Несостоявшаяся война. Глава 2

     Мы медленно шли по центральной улице, наслаждаясь прекрасной погодой. Лёгкий ветерок таял в волосах, выметая из головы все ненужные мысли. Я сжимал Иринину ладонь и иногда гладил её. Мы наслаждались общением друг с другом. Говорить не хотелось вовсе, поэтому сейчас царило молчание. Но ведь это и не главное. Близкий человек – тот, с которым можно молчать и не чувствовать при этом дискомфорт.
     - Жить хорошо… - тихо протянул я.
     - Это ты к чему? – Ирина улыбнулась и положила голову мне на плечо.
     - Да просто так. В такие минуты понимаешь, что счастлив. – Я поцеловал её в губы.
     Внезапно, в голове возникла странная мысль: «У меня плохо зашнурованы ботинки. Если надо будет бежать, это будет нелегко…». Я невольно опустил голову, посмотрев на ноги. «Куда бежать?» Мда, определенно, я начинал сходить с ума от счастья.
     Выбросив всю эту дурь из головы, я стал любоваться окрестностями. Мы проходили мимо старых пятиэтажек, первые этажи которых были переделаны под «бутики. Хотя на самом деле они больше походили на супермаркет в посёлке. Уж не знаю, кто там обычно покупал, но лично мне хватило пары раз, когда зайдя в подобное заведение, я натыкался на груды абсолютно не нужных вещей. Впрочем, многие из подобных заведений быстро закрывались, не успев просуществовать и пары недель. В знак подтверждения моих слов мы прошли мимо больших витрин, за которыми пустовали помещения, а на стёклах крупными буквами было написано «Аренда».
     - Вить, а ты слышал, что опять с Грузией твориться?
     - Конечно. Опять НАТО свои интересы отстаивать собралось. А то, что люди гибнут – это им всё равно. Они же демократию несут.
     - Неужели нельзя без войн? Ведь человек для них не создан. Он создан для того, чтобы любить. – Она улыбнулась, заглянув мне в глаза.
     - Человек не создан для войны, война создана для человека. Мы в этой второй «Пятидневной войне» уже четвёртый месяц солдат гробим… Когда же это всё закончится? – Впрочем, я тут же добавил. – Ну, хватит об этом. Ещё всякой ерундой голову забивать. Мы вместе и это главное.
     А вокруг стояла странная для города тишина. Странная потому что всегда есть звук, будь то шум двигателей автомобилей, голоса людей. Да неважно что. Всегда, в любом населённом пункте, крупнее посёлка, есть своя шумовая завеса, которая создаёт обычный ритм и помогает людям сосредоточиться и даже неким образом загипнотизироваться, отрешившись от окружающего мира, и погрузиться в свои проблемы. Так вот сейчас его не было. Совсем. Была тишина, настолько необычная для этих мест, что она заставляла чувствовать себя некомфортно. Я и сам заметил, что пытаюсь, прислушиваясь, найти этот знакомый звук журчания «городского ручья».
     Внезапно я понял, что всё-таки моё ухо зацепило так любимый и близкий сердцу любого городского жителя звук. Точнее не его, но что-то звучащее. Тонкое, странно знакомое на подсознательном уровне. Сначала я даже не понял что это, пока, наконец, не стал узнавать едва уловимый ритм. Я сообразил, что это всего лишь мой плеер, который, по-видимому, забыл выключить. Высвободив немного Ирину из своих объятий, я всунул наушник в ухо, чтобы определить, что же за мелодия у меня сейчас там звучала.

Восстанет истиной в огне Армагеддон
Волной бессмысленной пройдет по миру атомный смерч
Все сжигая дотла
Подует тёмный ветер с четырёх сторон
И принесет с собою радиоактивный туман
И дыхание Зла…
     По этим слова я безошибочно угадал, что играет Ария. А следом началось потрясающее соло на гитаре. Достаточно короткое, чтобы не перегружать слух, но и очень профессиональное, чтобы восхищать. И всё бы ничего, но вот мне сейчас абсолютно не хотелось слушать что-то подобное, тем более с такими неоптимистичными словами.
     В общем, я просто нажал на кнопку выключения. Однако вместо того, чтобы просто замолчать, плеер стал выдавать эту песню только громче. Попробовав ещё раз, я убедился, что чудо японской техники просто зависло, и это заставило меня тихонько выругаться. Ирина посмотрела на меня:
     - Что случилось?
     - Да, плеер тормозит жутко. – Я попытался оправдаться.
     - Ну, ещё из-за него переживать? – Она улыбнулась.
     - Ты права… - Улыбка тоже застыла на моём лице.
    
Пляска ада
Бездна рядом
Вспышка света
Боже, где ты?
Это Армагеддон!

     Артур Беркут всё продолжал петь своё мрачное предсказание нашему миру. Мне всегда нравилась эта песня своей бескомпромиссностью. Было в ней что-то агрессивное, заставляющее поверить в истину текста.
     И тут что-то отвлекло меня от размышлений, заставив инстинктивно сильнее сжать руку Ирины. Она взволновано посмотрела на меня.
     - Что случилось?
      Не ответив, я просто стал прислушиваться, в надежде узнать тревожащий меня звук. Ничего… Где-то вдали, почти за горизонтом что-то издавало едва слышный гул. Знакомый, но совсем не повседневный. При этом всё моё нутро начало бешено рваться наружу, чтобы, схватив меня, спрятать в безопасное место. Это состояние, возникшее за доли секунды, сильно встревожило меня. Подобного я ещё за собой никогда не замечал.
     - Вить! Что за дурацкие шутки?! Что случилось?!
     - Подожди… - Рассеянно отмахнулся, вслушиваясь в тишину.
     Теперь даже плеер сам замолчал. Видно, запоздалый сигнал дошёл в его центр и заставил отключиться. Но помимо него вокруг повисла странная и очень напряжённая тишина. На секунду мне показалось, что я просто оглох. Но вопрос Ирины опроверг это предположение.
     - Да что происходит?! Ты можешь мне объяснить?!
     И в этот момент земля под ногами вздрогнула. Я едва успел схватить руку своей возлюбленной, чтобы помочь ей устоять. А буквально через секунду по ушам ударила мощнейшая звуковая волна, из-за которой я не сразу сообразил, что произошёл взрыв. Поймав испуганный взгляд, я сразу ответил на немой вопрос:
     - Я не знаю, что это.
     Второй «толчок» заставил меня потянуть Ирину за собой, по направлению к моему дому. Это было первое и единственное, что пришло мне сейчас на ум. Нужно было бежать – такой совет сейчас давал мне мой инстинкт. Бежать от неизвестности, туда, где всё знакомо, то есть домой. Я посмотрел на обувь своей девушки – кроссовки. «Как знала» - только и промелькнуло у меня в сознании. И проклиная свои плохо зашнурованные ботинки, я бежал прочь.
     А люди замерли на своих местах, опасливо оглядываясь в поисках источника шума. Кто-то смотрел на нас, и реакция их была разная. Во взгляде некоторых читалось «Вот сумасшедшие! Где-то газ, небось, взорвался, а они ломанулись куда-то!». Другие же, последовав нашему примеру, тоже начинали спешить. Но большинство просто стояли. Ведь никто не знал, что именно происходит.
     И, как будто стараясь им помочь, в воздухе зазвучал странный свист. Теперь его услышала и Ирина.
     - Что это?! Что происходит?!
     Но ответить я не успел. Пятиэтажный дом, который стоял на другой стороне улицы, внезапно вздрогнул, пропуская через образовавшуюся дырку в крыше что-то небольшое. Через мгновение он раздулся до необычных для бетонных конструкций размеров, и лопнул. Именно лопнул, оглушив всех страшным громом, вырывая землю из-под ног. Только то, что мы на секунду остановились, помогло нам устоять. А прохожие, кто наконец понял, что пора уходить отсюда, падали, не в состоянии удержать равновесие. Асфальт взбугрился, подобно ледовой корке на реке во время ледохода. Воздух пахнул нестерпимым жаром, выпуская огромную тучу пыли и осколков, которые разлетались от дома с необыкновенной быстротой.
     Раздался дикий крик. И только теперь я понял, что кричит Ирина, которая, как и я, стала свидетельницей этой ужасной картины. От всего этого голова моментально перестала работать, превратившись в бесполезный орган. Разум уступил место дикому, животному страху, который гнал меня дальше. Снова вцепившись в руку спутницы, я потащил её дальше, потому что стоять на месте сейчас было равносильно смерти. Нужно было бежать. Бежать со всех ног, не оглядываясь и не думая. И как подтверждение моих слов, где-то сзади раздался ещё один взрыв, за которым последовали крики людей. Теперь уже бежали все. Люди, всегда флегматичные и безразличные ко всему, что происходило дальше их носа, внезапно стали стадом. Одним безумным существом, которое сейчас металось, словно загнанное в смертельную ловушку, у которой не было выхода.
     Когда перед нами уже возникла длинная девятиэтажка, которую у нас в шутку называли «Китайской стеной», кто-то пробегающий мимо, толкнул меня в плечо. Это немного привело меня в сознание, сбив безумную панику. Я бросил взгляд на Ирину, чью руку я сжал так, что её пальцы побелели. По её лицу текли слёзы, размазывая тушь. Но она молчала, тихо плача.
     Нужно было бежать. Бежать, чтобы спастись. Но в голове сразу же возникла другая мысль. Нужно было ещё и предупредить родителей! Срочно, не смотря ни на что. Но в противовес этому, другая часть меня, животная и эгоистичная, дико вопила, что если я попытаюсь это сделать, то погибну вместе с ними. Ужас объял меня при осознании этого. Я почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом, и холодный пот покрыл всё тело. Ноги, точно ватные, подкосились, заставляя меня шататься. Ирине было не лучше.
     Когда я посмотрел на дом, в котором жили мои родители, то увидел только несколько верхних этажей, возвышающихся над старой «хрущёвкой». Здание было видно отсюда. И будто специально, оно медленно поехало вниз, исчезая в облаке пыли, дыма и огня.
     -Нет! – Я почувствовал, что из глаз сами потекли слёзы.
     Только сейчас я почувствовал мертвенно-холодную ладонь в своей руке. Ирина была белая от страха. Наверное, я сейчас выглядел не лучше. Но это заставило меня думать. Думать быстро и почти хладнокровно.
     Теперь, когда больше ничто не могло меня держать, поскольку мои близкие наверняка погибли, оставался только один выход – спасти себя и свою девушку. То, что мои родные погибли, я понял сразу, но надежда найти их всё-таки поселилась внутри меня.
     Замерев на миг, я прикинул, куда нам нужно бежать. Любое высотное строение отпадало сразу, так как наверняка представляло собой идеальную мишень. Нужно было искать подвал или что-то подобное. Единственным таким местом был небольшой, никому не нужный в своё время бар. Сам я там никогда не бывал, но однажды разглядел, что находится он в помещении, очень похожем на бомбоубежище. А располагался этот бар совсем недалеко от того места, где сейчас были мы.
     Ещё один взрыв оторвал меня от моих размышлений и послужил сигналом к тому, что пора пробираться к убежищу. Я крикнул Ирине, куда именно надо бежать. Крикнул, потому что гул и свист начинал нарастать, угрожая перерасти в один сплошной невыносимый шум. И это было очень плохим знаком. Я мысленно представил, что именно могло создавать подобные вещи, и побежал ещё быстрее. Сделал я это как раз вовремя, потому что взрывы стали звучать всё ближе и ближе с угрожающей частотой. Мы бежали, не обращая внимания на людей. А прохожие, теперь просто несчастные с перекошенными от ужаса и слёз лицами, бежали кто куда, не понимая, что происходит. И их крики за спиной говорили мне о том, что мне с Ириной надо бежать ещё быстрее.
     Внезапно чёрная тень пробила крышу дома, мимо которого мы пробегали. Я смог только краем глаза заметить, как что-то влетело внутрь, зато отчётливо услышал хруст ломающихся полов и межэтажных перегородок. А потом я с ужасом представил, что должно произойти…
     Всё вспыхнуло ослепительной вспышкой, и мир несколько раз перевернулся, провалившись в красную пелену. Через несколько мгновений я пришёл в себя на земле. Подняв голову и скривившись от боли, я нашёл взглядом Ирину. Она лежала в нескольких метрах от меня. Шатаясь, я едва смог подняться на ноги. Адреналин бурлил в крови, застилая боль и страх.
     - Вставай, вставай, моя родная.
     Я поднял девушку и попытался вести её. Но не получилось. Она было в предобморочном состоянии. Тогда я взял её на руки с такой лёгкость, на которую способен человек, только при виде смертельной опасности. Её тело мне показалось почти невесомым и я, собрав всю волю и силы в кулак, побежал. Земля ходила ходуном, то и дело пытаясь опрокинуть меня. Но нужно было бежать. Я переходил на шаг, когда в глазах темнело, а в ушах начинался невыносимый свист. Взрывы уже перестали звучать отдельно друг от друга. Всё превратилось в один смешанный и ужасный гул. Заветная дверь была уже в двадцати метрах, когда меня обдало жаром ударной волны. Едва удерживая равновесие, спотыкаясь, но продолжая бежать, я тихо говорил Ирине:
     - Терпи, Солнышко. Скоро всё закончится. Скоро.
     Только сейчас я почувствовал, как рубашка намокает и что-то горячее стекает по груди. А когда я опустил голову, то на мгновение замер, чтобы потом бежать ещё быстрее. На животе моей девушки расцвёл алый цветок раны. Я прижал её к себе что было сил и за несколько секунд оказался перед входом в бар. Не знаю чем, но я открыл дверь и влетел внутрь, не обращая внимания на длинную лестницу под ногами. Люди, которые сидели в полумраке, не понимающие, что происходит снаружи, одновременно повернули головы в мою сторону. Кто-то вскрикнул.
     - Врача! – Проорал я, спускаясь с лестницы. – Здесь есть врач?!
     Ко мне подлетели два парня, чтобы принять девушку. Но я огрызнулся на них. Тогда один из них метнулся в сторону, сбрасывая хлам с дивана в углу помещения.
     - Сюда! Неси её сюда!
     На ватных ногах, что сейчас были прочнее стали, прошёл в глубь зала. Все, кто находился здесь, замерли от страха. Я обратил внимание лишь на одного мужчину, что сидел у стойки и молча пил, словно вокруг ничего не происходило. Но сейчас мне было не до него. Слёзы стали наворачиваться на глаза и вместе с кровью мешали зрению. Перед диваном я опустился на колени и очень осторожно положил Ирину. Потом я сорвал свою рубашку и зажал кровоточащую рану у неё на животе.
     - Тихо. Всё будет хорошо. Родная моя.
     - Витя…
     - Всё будет хорошо.
     Я стал целовать её руки, щёки, губы. Я прижал её ладонь к своим губам. Девушка дрожала, нервно сжимая мою руку. Она тихо плакала, и эти слёзы резали меня на части. Рубашка уже стала мокрой и бордовой от крови. Я не был медиком, но и так было всё ясно.
     - Нет… - Тихо говорил я. – Всё будет хорошо. Держись.
     - Витя… Вить… Мне холодно. – Ирину начала бить крупная дрожь.
     - Всё будет хорошо… - Твердил я словно заклинание.
     - А это совсем не больно…
     Я окаменел и полными ужаса глазами посмотрел на неё. Девушка внезапно слабо улыбнулась. Но потом её лицо скривилось от боли, и она вскрикнула. Болевой шок прошёл, и теперь осколок стал причинять ей невыносимые страдания. Что было сил я прижал её к себе. Мне не хотелось отпускать этого родного человека. Она была для меня всем. И сейчас всё умирало на моих руках.
     - О, Господи… - Раздался за моей спиной женский голос, исполненный страдания и ужаса.
     А потом я провалился в беспамятство…