Письма Владимира Бедзира

“ЭТО — ПРОТОКОЛ СУДЕБ”

(Из писем Владимира Бедзира Александру Михайлову)

 

…Ну, твоя, дружище, неопределенность в смысле: “писать или ждать смерти” (грубо говоря) — это уже сама по себе тема! Думаю, с точки зрения техники и времени у тебя все есть для работы литературной. Не хватает самоуверенности, амбиций — и, пожалуй, понимания языка (слова) как материала, как глины, дерева, пластилина, металла, камня... Слово как культура — это одно, а как материал — нечто другое. Опасно, конечно, развести их далеко друг от друга (модерн а ля Хлебников), но некоторое “расщепление” просто необходимо. Но тут советами не поможешь — здесь некое личностное “открытие” должно произойти, некоторое “замыкание — озарение”, как бывает в школе: так вроде  теорему выучил, пользуюсь, все нормально, а потом вдруг — бац: я ее ПОНИМАЮ, мне не надо ни помнить, ни повторять, ни зубрить, я ее НУТРОМ ПОНЯЛ — со всеми ее следствиями, как то — откуда берутся облака. Вроде знаешь — да, кругооборот воды в природе. А в горы разок съездил — и видишь, всем нутром видишь: из леса валит пар — туман сплошняком, на глазах прямо тянется вверх, и уже  метрах в 50-100 образуется ОБЛАКО, как в кино, тут же ползет в долину. И это все ЗРИМО, конвейер, как заводище! После этого физика, химия перестают быть для тебя абстрактными науками — это уже простенькая модель Природы, и только; и в этой модели НИЧТО не может быть для тебя непонятным, разве что какие-то суперквантовые теории последнего времени... так и со словом. Слово сделало (сотворило) из обезьяны человека, оно действительно — Бог, и это нас все время подсознательно “держит в узде”. Здесь требуется некоторая доля атеизма, богохульства — по отношению к Слову. А уж потом возникает образ Дьявола (Сатаны) — то есть Сюжета. Бог (Слово) и Сатана (Сюжет) это борьба и единство двух противоположностей — чистая диалектика а ля Гегель. У тебя сюжеты — потенциально — достойные зависти, Сатана тебя пометил(!), но перед Богом ты робеешь. Вот и весь психоанализ творчества. Вот Н. “Дьявола” обходит стороной, не желает понять, что двуединство — это необходимое условие творческого действия (акта). Я уже не говорю о триединстве, то есть упрощаю философию творчества до “плоскости”, Х и Y, откидываю Z, третье измерение. Но если удается совместить два измерения (слово и сюжет), то третье обычно находится интуитивно, а проще, думается, оно является как бы производным, что ли, от двух основных измерений. Фу-у, заумь пошла — хватит об этом!

...Ну, рассказ “Новая квартира” очень хорош!..

Рассказ про тетю Фису мне очень понравился, очень. Замечания чисто “грамматические”... А так — блеск. Очень сильный рассказ — с неординарным сюжетом, который смутен, как акула в воде. Замечательно. В “Фисе” ты не лукавишь, не расписываешь даже то, чем хорошо владеешь, ты просто “протоколируешь” — и аж мороз по спине. Это протокол Судеб — не одной, а нескольких. И это поражает — и восхищает. Будь откровенен и с собой — и с читателем, как ты откровенен в “Фисе”. Чтобы дурить читателя, надо быть виртуозным авантюристом вроде Стивенсона, авантюристом по характеру, по жизни. Ты не такой, ты щепетилен, педантичен, честен, интеллигентен до неприличия, до аморальности! Ибо мораль — это норма, скажем, бытия (скажем, перетрахать всех сотрудниц или соседок — это норма, так должно быть!) или даже языка — как ты живешь без мата?! Это, братец, ненормально. Мат — есть норма русского бытия, факт. Понимаешь, о чем я?  Тебе надо постепенно “выходить прогуливаться” из своей башки-маргиналки. Потому что ты не маргинальный писатель. Твоя проза пронизана жизнью. Эта жизнь уже как бы выдержана временем, как хороший коньяк, жизнь, как бы выдержавшая проверку временем. Она коренится в твоей памяти. В один прекрасный момент ты поймешь, что этой жизни — памяти мало — и необходима еще и жизнь — движение. Хотя вполне можно обойтись и “памятью”, как Пруст. Думаю, да. Только подходить к ней надо с уровня движения, сознания. У тебя это получится — уже получается, очень профессионально получается. Я рад за тебя, черт возьми! Если  получится с газетой, начну и серьезную прозу-поэзию печатать в ней. И обязательно твои рассказы опубликую...

...“Нина и Белочка” — мне кажется, я уже читал несколько вариантов, во всяком случае — воспринимаю события (или вернее — факты) как нечто очень мне знакомое, чуть ли не личное. Конечно, в контексте с остальными твоими мемуаринками (новелла как жанр все-таки подчиняется своеобразным и довольно жестким законам, и отнюдь не жизни) этот эпизод звучит иначе, чем сам по себе. Так что надо, действительно, собирать все миниатюры в некую книгу. В смысле математического множества (или цикла), а не в смысле издания. Хотя в смысле издания тоже надо иметь “пломбу” в мозгах — книга будет хорошая, даже если и не слишком там выстраивать “мозаичную структуру” по нескольким “скелетным” ветвям, как это виделось мне в качестве виртуального или воображаемого редактора. Просто всё собрать чисто хронологически и будет замечательная книга. Легко сказать — тяжело издать. Тут я тебе могу пока только посочувствовать...

...“Женскую линию” я получил и прочел дважды, так как первый раз не ставил редакторские галки. Название. Это ведь не просто “адрес” материала, типа как в компьютере, это нечто самодостаточное в смысле идеи, оно может быть в резонансе с материалом, а может и нет, то есть, случается, название живет или само по себе, или оно по весу (интеллектуально-суггестивному, называй как хочешь) сравнимо с материалом — рассказом, романом, пьесой... В любом случае — название (как идеологема со своим весовым полем) к чему-то обязывает материал, как Земля к чему-то обязывает Луну — и наоборот. Это некий закон тяготения идей, которому на нас наплевать, как плевать гравитационным и прочим силовым полям. И вот в этом смысле название ЖЕНСКАЯ ЛИНИЯ (даже если оно случайно-техническое) таит в себе энергию, которую рассказ “отработал” только частично. Ну, мне думается, процентами или коэффициентами полезного действия выражать эту часть будет глупо, потому как иногда достаточно добавить один-два абзаца — и есть попадание в “яблочко”. Тут арифметика бессильна, здесь парафия интуиции и прочего подкоркового: и вот у меня стойкое ощущение, что название для материала великовато. Это не значит, что материал слаб или что! Нет. Название слишком емкое, с большим запасом туннельности (имею в виду такое понятие, как “туннельный эффект” в квантовой  физике; точные науки и искусство, мне кажется, именно за “квантовым горизонтом” физики стыкуются некими всеобщими законами относительности).

Эта ЖЕНСКАЯ ЛИНИЯ (имею в виду не название само по себе, а идею как вещь в себе) — линия судьбы не только женщин в твоей жизни, но и линия твоей судьбы; и на тебе-то как раз эта линия пресекается — как парадигма геометрии жизни. В том драматическом (с точки зрения этой геометрии — да и просто литературной драматургии тоже) смысле, что ты “тупик”, из которого нет генеалогического выхода. И вот тут-то и начинается геометрия (драматургия) другого совершенно уровня — квантового. И в этой геометрии твои рассказы, вернее — вообще твое писание как жизненно-необходимый процесс есть по большому счету рождение себе подобного, только не в “мясном”, а совершенно ином измерении. (Собственно, родив одушевленный “кусок мяса”, мы стремимся потом вдохнуть в него и наш дух: наши воспоминания, нашу “тонкую материю” — то бишь пытаемся сотворить его по собственному подобию чуть ли не в смысле клона). Следовательно, на самом-то деле ЖЕНСКАЯ ЛИНИЯ на тебе не прерывается — она просто меняет геометрию. Образно говоря — Гаусса на Эйнштейна. То, что у  Гаусса тупик, у Эйнштейна — вход в иной космос...

Заявив поле (образное, семантическое или какое — уж и не знаю, как точнее) названием, ты обязан знать его законы, то есть его геометрию (драматургию), во всяком случае — пытаться его постичь. (Драматургия родов самке дается уже как некий врожденный “процессор”, тут природа уже  за миллионы лет отработала; а нам, родящим в иной геометрии, надо пахать на ниве постижения, как шахтерам, чтобы хоть как-то “застолбить” на уровне интуиции, причем это не передается генетически — тут все-таки какая-то иная геометрия, еще менее изученная, чем геометрия жизни). Помнишь школьные опыты по физике? Когда кучка железных опилок под действием магнитного поля, выстраиваясь вдоль силовых линий, обретает некое “географическое лицо” (графическое и географическое одновременно, так сказать), за которым нам явственно чудится геометрия магнитного поля. Ну, не важно, какая на самом деле, эта геометрия, важно, что мы отображаем ее своим сознанием всегда конкретно и различаем — это, де, магнитное поле, это электрическое, а это гравитационное... ЖЕНСКАЯ ЛИНИЯ  ведь тоже линия силовая, и твои слова — образы-мысли-смыслы (и прочая, и прочая), как “опилки”, должны выстроиться — и отобразить эту линию, чтобы нас этим током проняло до мозга костей. Как во времена Фарадея “магнитные опилки” потрясали его современников. Ты тоже “фарадей” — ты исследователь, и должен осознавать это (и “качаться”, как работает над собой спортсмен, осознающий себя таковым). Это как бы известные уже азы психотехники творчества. Необходимо тебе в первую очередь, несколько “уплотнить” свое эго. Будучи слишком мягким, ты рискуешь не пробуравить породу (материал), а распластаться по нему. (Это не значит, что надо спрессовать себя в Чубайса!). Не убеждай себя, что ты просто летописец, просто хранитель воспоминаний, просто такой, какой есть, просто Саша, просто Михайлов — во-первых, это антитренинг, а во-вторых, это не соответствует реальной твоей “геометрии”, уж я-то знаю — а иначе я бы и не читал твои рассказы, не то, чтобы проникался ими как редактор или литаналитик.

И в этом смысле ЖЕНСКАЯ ЛИНИЯ прервалась, не дойдя до тебя, как персонажа и автора где-то на полпути. Хотя материала (имею в виду твою жизнь) хватает с лихвой!..

Пожалуй, я мог бы еще страниц 10 написать по поводу ЖЕНСКОЙ ЛИНИИ как идеологемы (проще — идейной геометрии), поскольку тема замечательная — да и достаточно свежая, не говоря уж — глобальная для Руси. Ну да это проблема как бы журнально-аналитическая, во всяком случае —  семинарная.

А вообще материала в рассказе, если строить его по ЖЕНСКОЙ ЛИНИИ, достаточно на повестушку страниц в 40-50, и мне кажется, что (в пределах той геометрии) есть и необходимость такого объема. Выбранная геометрия сама ведь задает-определяет необходимые и достаточные условия, тут только надо научиться их прочитывать или просчитывать...

Замечаний по тексту, как видишь, мало — это шероховатости. Замечания по структуре поля, по геометрии — о чем попытался изложить выше, хоть и сумбурно несколько. Но опять же это геометрии, которую я как бы потенциально вижу за этим материалом. А сам по себе рассказ — очень хорош, и прожить способен и в этом виде. И то, что за рассказом проглядывает геометрия иного порядка, для рассказа есть заслуженная похвала, конечно же, а не замечание...

...Ну, мою “геометрию” не надо воспринимать слишком уж геометрично, что ли. Когда на листе бумаги (плоскости) изображают теорию относительности или квантовую механику, то это только метафора, некое приближение к истинной геометрии (это понятие не математическое, а философское ныне в науке), или — точнее с нашей колокольни (литературной) — истинной драматургии некоего мира. Конечно же, это абстракция, но не анархия, в смысле — что хочу, то и горожу. За этой абстракцией — годы “умственного пота”, и за ней — все-таки  некие фундаментальные истины, которые человек потиху ощупывает. Познаваем мир — или нет, все эти философские споры ничего не значат рядом с тем, что человек уже познал. (Я не о себе — об Эйнштейнах). Так точно и в литературе (или — искусстве). Есть некие фундаменты, которые, увы, ни в каких формулах, пусть и словесных, не особо-то “канонизируются”. Раньше как-то пытались — Валери, Ортега-и-Гассет и прочие. Литература была некой познавательной миссией, даже ритуально-сакральной, что ли. Увы, сорвалось (искусство) в шоу. В науке ЭТО сложнее, хотя и там шарлатаны случаются. Но там есть “аксиомы”, вернее — аксиология, как некий контролер, что ли. В искусстве контролером раньше было “коллективное подсознательное”, теперь же — “массовое сознание”. Первое зазомбировано, так сказать, прошлым опытом рода (генетическая память, типа того); а  второе зомбируется “тут и сейчас”, это память оперативная, так сказать, которую пытаются сделать генетической, что в принципе невозможно, а потому драматично по своим последствиям.

Ну да по этому поводу говорить можно годами. Я хотел сказать, что твои опусы (называю их так в смысле неопределенности жанра; скорее “музыка”, чем “графоманство”) относятся к “коллективному подсознательному”, и этот мир тоже имеет свою геометрию (драматургию), которую ты постепенно начинаешь ощущать — или осязать, ну сам слово нужное найдешь. И мне твои опусы очень по сердцу, я бы иначе и не “отвлекался” от себя, любимого. Но знаешь, как оно бывает: читаешь “Мастера и Маргариту” и видишь все его недостатки, и знаешь, как можно “исправить” геометрию — тоже в приближении (есть такое математическое понятие). Понятно, что написать “им” гораздо изнурительнее, чем переписать его. Считай этот абзац комплиментом.

...”Двери превращаем в шкафы — это очень сильно...

“Детсад” — хорошо, никаких замечаний я не сделал. Кстати, “Р.Крузо” — это великая притча об одиночестве. Хорошая “точка” получилась в рассказе...

“Шпингалет” получился. А обида прототипа — естественна, тем паче, что автор ведь убивает героиню, а это такая, знаешь, метафора, что на всю жизнь за живое зацепит любого. Раз зацепил — значит поймал (присказка рыбака). С чем и поздравляю...

Ну вот. Армейские рассказы я прочел в который уж раз, с удовольствием, посмеялся от души. Тут “десятка”. Очень хороши. Ушло лишнее, неточное. “От призыва до присяги” — для меня уже метафора (аллюзия) в мозгах засела — “От заката до рассвета”, культовый фильм Тарантино, хотя и плохонький, но симптоматический во времени. И как некая пародия кошмара — это символ. И вот рассказ поэтому-то (благодаря как бы совершенно незнакомому тебе Тарантино с Родригесом) играет дополнительными гранями. Я его давал читать приятелю-литератору, чтобы проверить кой-что, ну и он тоже это уловил! (Видишь, до чего же сложная наука ГЕОМЕТРИЯ!)

А вот один рассказ несколько выпадает. “Армейские будни” На фоне чисто английской (потому-то Хаксли всплыл, да и Кольера грех не вспомнить) иронии он слишком наивен. Ну да это мое чисто субъективное, да и на фоне, который, как излучение Черенкова-Вавилова, возникает от “раздражителей” (рассказов остальных из этой серии) определенной “частоты” / “длины волны”, ну и что по “частоте” / “длине” не подходит, то и светит на порядок слабее или  вообще выпадает из поля. Извини за сложную аналогию, но на самом деле нет ничего проще физики (и Аристотель тому авторитет). Впрочем, это не значит, что рассказ плох. Просто мои “сенсоры” слабо его воспринимают.

Ну а что до “демократии”: мол, кому-то нравится какой-то рассказ, а кому-то нет, на вкус на цвет и т.п., то, боюсь, литературная демократия весьма обманчива и весьма поверхностная (геометрическое понятие, а не интеллектуальное). Пространство литературы — это тема сложная, большая, и она все продолжается в наших письмах, то бишь — неисчерпаема. Поверхность (ну, картина с пейзажем, к примеру) тоже вещь достаточно сложная и богатая, но всё же она является одной из “точек” пространства, а не наоборот.

Я не к тому, что я вот мыслю пространственно, а иные “оценщики” — поверхностно. Но всё же пространственное чутье у меня довольно развито. (Кстати, классическая геометрия — хороший тренажер и “лакмусовая бумажка”: если ты не видишь сложную пространственную  задачу, ты решишь ее неверно. Я еще в школе обладал неким пристрастием к сложным пространственным изыскам, даже учителя математики меня побаивались, а я учился в математической спецшколе).

“Три офицера” я бы не сводил к “Трем мушкетерам”, а скорее к “Трем сестрам”. Твои офицеры — прямые наследники (по геометрии) чеховским офицерам, и это не по литературе, а по жизни! Чехов ведь на самом деле — минимум литературы!..

 

Новеллку “Антифризы” я давно получил, очень понравилась: кратко и емко в смысле жизни (или, вернее, в смысле “смысла жизни”). Я думаю, ты уже вполне самодостаточен как литератор, чтобы ждать чьих-либо, в том числе и моих, отзывов на свои миниатюры. Эта самодостаточность как литератора, кстати сказать, и есть твое главное достижение (ну, как в спорте, в каком-то состязании пусть и с самим собой)…

А "Мужчины в ее жизни" действительно очень жизненно, в чем-то даже архетипично. Не в деталях, конечно, в сюжете, а в фабуле. Больно читать, потому что за всем этим видишь глобальную проблему России. Есть законы рацио, есть законы дури; не скажу, что одно лучше другого, отнюдь, и там и тут есть экстримы. Ну, вот Россия в какой-то глобальной экстрим-дури бьется уже несколько столетий. Долгий это разговор. Отдельная философия. Отдельная история. Особая цивилизация. (Как, скажем, Дания в своем экстрим-рацио.) Но и там и тут уже проглядывает тупик…

Рассказ про Августу, очень хороший, аж слезу вышибает. Очень неординарная судьба, хотя ощущение именно ординарности: советский абсурдизм умел усложнять жизнь простого человека до глубин драматургии…

Новый рассказ об Августе получил. Но все-таки это не рассказ, а очерк по своей структуре и стилю, пусть даже в нем и есть вымышленные детали. Впрочем, это не суть важно. Это уже очерк именно о дури. И если в первом очерке дурь героев воспринималась как следствие неких обстоятельств, то во втором скорее обстоятельства являются следствием дури героини. Вот я часто повторяю, что Россия есть следствие дури людей, ею управляющих и ее населяющих (естественно — и обратная связь, это драматургический круг), и тут этот скол явственно прорисовывается. Понятно, что Украина тоже полна дури (но своей), дело не в этом, а в том, что Россия является полюсообразующей системой в планетарном масштабе, но безо всякого понимания этого и, естественно, без необходимой ответственности.

Кажется, только в конце 19 века часть дворянства, интеллигенции и предпринимателей понимали это на геометрическом уровне, пусть и интуитивно, ну да управлять процессом — это была не их харизма (вспомни хоть Обломова, хотя были ведь и Дягилевы, и Морозовы), а посему управлять процессом брались все кому не лень, начиная от Штольцев и кончая большевиками, результат чего известен.

Короче, можешь передать Августе, что из-за ее дури СССР превратился в пшик. Это, конечно, философская шутка, но в каждой шутке, как известно...

Да и Российскую империю тоже на нее спиши. Вот это и есть по большому счету История — а то, что историки там выдумывают, систематизируют, фазируют, форматизируют и черт-те чем занимаются, опровергая друг друга, все это всего лишь беллетристика. Кажется, древние понимали драматургию истории лучше всех наших ученых вместе взятых. Достаточно почитать хоть Тору. Потому-то, наверное, евреи всегда на острие истории, что знают, что ею движет — и как ее двигать. Обидно, однако!..

Начал читать твою книгу «Протоколы судеб», очень замечательно. Есть вещи, которых я не читал. Пока, правда, я прочел только четверть. Туго со временем, но за два-три дня дежурства, думаю, все прочту. Думаю, эта книга в чем-то намного совершеннее первой. Может, потому что тема более жесткая: все-таки не твоя волна памяти, а тех, кто прожил чуть ли вдвое дольше, ну и времени у них на порядок меньше нашего. Эта жесткость делает книгу концентрированной — и бьющей в самое сердце. Как штык. Нравственный. Каленым железом вообще-то только и возможно противиться этому бушующему вокруг нравственному разложению. Этой браге. Победить ее нельзя — тут Гумилев, увы, абсолютно прав: разложение Рима ли, Афин ли, Византии ли остановить невозможно. Но противиться можно — и нужно.

Я тебя поздравляю. Ну и желаю тебе найти средства на издание. Надеюсь, П. чем-то поможет, да и остальные крохи русской интеллигенции, не такой уж, честно говоря, и крохотной, особенно по сравнению с нашим украинским почти что вакуумом (хотя пассионарный толчок какой-то ощущается, конечно, ну, да только, по Гумилеву, интеллигенцию следует ожидать не ранее чем в третьем колене).

Удачи тебе!..
…Книгу я дочитал, остался при своем - отлично!

Желаю удачи!..

«Тычинки дуба» + «Две сестры», по большому счеты, это материал для толстого романа типа «Хождений по мукам» —  там столько мощных линий-сюжетов, что аж руки чешутся. Ну да я не граф Толстой, да и ты тоже, но эта геометрия — моща…

Ну что ж, «Рыжий немец» весьма жизненный сюжет. Я сразу вспомнил двоих наших батюшек, которых повязали за разбой. То бишь, у них была обыкновенная банда, они ходили со стволами под сутанами. Сказать, чтоб наш народ шибко удивился, не могу. При том, что наш народец весьма, я бы даже сказал, излишне религиозен. Но вот ведь умеет отделять церковь от религии...
О "Потомках": "Потрясающая повесть, сжатая и горькая. как таблетка нитроглицерина. Очень хорошо"
О рассказе "Непорочная": Н-да, НЕПОРОЧНАЯ - какой-то абсолютно "нагой" сюжет, продирающий до мозга костей.  Нагой - не в смысле без плоти. Ну вот смерть как аллегория - это ведь не просто скелет, и не просто живой скелет - это нечто глубже, ужаснее, запредельнее. Сюжет грубый и неотесанный, как жизнь (как она есть) - и неожиданно запредельный, как смерть. Чудный сюжет