вроде-басня 7

Ты живёшь в чужом городе. Учишься, работаешь, ищешь свою нишу в этом мире.
Ты возвращаешься поздно вечером из гостей. Время поджимает: можешь не успеть на метро. Ты движешься короткими перебежками по фонарно-освещённой прохожей части. Над тобой нависают оранжевые, серые и стальные громадины жилых домов престижной части спального района большого города. Встречные прохожие редки, празднично-экзальтированны и по большей части пьяны. Ты добегаешь до подземного перехода и, на лету не заметив важную линию, растягиваешься во весь рост по ступенькам. Ты сильно забиваешь кисть руки, ушибаешь колено. Ты моментально отряхиваешься и бежишь дальше, твоя способность ощущать боль временно отключена: тебе надо успеть на метро.
Уже сидя в продуваемом полупустом вагоне, ты бережно прижимаешь свою руку к телу и одновременно с этим мысленно ощупываешь всю себя на предмет возможных травм.
Через полчаса, закрывшись в крохотной комнатушке на съёмной квартире, ты читаешь в интернете симптомы вывихов и переломов. Хозяева спят. А даже если бы и не спали, в ****е они видели твой возможный перелом или вывих, и все твои душевные переживания туда же. Ты не звонишь маме, потому что она сейчас крепко спит на кровати в пятистах километрах от тебя. Через час ты сидишь в той же комнате, перед тобой миска с холодной водой и полотенце. Ты ставишь холодные примочки на правую руку. Ты не хочешь об этом думать, но всё равно думаешь: ****ец, если бы твоя травма оказалась серьёзней.

Тебе двадцать пять. Ты приехала за пятьсот километров в город, который Утёсов видел во сне, чтобы отпраздновать этот день в семейном кругу. Накрыт стол, сходятся гости. Твой двоюродный брат приезжает с женой и с сыном. Сыну пятнадцать лет, и в ****е он видел такие семейные застолья. Двоюродный брат не знает, о чём с тобой говорить: в глубине души он не одобряет этот твой побег в чужой город, и ни капельки не верит ни в какие твои перспективы. Они дарят тебе деньги, потому что не имеют ни малейшего понятия о твоих вкусах и предпочтениях, и в ****е они их видели. Приезжает твой троюродный брат с семьёй и маленьким ребёнком. Брат уже пьян и весь оставшийся вечер попеременно выходит на перекур или молча ест. Его жена пребывает в состоянии перманентной перепуганности, и, не зная о чём говорить, старается говорить о политике. Они дарят тебе деньги, потому что не имеют ни малейшего понятия о твоих вкусах и предпочтениях, да и в ****е они их видели. Приезжает твой дядя с женой. Они дарят тебе деньги, произносят лаконичное «поздравляем», и на весь оставшийся вечер ты для них перестаёшь существовать: они разговаривают только с твоими родителями, преимущественно о политике. Потому что они очень редко общаются, и понятия не имеют, о чём ещё друг с другом можно поговорить. Да и в ****е они видели все другие темы, когда в стране творится хрен-зна-шо. За вечер не произносится ни одного тоста. Все просто сидят за столом, едят, пьют и разговаривают.
Ты сидишь, пьёшь, ешь и общаешься обо всём на свете с женой двоюродного брата – потому что вы и раньше всегда могли пообщаться с ней обо всём на свете. В какой-то момент пьяного вечера ты оглядываешься вокруг, и понимаешь, что если спросить сейчас дядю, или жену троюродного брата, или двухлетнего ребёнка сидящего на ковре, для чего они здесь сегодня собрались, каждый ответит что-то своё….но тебя в этих ответах нет. В тот же момент ты понимаешь, что и десять лет назад они так же сидели на твоём дне рождения, и о том же говорили, и то же самое в ****е видели. Ты понимаешь, что из всех здесь присутствующих какие-либо перемены происходят только в тебе и в жене твоего двоюродного брата (о младшем поколении делать выводы пока рано).

Ты держишь в руках стакан с красным вином, делаешь очередной глоток, и в ****е видишь все эти празднованья в семейном кругу. Ты вспоминаешь чужой город, переход, руку, и вдруг неожиданно-по-новому переживаешь ощущение под названием ВНУТРЕННЯЯ СВОБОДА.
И теперь ты уже знаешь, кого ты захочешь через десять лет видеть на твоём дне рождения, а кого без зазрения пошлёшь в ****у.