Великая Отечественная. Из воспоминаний моей бабушк

          Война началась неожиданно быстро. Мало, кто из русского народа верил, что это несчастье, все же, произойдет. Немцы продвигались по нашей территории довольно стремительно.
          Уже через четыре месяца, в октябре сорок первого года, враг подошел к городу Ржеву - одному из узловых точек советско-германского фронта с октября сорок первого по март сорок третьего года. Небольшой русский городок, находящийся, примерно, в двухстах километрах к западу от Москвы, имел огромное стратегическое значение для дальнейшего продвижения войск Восточного фронта Гитлера. Немцы стремились к своей главной цели – взятию  Москвы.
          Дед мой работал начальником отдела городского исполкома и был призван в Красную Армию в качестве политработника сразу в начале войны. Бабушка осталась одна с тремя малолетними дочерьми на руках. Самой старшей из них было десять лет, средней – восемь, младшей – шесть.
           Неожиданно, ночью вражеские самолеты начали бомбить город. Бабушка разбудила сонных дочерей и, почти раздетых, посадила в погреб.
Утром приехал сослуживец отца и приказал срочно собираться в эвакуацию. Бабушка попыталась возразить:
           - Куда мы поедем? У меня трое детей на руках, мал мала меньше. Как я одна с ними справлюсь?
           - Анна Васильевна, у Вас муж полковник, член партии, комиссар полка.! На какое-то время немцы город возьмут,  а Вас с детьми повесят на площади. Они так в каждом захваченном населенном пункте поступают. Собирайтесь. Через час - полтора за Вами приедет машина.
           Заплаканная бабушка металась по дому, на ходу соображая, что взять в дорогу:
Набрала в молочный бидон пирожков, вареной картошки и соленых огурцов. На девочек одела по два пальто – осеннее и зимнее. Каждой за плечо повесила по котомке с остальной одеждой.  На воротники пришила белые тряпочки с написанной чернильным карандашом фамилией, именем, отчеством и датой рождения. 
           За городом отчетливо были слышны взрывы. К дому подкатил военный командирский ГАЗик,оттуда вышел запыхавшийся водитель и со словами: -  Анна Васильевна, быстрей! Скоро мост через Волгу взрывать будут. Надо успеть переехать на другой берег, - посадил их на сиденья и понесся в сторону реки.
            По дороге бабушка наблюдала удручающую картину: Население города, похватав все, что можно унести с собой, бегом, с детьми, пыталось успеть перейти Волгу по мосту.
У моста стояли солдаты и регулировали движение. Народ, в панике, пытался идти по проезжей части и мешать проезду военных машин.
           Через пять минут после того, как ГАЗик переехал на другую сторону, мост взорвали. Не успевшие переправиться мирные люди и военная техника остались ждать, когда наладят пантонный мост. Им повезло меньше.
Бабушку с детьми водитель довез до Волоколамского шоссе и уехал обратно.
По шоссе шла огромная колонна с беженцами, к ней и присоединилась семья.
            Прошло часа два, они шли в бесконечном людском потоке. Внезапно, из - за леса, налетели немецкие Мессершмитты. Спустились довольно низко и принялись хладнокровно полевать из пулеметов мирных людей. Бабушка скомандовала детям: - Ложитесь под большие деревья - под густую листву!
            Так они  и лежали, боясь пошевелиться, минут десять.
Немцы сделали свое грязное дело и умчались обратно. Все встали, отряхнулись и стали смотреть, кому нужна помощь. Оказалось, что  убили пятнадцатилетнего подростка, прячущегося рядом с ними. Бабушка громко вздохнула, посетовала, оглядела своих детей, убедилась, что ни кто не ранен  и  поспешила с ними дальше.
             К вечеру дошли до большой деревни. Люди выходили из домов и давали еду проходившим мимо беженцам. Один из них пожалел семью и предложил переночевать у него. Утром обещал вывезти их дальше на тракторе. В доме разговорились. Наивная Анна Васильевна рассказала, что муж на фронте, комиссар полка, по этой причине им посоветовали уйти из города. Хозяин внимательно слушал и поддакивал. Ничего не предвещало беды.
             Рано утром, хозяин, как  обещал, посадил их в прицеп трактора и повез на шоссе. Там он резко развернулся и погнал в противоположную сторону – обратно к Ржеву.  Бабушка колотила по капоту и кричала:
            - Миленький! Ты нас везешь в обратную сторону! 
На что получила ответ:
            - Анна Васильевна, сиди спокойно, никуда не денешься и не убежишь. Я хочу полицаем стать, сдам тебя немцам и получу должность!   
             Объятая ужасом бабушка на ходу скинула девочек с трактора и спрыгнула сама. Средняя дочь подвернула ногу. Анна Васильевна посадила её к себе на спину. Похватав детей, она смешалась с толпой. Кое как доковыляли до следующего населенного пункта. Там нашелся врач, вправил дочери ногу. Больше на ночь они ни к кому в дом не пошли. Спали под деревьями.
Утром колонна двинулась дальше. Дорога шла вдоль поля. В небе опять показались Мессершмитты. Бабушка положила детей в канаву, легла на самую маленькую дочь сверху, закрыв ее телом, и тихо молилась. Слава богу, и на этот раз им повезло. Все остались целы.
            Наконец, дошли до населенного пункта, где их ждали, примерно, десять барж. Беженцев посадили в трюмы, и баржи пошли вниз по Волге, до города Горького. Плыли, наверное, неделю, не меньше. Кончилась еда и вода, условий для нормальной жизни не было. На это обстоятельство внимания обращали мало. Главное – выжить. Несколько раз баржи бомбили. Отчетливо были  слышны глухие удары и взрывы. Из трюма ничего не было видно,  но люди понимали на слух, что бомбы попали в некоторые из барж. Анна Васильевна опять молча молилась. Наконец  мучения кончились. Баржи с людьми достигли своего пункта назначения, но их подогнали не к пристани, а к крутому глиняному берегу в начале города. 
            Шел дождь. Глину размыло. Берег представлял собой одно большое месиво, по которому сложно было подняться наверх. Люди карабкались, падали, поднимались, снова карабкались, пытаясь как - то взобраться. Анна Васильевна с обессилившими дочерьми подняться не могла. На берегу стояли наши офицеры и с жалостью смотрели на происходящее. Один из них  сообразил, что нужно сделать. Он пошел в расположение части и привел оттуда несколько собак – дрессированных немецких овчарок. Овчарки спустились по склону,  взяли детей за шкирку, как щенят, и вытащили на берег.
           Далее беженцев привели в штаб и началась процедура регистрации. Анне Васильевне опять повезло. Ей сообщили, что муж, комиссар Леонов, ранен и, в данный момент, лежит в госпитале города Горького. Бабушка взяла адрес  и поехала к мужу.
           Для него было полной неожиданностью увидеть жену и детей. Но в каком плачевном виде находилась его семья! Грязные, обовшивевшие, голодные. Радовало одно - они живые и невредимые.
           Пришла медсестра,попросила выйти из палаты семью и повела всех четверых отмываться в душ, затем принесла керосин. Вдвоем с Анной Васильевной они  расчесывали толстые длинные косы девочек, выбирали оттуда насекомых и смазывали их головы керосином.
Кое-как отмыв и отчистив несчастных детей, медсестра повела семью к себе домой, выделила им комнатку, где они и жили в течение месяца, пока их отец и муж долечивался в госпитале. Целыми днями Анна Васильевна помогала ухаживать за ранеными. Девочки играли тут же, в госпитальном дворе.
         Вместе с комиссаром Леоновым в палате лежал капитан с тяжелой контузией. Слава Богу, он быстро пошел на поправку. Именно он написал письмо родителям в Новосибирск и попросил приютить Анну Васильевну с детьми на время войны. Родители согласились. После выписки из госпиталя дед снова отправился на фронт, а семье выписали «литер» на проезд до Новосибирска. В поезде семью обокрали. Мародеров, желающих нажиться на чужом горе, во все времена было предостаточно. Бабушка умудрилась вывезти с собой столовое серебро, семейный альбом и еще кое-какие ценности, доставшиеся ей по – наследству. Всего этого имущества она лишилась при посадке в поезд. Любезный мужчина предложил занести мешок в вагон. В вагон-то он зашел, но тут же вышел с этим мешком через противоположный вход. Поезд уже отправлялся, времени для разборок не было. Этим и воспользовался воришка. 
         До конца войны семья так и прожила в Новосибирске. Затем к ним приехал мой дед. Его комиссовали и предложили должность председателя райисполкома в Калининграде (Бывшем Кенигсберге). Предоставляли для проживания целый второй этаж немецкого особняка. Бабушка отказалась категорически. Она слышать не могла о немцах, и тем более,  жить на неметчине не захотела. Поехали обратно во Ржев.
         Город после войны представлял собой удручающую картину. Основная масса домов была сожжена. От их  дома также не осталось ничего, кроме печной трубы. Да и коренного населения насчитали всего семьдесят человек. Остальных либо расстреляли, либо повесили, либо угнали на работу в Германию. Немцы во Ржеве особенно злобствовали. Гитлер захваченный город посещал лично. У него была ставка неподалеку от дома бабушкиной семьи. Как хорошо, что ей удалось уехать! В живых бы она с детьми не осталась точно.
          Семья поселилась во временном  бараке. Постепенно начали отстраивать город. Дед работал в своем исполкоме.  Казалось, жизнь налаживалась. Не тут-то  было.
Деда, по ложному доносу,  обвинили в растрате и посадили.
Так местный житель отблагодарил советского офицера за борьбу против фашистких захватчиков и собственное освобождение. Но это уже отдельная история.