Конкурсное произведение 3

ВЕРБА - ПОСЛЕДНИЙ ПЕРЕВАЛ

          Пески…, пески…, пески,  бесконечные пески и ты один. Один среди волнистых белых с золотой желтизной барханов. Один под открытым бледно голубым почти нежно-белым небом, один под палящим солнцем. Раскаленным и беспощадным. И  никого вокруг, лишь изредка буквально из-под ног, из песка выскользнет, странная ящерка.
С белыми полосами скелета на серой коже. Словно макет для зоологии. Она юрко прошмыгнет по ближайшему бархану и так же незаметно скроется в песке. И ты снова один.
       Но сейчас я об этом меньше всего переживал. Поправив сумку и вспотевшую куртку, которая начинала сковывать движения тела,  я двинулся вперед. Зная, какие бывают ожоги тела после такой прогулки, я не стал снимать свою военную форму. Поэтому, обливаясь десятым потом, что лил с меня как с ведра, я жадно припал губами к фляжке. Впереди, как айсберги на просторе ослепительно белого океана пустыни, вздымались черные обсидиановые скалы. Издалека они напоминали собой выброшенных на берег китов. Величественные животные на века застряли в песках и успели окаменеть. Вид был печальный, но меня это только лишь подбодрило и я, спрятав за ремень фляжку, уверено  зашагал к оплавленным скалам.
        Солнце начинало садиться, и от красного марева, что расползалось по белому песку, бросала блики на темную поверхность скал, придавая им жуткий мистический вид. Казалось, они начинали вибрировать, пульсируя в какой-то только им одним известной тональности.
Я перешел на бег и уже большими скачками перепрыгивал ящериц, которые как по приказу начинали выползать отовсюду. Солнце почти наполовину скрылось за горизонт и теперь, я почувствовал, как вздрогнула пустыня и мелко задрожала. Песок уже начинал скрипеть под ногами, а  иней, который  неизвестно откуда здесь брался, медленно, как чье-то ледяное дыхание,  покрывал мои армейские ботинки. Здесь холод наступал неожиданно, резко, словно кто-то выключал обогреватель. Я уже чувствовал, как куртка начинает примерзать к коже… и, в этот миг увидел перед собой слабо мерцающую грань. Она в метре от остывающего песка, висела в пространстве, словно натянутая струна. Так как холод уже начинал пробираться под кожу, пытаясь вгрызся  в твою душу, я  что было силы рванул с места…. Один прыжок в пустоту… Темнота, холод и свистящее пространство…, по коже что-то скользнуло бритвой, опалив весь организм жалящей болью…
Скорей внутренне я почувствовал, что прошел границу одного мира и вышел в другой…, а точнее выпал из нее.
Я едва удержался на ногах, когда меня вынесло на край тротуара ночного города. Шел мелкий дождь. Фонари кружили размытыми пятнами от стихающей боли в организме. Не слишком хороший способ перемещения, но лучше многих, где тебя просто сомнут…,  потому, что ты находишься под «Запретом».
Яркий свет фар осветил мое лицо, больно полоснув по глазам, рядом остановился военный джип, и открылась дверь. Я сел…
В салоне было темно, но интуитивно я почувствовал Беркута и Рысь. Накаченный здоровяк с татуировкой солдата военно-морской пехоты США, рванул с места военный джип и погнал его через разливающийся свет на мокром асфальте.
        Моё замершее лицо  обожгло теплое дыхание Рыси, девушка провела руками по моим плечам и на миг задержалась на спине, куртка покрылась коркой льда…
        - Ты шел через пустыню? Снова?!
        - Да  мои губы едва шевелились, начинался болезненный озноб.
        - Других ходов больше нет? - недовольно продолжала Рысь, стягивая с меня заиндевевшую куртку, но та словно шкура болезненно отдиралась от кожи. Особенно от спины, на мгновенье мне почудилось, что я однажды уже испытывал что-то подобное, словно  от твоей спины отрывали крылья, которые были сломаны…, Бред! Но боль была чудовищной! Как только куртка сползла с моих плеч, Рысь припала к моей обнаженной груди.
Я ей по-прежнему  был дорог…
Она коснулась моих влажных ресниц нежными губами, сорвав слезы, что проступили от боли. Не смотря на смертельную усталость и внезапную скованность, что овладела мной, где-то в глубине я начинал пробуждаться и мой организм стал отзываться на действия Рыси.
Ее волосы коснулись моей груди…
Я нашел в себе силы отстранить лицо девушки  и посмотрел ей в глаза. Что-то в ней было невероятно притягательное, как всякий раз в полумраке, но сейчас это мне казалось насмешкой, когда моё тело горело от озноба из-за опаленной кожи. Рысь поняла и отстранилась.
    - Я соскучилась, прости!
    - Я тоже… - шепнул я устало, закрыв глаза. Я почувствовал, как она укрыла меня старым потрепанным пледом, еще способным греть, и расслабился. Беркут резко свернул, и мы попали в кромешную темноту переулков.
    - Разве мы не на базу?
    - Нет, на мою квартиру…- отозвалась Рысь и склонила голову на мое плечо. Мой озноб начал медленно спадать, но спина и правое плечо горело до бессилия…
     - Почему? - я удивился, рассчитывая сразу попасть на военную базу, я планировал уснуть мертвым сном. Мне казалось, что я не спал тысячу лет. Этот переход в пустыне с каждым разом давался  мне все труднее и трудней.
     Но ответа я так и не услышал,  провалившись в сон.
  Рысь растолкала меня и сообщила, что мы приехали. Отбросив плед, я схватил свою мокрую куртку, успевшую оттаять,  натянул на тело, поморщившись от боли. Закинув сумку на плечо, я двинулся за девушкой к  небольшому загородному домику. Здесь я уже был однажды. Рысь не любила перемены, чего нельзя было сказать обо мне. Беркут махнул на прощание и укатил прочь в непроглядную ночь.
   В доме все было по-прежнему, остановившись посреди комнаты, я  не знал, что делать дальше. Рысь прошла в дальнюю комнату и вернулась назад.
      - Раздевайся и иди ванну, погрейся… -  она кинула мне полотенце.
      - Ты присоединишься?! - попытался я улыбнуться. Рысь смерила меня  усталым взглядом.
  Бросив на пол сумку, я побрел в ванную. Здесь я  со скрежетом  зубов стянул грязную ткань и встал под теплый душ. Но вода, словно хлесткие плети, прошлась по усталому измученному телу.
    Я  вымыл голову и долго стоял под водой, засыпая под звуки струи и слива воды.
       -  Хэн! - позвала  меня Рысь и постучала в дверь -  Давай, выходи…
       Я видел голубую яркую звезду, она мерцала в большом темном пространстве неба и манила меня…. Как долго я не был там, сейчас мне осталось расправить только крылья и ворваться в этот бесконечный простор. Я   шевельнулся  и  расправил… руки, спину опалило безумная боль…
   Звезда мигала и звала, звала, а я не мог даже подняться к ней ввысь….
    - Хэн!  в дверь заколотили часто, - Ты что уснул?!
Я вздрогнул и проснулся. Почувствовал спиной холодную стенку кафеля, а обожжённым плечом  уперся в щетку для тела. Обтершись полотенцем,  я выбрался из ванны и накинул банный халат.
   Когда я вышел, Рысь привстала с дивана.
     - Уснул? -  участливо спросила она, - Я здесь тебе постелила.
     Я вытирал голову, мои темные волосы прядями спадали мне на лицо, затеняя взгляд.
Рысь занервничала.
      - Почему не там? - я посмотрел на виднеющуюся кровать в спальне.
      - Тебе надо отдохнуть…  - девушка подошла и коснулась прядей моих волос -  Ты поседел…
   Я  убрал с шеи  полотенец и подошел к зеркалу в спальне. Действительно, мои волосы словно были под  инеем..., темные, они как будто были покрыты  пеплом… Переходы…
      Рысь тихо подошла и прижалась сзади. Обернувшись, я  обнял ее. Ее волосы имели запах свежей зеленой травы  в парке, где мы однажды гуляли. Пикник, веселая компания и много звонкого смеха, а потом мелкий слепой дождь, который перешел в ливень…
Мы бежали по лужам…, а в корзинку для пикника с остатками еды и посудой  лилась вода, как в бесконечную пропасть и  извергалась вниз через плетеные отверстия…
   Когда это было, в какой жизни, с Рысью ли, или я уже что-то путал?…
Словно почувствовав мое замешательство, Рысь отодвинулась.
       - Иди спать…
Растянувшись на диване, я еще какое-то время слышал, как Рысь ходила по комнате, пила кофе и принимала душ,… потом я провалился. Мне снова снилась звезда, но уже над морем в бесконечном  ночном небосводе. Она  снова манила к себе, и …я оторвался  от берега и взмыл вверх, за спиной расправились два сильных крыла,  один взмах и я уже на полпути от дома, второй взмах…
Звезда мигнула и отдалилась, но сильные крылья, раз за разом преодолевали расстояние и когда вдалеке под сводом белоснежных облаков показался город с высокими статуями красивых жриц, воздающих хвалу богам, я  почувствовал  слабость в крыльях, они слабели и начинали мелко дрожать от напряжения.  В лопатках что-то хрустнуло,  крылья надломились, и я сорвался с вниз…. Трение пространства о мои перья сжигало их напрочь…, я,  силой удара с высоты, распластался на  земле, но это был прохладный пляж, а не город моей мечты, я снова был на земле…
    Я вскочил с места, все было тихо. Моя спина горела, а плечо саднило, кожа на нем приобрела красноватый цвет от ожога в форме полосы от плети…
Посетив туалет, я  выбрался  в кухню и сделал себе чай. За окном шел дождь, но уже в полную силу. Я закурил и смотрел на капли дождя, они сбивались в большую каплю и стекали все разом.… За спиной раздались шлепающие шаги Рыси, я обернулся, сонно улыбаясь, девушка протянула мне крем.
     - Помажь ожоги, помогает…
  Я затушил сигарету и  подошел к ней, взяв ее ладонь, выдавил на нее крем и положил себе на плечо…
    - Помоги!
Рысь поняла все, что я хотел этим сказать.…Когда ее ладони коснулись моей опаленной кожи,  стиснув зубы, я кивнул. Она растерла мне плечо и спину и, когда уже собралась вымыть  руки, я подхватил ее на руки и отнес на  кровать. Наши поцелуи завели нас далеко, а  диалог был только  наших  глаз, сейчас каждый из нас знал, что будет завтра,  где мы уже никогда не встретимся.
   Это ночь была одной из  главных в моей жизни, если она вообще у меня была, с моим странствием и бесконечными заданиями незримой войны... Уже все забыли причину, а она продолжалась…
   Завтра я поведу  через ущелье  новый отряд молодых ребят,  завтра, а сейчас мы были вместе…

         Я стоял на плацу военной базы и всматривался в лица молодых ребят. Подтянутые и отлично подготовленные,  они готовы были отправиться  по первому приказу в поход.
Нас ждал самый тяжелый и опасный перевал…  Их лица еще были светлыми, в глаза не закралась безысходность, и новая  форма еще была без наград.… Передо мной стояли новые герои, которых еще никто не знал…
      Мы двинулись с первой звездой под покровом сумерек через кряжистые холмы, туда, где высились острые, как клыки дракона, горы. Этот перевал был самым сложным из всех пройденных однажды мной.
     Десять человек твердо двигались вслед за мной, сохраняя тишину. Лишь иногда, где-то со стороны леса  раздавались резкие вскрики птиц.
По одну сторону высилась обрывистая монолитная стена скалы, по другую обрывалось глубокое ущелье.
Дно ее прикрывали белые клочья тумана, и очень тонко в тишине звучала журчащая вода на самом дне…
   По самой каменной кромке мы должны были обогнуть перевал и перехватить на другой стороне вражеский отряд.  После пятичасового подъема я заметил усталость молодых.
Они уже не так сохраняли тишину,  хрип дыхания здесь звучал очень громко, но до нужной нам пещеры еще был «лестничный пролет», я уже видел нашу площадку и черный зев входа.
    Сделав жест подтянуться, я  осмотрелся и заметил свою метку,  мною давно выбитые ступени сэкономят нам время. Солнце уже начало мерцать на горизонте красным маревом...  Я улыбнулся,  меня, словно преследовало алое зарево, но холод становился резче. Ребята ежились, и клубы пара выдыхали, как уставшие кони на переправе. Последний рывок нам дался легко, когда все подтянулись и устроились возле давно остывшего кострища, я протянул каждому фляжку с виски.… Иногда слышались лязг зубов о металл, выдавая дрожь озноба, но этот природный холод нельзя было сравнить с тем, что преследовал при «Переходе». Мое плечо по-прежнему болело и стягивало кожу на спине, мазь я так и не взял.
Через вход внизу открывался вид  разбитого военного  лагеря с горящими кострами, вот этих-то, ребят мы и должны были обойти и горячо встретить. Фляжка ходила по кругу, дыхание выравнивалось, а значит, нас ждал еще один подъем.
     Я подал знак и мы тихо, словно тени приведений,  двинулись, скользя вдоль стены…, под ногами иногда крошевом обсыпалась горная порода, примечая свои, только мне известные знаки, я  в который раз шел этой тропой…
    Проводником  я  был уже давно, иногда приходилось прощупывать и открывать новые тропы, если старые  были  вычисленными  или не подходили во времени.  Сколько я этим занимался, я уже и не помнил,… но очень долго.
    Позади меня, через три человека, раздался звук подающего камнепада, веревка натянулась как струна, и в этот миг раздался вскрик, резкий, как крик раненой птицы…
   Я вмиг оказался рядом с тем, кто повис в темноте над пропастью,  моя рука перехватила его ладонь, удерживая  на краю. Его глаза были глазами напуганного ребенка, но все же он, несмотря на весь страх,  поднимающийся у него в груди, сохранял спокойствие…
Парень замер, пытаясь не делать резких движений. Рядом со мной остались трое, которые шли последними, остальные двинулись вперед, нельзя было упускать время. Не медля больше, я сделал жест ребятам, чтобы подтянули веревку страховки,  тихо и спокойно произнес, что говорил всегда: Один рывок! И это срабатывало. Парень что есть силы, попытался отпружинить от стены, об которую старался  задержаться на одном месте и, когда его голова оказалась над пропастью, я подхватил его. Не спеша, мы вытащили его на площадку и, в этот  момент я  уловил посторонние звуки.
  Раздался звук шагов, кто-то продвигался в темноте по нашим следам. Вспомнив, что в двух метрах в стороне есть углубление в скале с узким лазом, сделав знак, я повел ребят к нему. Скрывшись в плотной темноте, мы смогли хорошо просматривать нашу тропу.
Через несколько минут из-за выступа вышли трое солдат с автоматами и, обмениваясь жестами, осматривали местность.  Похоже, они услышали вскрик оступившегося или звуки камнепада. Я хорошо видел их серую форму  со знаками отличия подразделения. В полной тишине они какое-то время созерцали немой зев пропасти, а затем двинулись в нашу сторону, когда они поравнялись с нами,  я решил действовать. Скользнув, как тень, по скальному выступу, я  бесшумно захватил со спины последнего и нажал ряд точек  в области левой ключицы  и солнечного сплетения, опустил онемевшего  на  землю. Двое услышав шорох, обернулись, и в этот миг мой удар ноги пришелся в челюсть первому,  а другой, который собирался выпустить в меня обойму,  попятившись, с криком сорвался в пропасть.
Еще какую-то секунду слышался  треск автомата, и наступило молчание.
Мой противник, налетевший на выступ скалы, медленно сползал вниз, оставляя кровавый след на горной породе. Утром здесь будет снежный барс, это любопытное животное первое обследует падаль в горах.
    Горизонт наливался рубиновым холодным рассветом, поднимался ветер,  обещавший быть шквальным. Почему я не дал поразмяться  ребята, я и сам не понял, просто выполнял свою работу четко, быстро, без лишних раздумий, автоматически. Так же, в полном молчании, мы продолжили путь, но теперь я следовал, как замыкающий.
Наш путь подходил к концу. Здесь на ровном месте  горном плато они проведут намеченную операцию. Я же был не нужен этим новым героям…
  На мгновенье передо мной предстало красивое, и бледное лицо Рыси, ее встревоженный взгляд, словно о чем-то кричал мне…. Я  ее по-прежнему  любил!
    Резкая боль неожиданно ворвалась в мои легкие, разрывая их  каленой сталью…
      Я медленно обернулся  и встретился с глазами  умирающего солдата, которого я приложил о скалу.
Теперь в каждом из нас  быстро угасала жизнь, моя, как песок пустыни, через которую я уходил и возвращался, его, как свеча на ветру…, задуваемая нарастающем ветром.
Теперь я  понимал, что это мой последний перевал… Порыв ветра рванул меня вперед и в сторону, краем глаза я увидел распахнутую бездну, которая меня манила…
    Неожиданно мои пальцы зацепились за край горной тропы, под ногами качалась  темнота, она, словно мягкий зверь, ласкалась об ноги, но жизнь вытекала из меня  вместе с пульсирующей струей крови из под торчащей рукояти военного ножа. Моё тело еще боролось за жизнь, раскрывая новые резервы сил, но те утекали с болезненным застревающим вздохом.
Какое-то мгновение я видел, как солдат, сделав огромное усилие над собой,  приподнялся и протянул мне руку, он пытался дотянуться до меня, но я, отдавшись новой волне боли и накатывающего бессилия, разжал побелевшие пальцы…
    За мгновение, которое  у меня было, я  увидел множество лиц, первое  -  Рыси, своих друзей, родных,  той, которая меня ждала по ту сторону грани, и лица молодых ребят, которые должны были стать новыми героями…
     Внизу, в клочьях тумана, я уже видел прекрасный белый город, в который  стремился вернуться в своих снах, нежные руки жриц манили меня в  свои объятия…
Я не знал, что он здесь на земле…
   
       Сигнал аппаратуры поддержки дыхания, разорвал тишину палаты пронзительным звуком. В палату влетела молодая медсестра, а следом  два врача.  На мониторе стремительно бежала сплошная полоса…
        - Что же это, уже в который раз… -  запричитала молодая медсестра. И с надеждой обернулась к врачам, ожидая их распоряжений. Те лишь покачали головой, больше не имело смысла поддерживать жизнь в этом теле. Оно успело слишком устать от продолжительной борьбы…
Девушка дернулась к больному, который неподвижно лежал, словно спал,  его лицо с еще темными, но поседевшими кудрями,  не успело измениться, и проступившие  слезы, на ее глазах, вырвались горьким  всхлипом.
       - Сообщите его родственникам, что могут забрать тело -  распорядился  врач вошедшей медсестре.
   Еще раз, посмотрев на молодого мужчину, юная медсестра  заметила покраснение на плече больного, оно словно было обожжено…, но в этот момент, взяв ее под руку, врач вывел из палаты.
       -  Там…, - тихо произнесла девушка, - Плечо…
       - Он и так слишком долго пробыл в коме, давайте не будем пугать родных…
   
     Позже молодая женщина с заплаканными глазами долго смотрела в лицо мужчине лет тридцати, которого  ждала с войны, боя которого она никогда не видела.
Ждала и надеялась, что он одержит победу, но он предпочел вернуться туда, откуда явился…. Она с дрожью в пальцах потрогала  ожог на его плече и странную седину в волосах, когда они успели появиться, если он столько времени провел в коме…?
   Веки неожиданно дрогнули,  через смеженные ресницы проступила слеза, и покатилась по щеке с трехдневной щетиной.
Вздрогнув, женщина коснулась мокрой дорожки подушечками прохладных пальцев и заметила, как  дрогнули мышцы  лица.  Отбросив простынь в сторону, она прижалась к обнаженной  груди своего долгожданного мужа и услышала стук сердца…, оно медленно набирало нужный для жизни ритм.
   - Он жив! – крикнула она в пустоту коридора и снова прижалась к  груди.
Да, она не ошиблась, сердце негромко стучало в тишине, как запущенный кем-то механизм…
   - Он жив, вы слышите! – звенел женский голос, разрывая тишину.
Открыв глаза, он долго смотрел сквозь радугу слез, от яркого света, в  лицо той, что умела ждать. Она улыбалась ему, с бледным лицом как у Рыси.