Паломник 43

ПАЛОМНИК 43
/продолжение/

         Но как можно жить по новому закону, если сознание и подсознание, ещё в большей степени, как мне кажется, находится в подчинении старых (ветхих, что ли) законах. Потому как ещё в каждой клеточке на генетическом уровне, живуч тот самый ветхий девиз: «Око за око» и «Зуб за зуб». Вот и попробуй, внутренне хотя бы, унять разумом своим ту дикую ярость, которая сама по себе возникает от внешнего проявления такой же ярости? Когда всячески начинают посягать не только на твои права, но и проявляется явная угроза чьей-то безопасности. Когда наглость и жестокость становятся поперёк твоего пути. И что же нужно изменить в своем поведении, чтобы не поддаться на такую, вроде бы и простую, но в то  же время, хитрую провокацию?
         А вот ведь как: вот так же прости, и мудро исполни данную Христом первую заповедь. Где еще раз упоминается о любви к ближнему. Потому как ситуации часто в таком случае будут складываться именно таким образом. А ведь не исполнив первой заповеди, не получится исполнить и последующие, для которой ситуации будут складываться очередной цепочкой для более серьёзных испытаний.
         А ведь все, называющие себя верующими, из века в век, словно эстафетную палочку передавали это наследие великих заповедей. Но что из этого? Заповеди признавали, а пороки поощряли. Кои в войнах и междоусобицах множились не без благословения служителей веры.
Но вот и я, такой же, имея расширенные Христом заповеданные мудрости, не смог внять им сердцем своим… Что-то же помешало мне быть более внимательным к первой заповеди? Пока непонятно что, страх или гордыня? А может быть нежелание жить по этим заповедям. Которые не только не понятны, но их и трудно исполнить…
         Не знаю, сколько ещё предстоит поразмышлять над этим поступком, но сейчас все мысли пока работают в мое оправдание. Да вот и брат подошел, приглашая на продленное собрание, где мне предложили объясниться в своем поведении.
         Да и объяснения мои не выглядели убедительными, они были более запутанными и опять же походили на моё оправдание. Что-то я там мямлил о борьбе за справедливость, о защите чести против зла, и ещё что-то в пользу защиты прав человека.
В общем все перемешал в одну кучу. Как оказалось, эта ситуация на данный момент мне была не под силу, как для постигающего веру. Да, видимо не тот уровень ещё был у меня для таких ситуаций, к которым я относился по старым законам, где я жил ещё старыми понятиями. А они (эти ситуации) как очередные ступеньки вверх так и тянутся передо мной… Где почти на каждой висела маленькая табличка с надписью: «А ну-ка, оставь тут свою слабость». А я же их с собой…
         За что я и получил наказание, как однозначный ответ с единогласным мнением всех собравшихся: отчислить меня из группы, лишив меня почетного статуса помогающего группы.
Хорошо представляя то действие, которое недобрым пятном отложилось на всю группу, я понимал, что иного решения и не должно быть. И все же, услышав этот хлесткий вердикт, который оказался для меня словно гром средь ясного неба, я чуть не утратил дар речи…
         А те раскатистые удары грома и яркие вспышки молний, бушевавшей за окном грозы, были совсем незначительны по сравнению с моим внутренним ощущением этого, на удивление нелепого дня… А в итоге и всего месяца, моего пребывания на этой земле…
         Как такое могло произойти со мной, ещё предстоит долго разбираться. Вот именно сейчас нужно будет собраться с духом, да и мысли, чтоб свежи были. Вот они экзамены этой школы, где я оказался не совсем подготовлен. А что еще ждёт впереди? Есть ли такое, к чему я так же не готов? А как иначе проявить свою веру и мудрость, что почерпнул здесь? Значит нужно ожидать очередных испытаний.
         А чего их ждать, разве сейчас, это не испытание? Возможно, оно окажется, посерьёзней и посложней, чтобы суметь решить ряд проблем, связанных с последствием того, что уже произошло. Вот оно, новое испытание, которое, как бы продолжением старого остается.
         Но поскольку это как бы задевает мое нетерпение, тут же разобраться, то, по-видимому, без помощи моих друзей не обойтись.
         А может быть, попытаться попасть на встречу с Учителем?
Да, да, да, вот она верная мысль, я очень жаждал услышать подсказку Учителя.
         Эта мысль придала мне дополнительную уверенность в свои силы, где я смогу разобраться со своей гордыней, что позволит мне сделать правильные выводы для последующих шагов.
         Я не долго собирался, и никого не предупреждая, тут же выехал в Черемшанку, к моему давнему знакомому, бывшему офицеру связисту. Может быть, это был тоже не совсем честный поступок, но я тогда об этом не думал, считая, что меня поймут.
         Дом моего знакомого стоял в самом начале деревни. Был он не нов, но очень чист и уютен, с присущим здесь всем домам хвойным запахом, и запахом ладана.
         Валерий, так звали моего знакомого, с самых первых шагов постижения Истины, задался целью, всю свою оставшуюся жизнь следовать за Учителем. В чем ему своевременно помогла его молодая подруга и жена, Валентина, тут же поехав за ним, принимая Учителя. Устроившись в этом милом доме, она родила ему двух великолепных девчушек. Она, как и положено здешним женам, заботливо хлопотала за чистотой и убранством дома, не забывая и про огород.
         Валера очень добродушный, улыбчивый человек, с крепким объятием встретил меня во дворе своего дома, где он прогуливался со своими малышками. Ни о чем не расспрашивая, он пригласил меня в дом. За столом я поведал ему о моей истории, которую он выслушал так же добродушно, не выражая ни каких упреков.
И все же он сообщил мне, что Учителя в Петропавловке нет. Что Он в очередной поездке, о которой ничего не известно. Что в очередной раз вызвало во мне досаду… Что видимо и отразилось на моем лице в виде унынья. Но Валера дал мне хорошую подсказку, предложив съездить в Гуляевскую часовенку. Я так ухватился за эту идею, ведь я давно уже мечтал побывать там. Эта идея придала мне больше уверенности, которая напомнила мне о чистоте и твердости моей веры, как бы моментально вернув меня  к вере…
         И пусть я пока не смог разобраться с нелепой чередой своих ошибок, пусть сомневается еще мой внутренний голос, но я остаюсь уверенным в том, что я все же верующий человек. И останусь им до конца своей жизни, чего бы это мне ни стоило.
         Я как, утопающий за соломинку, ухватился за эту мысль, и с огромной радостью принял предложение Валеры, проскакать до Гуляевки.
         Взяв пасущегося коня у одной последовательницы, живущей недалеко от Валеры, я оседлал его, и мигом помчался, да нет же, я просто полетел по таежному Гуляевскому тракту. И в этом здорово помог мне очень резвый и послушный скакун. Который летел словно ветер …
         Воистину великолепные пейзажи сей дивной таежной природы, с выступающими скалами и зелеными оврагами, окаймляющие дорогу, открывались мне, соседствуя с быстро несущейся по красивейшим порогам, рекой Казыр.
Неукротимая скорость бешенного галопа моего скакуна, отрезвляюще подействовала на мое несколько затянувшееся уныние… И мои мысли, как и прежде, обрели давнюю ясность и четкость. И это то, чего мне так не доставало до сего момента…

/продолжение следует/