Путь домой

             Как ярко светило солнце, давно здесь такого не было, все тучи и дожди стеной, совсем не как дома. Дома солнечных дней гораздо больше и нет четырехдневных дождей, пусть их и заменяет зима, но и снегу радуешься, потому что из него можно лепить снеговиков, играть в снежки, кататься на санках... Но сегодня я был далеко от дома и был солнечный день, совсем не жаркий, потому как морской ветер приносил свежесть и не давал удушливой жаре забираться под тяжелеющую одежду. Волна неспешно накатывалась на песчаный берег, до сих пор удивляя своей чистотой и прозрачность, маня искупнуться еще разок, на прощание.
             Последние дни здесь - конец полутора годовому пребыванию на острове, пусть и красивом, но все же чужом. Еще 2 часа назад я звонил домой Светке, и сказал, что скоро уже вернусь, смогу обнять ее и поиграть в мяч с любимым сынишкой, который постоянно присылал свои школьные рисунки, смягчая вынужденную разлуку. Да и на даче дел незаконченных было много: надо было залатать крышу до начала осени, доделать забор и построить небольшой сарай для инструмента. Хватало дел, в общем.
             Вдалеке уже показался огромный самолет в сопровождении трех истребителей - три грациозных стрижа кружившие вокруг летящего бегемота, как называл его сынишка. Огромные крылья разрезали облака, а гул мощных моторов слышался даже отсюда - великолепная машина, сочетание мощи и надежности, по другому у нас не делают и слава богу. Юркие истребители же контролировали безопасность неба вокруг бегемота не подпуская никого близко, проводили запутывающие маневры и всячески отвлекали внимание на себя.
              Все это великолепие нарушила новая очередь вражеского автомата, разваливая стоящее рядом кресло в щепки. Чуть-чуть опоздал этот бегемот, совсем чуть-чуть. Какие-то 10-15 минут и мы бы уже взлетали всей ротой, забыв про чужой остров, забыв многие стычки с местными повстанцами, забыв все, что происходило в последние полтора года, хотя бы на 8 часов, пока мы летели бы домой. Но нам не дали этих минут, на сворачивающийся лагерь напал очередной отряд повстанцев застав всех нас врасплох.
               Уже несколько парней лежали рядом, не подавая никаких признаков жизни, да и сам я был ранен в грудь и в живот и доживал последние секунды, оперевшись на покосившийся столб, наблюдая за садящимся бегемотом и ярким, очень ярким солнцем заходящим за чистейшее море. Красиво, но не здесь я представлял это, не тогда, когда все уже закончилось, не сейчас, когда я еще не обнял Светку и сына и не достроил тот чертов забор, нет. Так много еще жене нужно было сказать, столькому еще сынишку научить.
               Сознание уходило вместе с кровью, которая насквозь пропитала одежду, сделав ее тяжелой, словно свинец. Звуки стрельбы, криков и взрывов еще прорывались сквозь невидимую пелену, но тело переставало чувствовать что-либо кроме холода и мне уже казалось, что это холод нашей зимы, такой родной, такой любимой... Но снега не было и все вокруг провалилось в темноту...

 
 
 
 
 


 
 
             Сашка, мой друг, военный врач, был на том бегемоте и сумел спасти мне жизнь не давая погибнуть на протяжении всего перелета до дома. Ребята из роты прямо во время перелета сдавали кровь, поддерживая жизнь во мне и еще парочке солдат, которых я считал погибшими. Уже через 3 месяца я вышел из госпиталя и вернулся домой, своей жене и сынишке, я сделал все, что обещал, но главное, я был рядом с моими любимыми, которыми я дорожил больше всего на свете.
 
             Мы все вернулись домой.