конечно помню. Только особенно рассказывать нечего. Он появился незадолго до вас в деревне. Совершенно не верующий, просто сбежал от городской суеты, хотел остановиться у своей бабушки, но к сожалению та умерла. Мы столкнулись с ним около поворота на Благодаровку. Он стоял, машину ловил. Я предложил ему остаться при храме, он согласился.
- Очень интересно, правда. И он стал сильно верующим?
- Не скажу, чтобы сильно верующим. Я и себя сильно верующим не могу назвать. Это только святые сподобились.
- Ну да, - Владимир Ильич хитро улыбнулся, - это вы по смирению говорите, так и надо. Ну, вы же поняли, что я имел в виду под сильно верующим. Значит, в церковь стал ходить, причащаться, исповедоваться.
- В храм начал ходить. И даже на исповеди несколько раз был. Книги кое-какие духовные начал читать. Но сказать, что он стал слишком верующим пока сложно. Бог только знает…
- Конечно, конечно. Плоды веры всходят далеко не сразу. Он обязательно станет нравственно чище, нравственно красивее. Как вы.
Священник поморщился от такого прямого подхалимства.
- Простите, Владимир Ильич, но у вас какое-то странное представление о священниках, да и о православных вообще. Какое-то… какое-то приторно сладкое, что ли. Православные же все те же люди. Только такие, которым дана возможность общаться с Богом. Но будут они общаться или не будут это ведь не нам судить.
- Ну вот тут вы сами себе и противоречите – раз дана возможность, значит общайся – молитвы есть, храмы строят. А если не общаешься – значит уже не православный.
- Как то уж слишком все просто. Схематично.
- Так и Христос говорит, чтобы проще были – да-да, нет-нет. И все.
- Он немного о другом… Православный это же не тот, кто выполняет десять заповедей Моисея, ходит в храм и каждый год причащается – вот в Евангелие яркий пример таких людей – фарисеи. И Христос их осуждает. Православный… Ну это человек, который доверил свою жизнь Богу… И старается действовать по его воли… Понимаете?
- Ну, а я о том же.
- Так вы ж говорите, что если человек отошел от Бога, то он уже не православный. А я думаю, что раз ты православный, то Господь от тебя никогда не отойдет.
- Ой, ладно, батюшка, развели мы тут с вами богословские диспут. Не о том я хотел поговорить. Мой сторож, из книжки, думаю, окажется у батюшки также. И будет у него тяжкий грех на душе какой-нибудь, - священник на этих словах напрягся, - ну, пусть скажем вор он будет. И вот он  весь к Богу придет, покаяние принесет, исправится и станет совсем другой. Ну, как Раскольников. Тот ведь благодаря Евангелию человеком-то стал.
- Да скорее благодаря ссылке… Заключению… - священник пробормотал эту фразу под нос, скорее для себя.
- Ну, это вы зря. Я готов со многими спорить по этому поводу. Конечно благодаря Евангелию. Ну так и вот. Мой сторож тоже таким образом станет человеком.
- Хорошо, очень хорошо, Владимир Ильич. Вы начинайте писать, а если вдруг какие вопросы появляются – всегда милости прошу к нам в гости, - священник встал из-за стола, перекрестился и прочитал про себя молитву. Владимир Ильич уже доел и сидел, ждал чая. Но священник был немного растерянный и явно уже провожал гостя. Владимир Ильич встал следом за священником, тоже перекрестился, поблагодарил за обед и не спеша вышел из дома. Священник закрыл за ним дверь и вернулся обратно за стол. Эх, если бы в жизни все складывалось все также легко как в книге. Если бы все люди верили Богу, жили по Его заповедям и никогда не грешили. Если бы, если бы... После этого разговора священник вдруг понял, очень ясно так, одну простую вещь – если Юрий пропустил мимо ушей все разговоры, Евангелие, если он ничего не понял и так и не увидел Бога, то он больше не вернется. А если  все же зерна упали в почву и проросли – он обязательно вернется. И желать того, чтобы Юра не вернулся – значит желать, чтобы он и не спасся, чтобы он погиб и никогда не стал православным.
- Господи, пусть будет воля Твоя. Пусть будет так, как Ты захочешь, но не я. Если так угодно – пусть возвращается.
 Но от этих слов внутри все похолодело. Внутри все противилось – он совсем не хотел видеть больше Юру.