Сказка-роман. ч. 8. новые приключения римского пап

РАЗДЕЛ 11. НОВЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ РИМСКОГО ПАПЫ В СТРАНЕ КОЩЕЕВ


  Отчаявшись издать свой фундаментальный историко-философский трактат, бывший имам и действующий римский папа Хомяк Первый стал все больше склоняться к конформизму. Поначалу попытался старик реализовать еще один план, подсказанный ему мною: в Интернет попасть. Деньги мы нашли, вышли в Интернетовскую сеть, и забросил туда старичок отнюдь не невод, а сразу все содержание своего романа. Забросить-то забросил, да мер не принял, чтобы произведение у него не украли. А, раз уж не проявил бдительности, то, как говорится, не обижайся! Короче говоря, не успели мы и ахнуть, как уже полсотни самозванцев сцепились в смертельной схватке за авторство. То один начинал побеждать, то другой, а затем появлялся еще и третий, отбрасывая двух первых… у кого денег было больше на рекламу и адвокатов, тот и лидировал. В борьбу вовлекалось все большее число участников, и конца этому процессу не предвиделось. А Хомяка никто и не вспомнил, как он ни грозил фальшивым авторам судом земным и небесным. В конце концов старик плюнул на все, выругался так, что на колокольнях в радиусе ста миль колокола сами зазвенели, и прекратил бесполезные попытки доказать очевидное.
- Ну их всех к Иблису, - здраво рассудил старик, - Бог их всех накажет! А если так, то незачем и суетиться. История нас рассудит!
С этими словами престарелый понтифик повалился спать и едва не проспал царства небесного, которое, впрочем, так и не наступило. Продрав глаза приблизительно через две недели, старик широко зевнул, и стал припоминать: а все ли он сделал так, как следует? А не упущены какие-то уникальные возможности?
Долго думал он над этим, вспотел даже, но ничего уголовно наказуемого в своих действиях не обнаружил. Зато в его голове начал созревать новый план  реализации честолюбивых амбиций.
- не прославился правдой, так на лжи выеду, - здраво рассудил он, - всегда так люди делали. Я что – хуже других? Или – рыжий? Буду теперь писать в духе времени, то есть в полном соответствии с требованиями эпохи!
  А какая эпоха была в то время на дворе, помните? Период Реставрации, будь она неладна! Все продажные писаки стали лихорадочно сочинять небылицы о неслыханном уме и милости  царей, императоров, князей и прочей публики, давно уже вышвырнутой на мусорную свалку Истории. Негодяи словно соревновались в том, кто лучше соврет, и, надо сказать, у многих, действительно, получалось весьма  и весьма убедительно. Больше всех старался, как всегда, маленький толстый господин с заплывшими жиром глазками и дурацкой улыбочкой. Бывший товарищ, а теперь ваше благородие Жирномырдин творил теперь трактаты о преимуществах феодально-монархического способа ведения хозяйства на примере  султаната Бруней и княжества Монако. Нашлось великое множество подражателей. Входили в моду обращения “сударь”, “сударыня” и даже “милостивый государь”, прости меня Господи. Какие они “милостивые”? За грош удавят, за два – удавятся!
Кощей Второй, поощрив своих лакеев на подвиги реставрации, уже и сам не рад был, что все это затеял. Хотел он, было, пойти на попятную, да испугался, что Бог и нувориши могут его неправильно понять, и принять соответствующие меры. Неизвестно, кого он опасался больше.
- Бог-то далеко и высоко, - размышлял он, - а олигархи – вот они, и искать не надо; да и генералы преступного мира тоже стали напоминать о себе гораздо чаще, чем  хотелось бы.
По здравому размышлению решил Джахангир пока что не предпринимать никаких решительных действий, а подождать да посмотреть: а что же дальше-то будет? Словно забыл, ирод, известные слова Горация, перефразированные Шекспиром:
А дальше тишина…
  А, может быть, и не забыл вовсе даже, а только вид сделал. Кощеи во все века славились своей хитростью и непредсказуемостью. А иначе как бы им удавалось прожить, черт знает, сколько лет, как вы думаете?
  Вот на фоне таких-то событий и разворачивались действия, которые мы собираемся донести до вас, господа-товарищи… или теперь уже “судари” и “сударыни”?
  Обстановка требовала полного безучастия и непрерывного конформизма. Многие и поплыли по течению, ибо связываться с властями во все эпохи и при любом общественном строе было небезопасно, а при монархии – и подавно. К этим пловцам и решил присоединиться престарелый понтифик, можно сказать, прямой преемник апостола Петра.
  В одно прекрасное утро сел он за рабочий стол и стал красивой арабской вязью выводить на пергаменте:
     Великие государи. Узловые пункты мировой истории в лицах. Том первый. Фараоны и халифы.
  Это он потому так писал, что восточная тематика старику  была куда как знакома. Застав его как-то за этим занятием, мудрый Джахангир не преминул сделать старику несколько замечаний:
- Какое столетие сейчас, уважаемый?  Как можно в век высоких компьютерных технологий что-то скрести гусиным пером, да еще и на телячьей шкуре?
Хомяк подумал, и вынужден был согласиться с правителем: - никак нельзя-с!
- Зачем же вам, уважаемый римский папа, на арабском свои буллы творить? – Укорял  старика Кощей. – Уж пользовались бы, как все, латынью… или, в крайнем случае, английским или немецким языками!
И опять Хомяк согласился: с Джахангиром: - действительно, по-латыни-то куда как способнее…
- Далее, - продолжать терзать своего оппонента хозяин Кремля, - персональные компьютеры зачем умные люди придумали? Садись-ка, старик, за клавиатуру, и перестань меня позорить!
- А я  ни черта в этом не понимаю, - признался понтифик, - а учиться вряд ли смогу: годы, понимаете ли, уже не те.
- Что в этом такого сложного? – Как будто бы, даже удивился правитель, - я тебе сейчас все покажу!
И, забросив все государственные дела, Кощей стал увлеченно разъяснять престарелому имаму-понтифику все нехитрые премудрости работы с персональным компьютером. Первые полчаса, как и следовало ожидать, ничего у старика не получалось, и проклял он все на свете, начиная с Билла Гейтса и заканчивая назойливым Джахангиром. Затем научился он из букв складывать слова, а там пошло- поехало!
- А о чем ты собираешься писать, почтеннейший бобо? – Не унимался Кощей. – Одумался, перестал Магомета и Христа в коммунисты заталкивать?
- Видишь ли, ваше высокопревосходительство, - туманно отвечал Хомяк, - в последние дни я много думал о превратностях судьбы и парадоксах исторического процесса. Думал-думал, да и пришел к такому выводу: роль личности в истории, по-видимому, намного выше, чем представляется некоторым дилетантам. Взять, к примеру, меня! Да если бы не ваш покорный слуга, разве сумел бы когда-нибудь великий персидский народ очнуться от вековой спячки, выбраться из болота конформизма, избавиться от пороков “цивилизованного общества”? Так бы и прозябал на задворках мировой истории, вымирая потихоньку… но, благодаря моему чуткому руководству, за каких-то десять лет мои персы изменились так, что хоть иконы с них пиши! Жаль, Коран не позволяет…
Словом, решил я заняться исследованием биографий героев великих исторических эпох, к примеру, своей автобиографией…
- Это все очень занимательно, - вежливо возразил Джахангир, - но в истории были случаи, когда так называемые “личности” Бог знает, что вытворяли. Следовало бы отделить зерна от плевел, уважаемый…
- А я, по-твоему, чем собираюсь заняться? – Несколько даже обиделся старый фундаменталист. – В моем будущем трактате будут приведены примеры и того, и другого. Будешь много разговаривать – то, и ахнуть не успеешь, как сам на скрижали в зверином обличье попадешь!
- А мы тебя в печать не пустим, - усмехнулся Джахангир, - вот и пиши себе “в стол”!
Хомяк понял, что сболтнул лишнего, сверкнул черными бусинками восточных глаз из-под лохматых седых бровей, но сумел сдержаться и тихо произнес:
- Не надо цензуры, правитель!  Буду кротким, как агнец, и мудрым, как змея. Ты будешь по праву гордиться тем, что в твоей стране живут такие замечательные философы и мудрецы, как я.
- Да, - подумал Джахангир, - от скромности ты явно не умрешь!
А вслух сказал:
- Будем надеяться, будем надеяться… кстати, как ты относишься к идее реставрации монархии в России? Прошу отвечать, как на духу. Дело в том, что мероприятие, похоже, выдыхается. Я уже и сам не рад, что затеял эту компанию. Кажется, что пришло время искать выход из сложившейся ситуации, и без советов здесь не обойдись. Я всегда придерживался принципа: “Ум – хорошо, а полтора – лучше”! Впрочем, - спохватился он, увидев, как вытянулось лицо собеседника, - не имея в виду присутствующих!
- Я всегда говорил, что теократическая диктатура куда эффективнее обычной тирании, - оживился Хомяк, - а мне никто не верил! Смотри, как с Ираном получилось! Получится и у тебя, будь уверен. Только бросай ты свое христианство, ей-богу! Наш шариат полностью развязывает руки борцам со всякой нечистью; вы же, европейцы, по рукам и ногам связаны всякими международными обязательствами по соблюдению так  называемых “прав человека”, когда мерзавца и тронуть-то нельзя! Принимай ислам, соверши хадж в Мекку, и мы с тобой таких дел наворочаем!
- Эх, Хомяк, Хомяк, - вздохнул Кощей, - такой большой мальчик, а в сказки веришь! Да мои олухи не то, что в Аллаха, и в Бога-то верить не хотят! Как порушил князь Владимир их языческие алтари, так и прониклись они цинизмом и безбожием, черт бы их всех побрал. Впрочем, если очень их напугать, они еще делают вид, будто во что-то верят… но это исключительно под страхом костра или виселицы. Впрочем… можешь эту ситуацию смоделировать в своих опусах. Я вас больше не задерживаю!
 Ушел Хомяк с свой рабочий кабинет советника главы государства и глубоко задумался. В самом деле, а что, если бы Россия пошла по иному пути? Старик включил свой “Пентиум”,  подаренный ему правителем, и начал медленно выстукивать введение к новому  псевдоисторическому трактату под названием “Истинный путь”.
- Россия находится в тупике, - стучал он по клавишам, - это очевидно. Но, спрашивается, что же ее туда завело? Если послушать левых, во всем виноваты проклятые капиталисты, “рыночники” и “демократы”, что, частично, верно. С точки зрения архиреакционеров, во всем следует винить заговорщиков-авантюристов, не то большевиков, не то жидо-масонов, не то велосипедистов. Это, господа, несерьезно: заговорщики могли, конечно, организовать заговор, произвести переворот, но удержать власть без серьезной опоры в массах не сумели бы больше месяца; в данном случае речь идет, не много не мало, о целом веке! Да и так ли благополучно жилось русскому народу при царях? Почитайте на сон грядущий Некрасова, Короленко, Чехова да Горького, и у вас сложится картина, которую на ночь лучше не рассматривать. Нет, господа, монархия, да и капиталистический путь развития были исторически обречены. Рано или поздно, дом Романовых все равно бы рухнул, придавив своими обломками правых и виноватых.
- Черт побери, - воскликнете вы, прочитав эти строки, - так что же получается? Страна изначально была обречена на гибель, и не было у нее иного пути, кроме как в пропасть?
- Нет, - отвечаем мы, - был и остается выход, которого не заметил туповатый киевский князь, который предлагали ему эмиссары великого халифа. Сейчас трудно, наверное, вообразить русского царя в облике султана или халифа, величественно восседающего на троне в шароварах и чалме, окруженного отрядом бесстрашных янычар-телохранителей с ятаганами. Но что, спрашивается, могло помешать подобному варианту развития событий? Есть же примеры принятия учения пророка славянскими  народами. Так называемые боснийские мусульмане по крови являются сербами, но это нисколько не мешает им быть полноправными членами великого исламского братства. А если бы к могучему альянсу приверженцев Шариата примкнула бы Россия с ее необъятными просторами и безмерными сырьевыми ресурсами? Где бы сейчас были, спрашивается, кичливые янки, надменные английские лорды? Отдал бы когда-нибудь великий султан Московский и Всея Руси свои исконные земли в Северной Америке проклятым капиталистам? Да он бы скорее удавился на шелковом шнурке! Только трусливому и непоследовательному “властителю слабому и лукавому” Александру Первому – как  сказал о нем Пушкин, и старшему   сыну его брата-наследника Александру Второму “Освободителю”, могла придти в голову мысль продать грандиозный край за семь миллионов долларов лишь под тем предлогом, что все равно-де отберут! А что, позвольте вас спросить, было сделано для того, чтобы удержать свои заморские владения? Удивительно как раз то, что не отдали еще и Камчатку, Дальний Восток, Сахалин и Курилы заодно с Сибирью, благо, что  претендентов  на эти земли всегда хватало… они и сейчас никуда не делись. Нет, господа, все дело в политической воле, в сплоченности нации, в ее вере. А что за вера без ислама?
И так далее, и в том же духе. Неисправимым все-таки оказался наш догматик. Фундаменталист, одним словом, прости его Господи! Под утро он все-таки спохватился, перечеркнул все написанное, и жирно вывел:

Великие государи (О роли личности в истории).
 
  Старик вдруг осознал, что не подмажешь, – не поедешь, что только путь компромиссов может довести его труды до издательства. Что ж, государи, так государи, шайтан бы их побрал! В конце концов, и о самом Иблисе можно сказать что-нибудь приятное. Ведь он, говорят, сам был серафимом, и еще неизвестно, что заставило его кормить яблоками некую девушку Еву. А вдруг (чем черт не шутит?) он, всего-навсего, лишь выполнял очередное поручение Всевышнего, без воли которого и листик не пошелохнется, молекула не примет участия в броуновском движении? А, если все это было инсценировкой, тогда о чем речь?
- Моя совесть чиста, и руки развязаны, - рассуждал имам-понтифик, - пусть скептики, циники и маловеры упражняются в словесности, выливая на меня ушаты грязи, а правда, все-таки, на моей стороне!
  После чего и принялся вываливать на бумагу… вернее, в память компьютера, всякого рода инсинуации на тему “Неотъемлемые права монархов на власть”. Уж как он доказывал легитимность монархического способа управления государством – уму непостижимо. Такого наплел, что сам себе верить начал. В самом деле, разве не Бог занимается помазанием государя? Ну, если и не Бог, так патриарх, папа… а у них, в свою очередь, справка на руках, что церковные иерархи волю Всевышнего выполняют. Не больше и не меньше!
  И надо же, именно в это самое время Джахангир  стал вдруг осознавать, что с Реставрацией пора заканчивать: чем раньше, тем лучше. Ни с того, ни  с сего он вдруг вспомнил, чем обычно монархии завершаются. И печальная участь Николая Кровавого, и свист ножа гильотины в далеком 1792 году в куртуазной Франции, и многие подобные эпизоды выстроились в закономерный ряд. Хоть и Кощеем он был, а все-таки как-то не по себе правителю стало. А тут еще до него слухи дошли, что, оказывается, заокеанский лидер империализма Горбуш давно в компартию записался, по ночам прокламации сочиняет и вот-вот очередную революцию в США совершит. Или, что еще хуже, призовет его, Кощея, Господь и за чашечкой кофе, как бы, между прочим, поинтересуется: как дела? Построил коммунизм в России, или только еще приступает к строительству?
  И такое раскаяние охватило вдруг правителя, что объявил он в стране военное положение, повелел господ Жирномырдина и Ржавомырдина на Красной площади кнутом бить да по усекновению ноздрей в Сибирь сослать, наложив клейма: Рыночник и Демократ. И так далее, в том же духе.
- Ага, - воскликнул Господь, увидев с небес, что хитроумный правитель вновь избрал верный путь, - поумнел, наконец! Если так и дальше пойдет, не избежать России счастливой участи, истинно говорю! Верну-ка им, пожалуй, все прежние льготы!
    И вновь приподнялась поверхность Западной Сибири на сто метров относительно нынешнего положения по отношению к уровню Мирового океана, отчего проклятые болота мигом в арктические моря вытекли. Тут же, как следствие, исчезли богомерзкие комары и прочий гнус. На полях начал закладываться рекордный урожай зерновых и зернобобовых, не говоря уже об овощах и фруктах.
  Увидев, что за окном вновь развеваются красные знамена, Хомяк бросился к камину, и стал лихорадочно жечь свой подхалимский трактат. И правильно сделал, между прочим! И, как раз, вовремя, ибо Господь совсем, было уже, собрался ему выговор объявить за фарисейство и непомерную глупость. В отличие от Гоголя, Хомяк с ума сходить не стал, и голодом себя морить и не подумал. Как раз наоборот! По случаю счастливого избавления от опасной улики заказал он себе  гигантский казан плова на ужин с бочкой “Фалернского” на десерт. А наутро, все еще тяжело страдая похмельем, уже писал новое введение к своему первоначальному варианту эпопеи “Первые коммунисты”. Только теперь вместо фараона Эхнатона в пламенные революционеры старик быстро вписал самого себя и товарища Джахангира заодно. Долго недоумевал старик: как же его угораздило пророка Самуила к пламенным революционерам причислить? Не иначе, шайтан попутал…и, хоть из песни слов, как говорится, не выкинешь, а тут пришлось. Вслед за Самуилом  ту же участь разделили Торквемада и Екатерина Медичи, не говоря уже об Александре Шестом Борджиа.
- Лучше я  всех багдадских халифов сюда впишу, - соображал он, - все-таки в исламе присутствует, как говорится, некое рациональное зерно, эдакая коммунистическая жилка. Пророк ведь завещал делиться с ближними своими? Завещал! Обязал богачей 10% своих доходов на благотворительность жертвовать? Обязал! Так за чем же дело стало? А халифы, как известно, прямые правопреемники, если не сказать, наследники  Мухаммеда. Так куда же их еще причислять, как не к коммунистам Средневековья?
Оставим старика за этим полезным и крайне богоугодным занятием. Пусть и впредь во всем плохом находит хорошее, и из вреда извлекает пользу. А то ведь, если смотреть на мир без розовых очков и действительность воспринимать такой, какая она есть на самом деле, недолго и с ума сойти от осознания полной безнадежности.
   Это никогда не входило ни в ваши, ни в мои планы. К чертовой матери уныние и отчаяние! Мы еще научимся извлекать пользу и из них. Сумели ведь когда-то наши полудикие предки из совершенно бесполезных золотистых и красных камней добывать медь, которая сразу же продвинула время вперед на тысячи и тысячи лет; даже такое исчадие Ада, как Мировой Океан, давно используется в качестве своеобразной морской дороги и источника рыбы, китового жира… даже нефть научились в море добывать.
    Оглянитесь вокруг – и вы увидите, что не все еще кончено, кое-что все-таки где-то осталось, пусть и не нам принадлежит. Во всем ищите пользу, господа, и, уверяю вас, что-нибудь, да найдете.
  На этой оптимистической ноте мне бы хотелось закончить  свой эпохальный труд, но опять внутренний голос шепчет:
- Не торопись, товарищ! Пока живешь в стране кощеев, жизнь ежедневно будет поставлять тебе все новые и новые сюжеты, один другого краше. Точку поставят за тебя другие, а ты делай свое дело, пока порох не иссякнет.
   Трудно с ним не согласиться. Бытие поставляет все новые и новые сюжеты, только успевай записывать.
  А за Хомяка, Азазелла, Пришельцев да автора этих строк прошу не беспокоиться. Им еще суждено съесть вместе не одну тонну соли, и такие дела предстоит провернуть! Запаситесь терпением, и кое-что из этого станет известно и вам.