накануне дня 25

Для личного пользования. Вместо дневника

Мне скоро двадцать пять. Я лет двенадцать как уже не-ребёнок. И это моя самая главная трагедия. Ведь только сейчас я начала ощущать, каково это: быть ребёнком. А детям стоило бы умирать рано.


Мы живём в век вещей: деньги, гламур, тело в фокусе, время на вес золота. Люди бьют друг друга в погоне за. Люди хотят денег, гламура в дружеских отношениях, тела с блестящей кожей двадцать четыре часа в сутки, сверхэффективного использования секундной стрелки. У нескольких получается. Остальные пыжатся и плачут. 
Мне искренне жаль.

Мои предыдущие лет двенадцать я посвятила борьбе с трудноизлечимой психической болезнью. Все взрослые ею болеют. Кто-то мог бы определить это как боязнь. Да, это она и есть: боязнь своих устремлений, желаний, комплексов, боязнь своих боязней. Общество облекло её в форму свода моральных законов и утвердило на всех возможных уровнях: начиная от юридически закреплённых постулатов - до личного мнения бабы Клары, что на скамейке у перехода. Эта болезнь переплюнула рак по количеству смертей.
Мой организм сопротивлялся. Я излечилась. Есть другой закон – свободного, спокойного, постоянно колеблющегося восприятия, ничего не знающего наверняка, но всепонимающего, чувствующего как оно есть – и этот закон во мне победил.

Проблема только в том, что я не могу заново пройти свои ушедшие двенадцать лет. Как так получилось, что я уже больше не ребёнок? Кому это понадобилось? Что мне теперь с этим делать?
Я не понимаю, как можно быть взрослой в этом мире. Я ставлю на другое мировосприятие. Но я не могу знать наверняка, куда оно меня приведёт. Может быть, я умру раньше, и в больших муках, чем вы. Но вот что мне открылось: в нынешнем моём состоянии мне гораздо лучше, чем было. Мне кажется, дело в том, что я целиком теперь сосредоточена на возделывании своего внутреннего сада. Он, понятное дело, скромнее и меньше общемирового – зато ближе и понятней лично мне.


Правда, у меня всё ещё очень мало веры в хороший финал.
Я всё ещё думаю, что детям следует умирать как можно раньше. Наверное, не далее тринадцати лет.  Да, тринадцать – это потолок. Но точно не от рака, и не от СПИДа, и ни от чего другого страдательного. Это должен быть, наверное, несчастный случай. В любом случае, дети должны умирать, пока они ещё не увидели разницы.