Перекрёстки

               
                Посвящается моим любимым сыновьям
                Александру, Никите и Матвею.

Самый большой подарок от жизни - это Любовь.
И, если вы получили этот подарок, то сделайте
все, чтобы его не потерять.





    
      Жизнь – это нагромождение  лестниц,  по которым мы поднимаемся, лабиринтов, в которых мы блуждаем  и дорог, по которым мы идем. О последних - особо. Мы на них не одни. Кто-то идет рядом с нами, другие - навстречу, а с некоторыми, наши пути пересекаются...

      Вот если кому и «везет» по жизни, так это мне. Макс. Мы встретились с ним при совершенно нелепых обстоятельствах. После работы я зашла в магазин и  еле тащилась с сумками, полными продуктов, домой. Существо я неуёмное и пакеты в моих руках трещали по швам. Впрочем, это привычно. У магазина
всегда много машин, но в тот день особенно. Я пробиралась между, тесно поставленных, авто, стараясь не испачкать свою белую куртку. Дверь одной из машин, между которыми я проходила, неожиданно открылась и... Куртка была белой, до этого момента. От неожиданности я вскрикнула, выронила пакеты и... рассмеялась. Лицо хозяина машины выражало полную растерянность и испуг, от содеянного злодейства. Но, видя, что я смеюсь, он расплылся в улыбке, затем, спохватившись, стал сбивчиво извиняться. Потом, мы вместе собирали рассыпавшиеся продукты, он извинялся, говорил о своей невнимательности. Так - обычный, стандартный набор слов, подходящий для такого случая. Обменявшись в очередной раз улыбками, мы оба замерли. Ну что теперь? Всё сказано, всё собрано. Повисла нелепая пауза, и неожиданно Он сказал: «Давай подвезу. Ты далеко живёшь?»  Это «Ты» - оказалось сразу таким принятым, естественным, как дыхание. «Спасибо» - ответила я и сама себе удивилась. Чтобы я согласилась сесть в чужую машину, да ещё к незнакомцу, это из области фантастики.
     Сумки мгновенно перекочевали в машину, на заднее сиденье. Я села рядом с ним, как будто всю жизнь здесь сидела. На моём лице читалась солнечная улыбка: « Ах, да меня всю жизнь из магазина подвозят на машине».
- Я Макс.
- Я Даша.
- Люблю это имя.
Я рассказала, почему меня так назвали. Говорили  ни о чем. Так, ни к чему не обязывающий трёп. Макс шутил. У него это выходило очень легко и шутки были добрые, простые.
- Даш, чем занимаешься?
Меня, как прорвало. Я, по жизни, не очень болтлива, а тут...  Рассказала о работе, о троих сыновьях, и даже возраст – свои, сорок с хвостом, скрывать не стала. Правда смутилась немного, что сказала. И про себя подумала: « Интересно, сколько ему? Тридцать пять, больше?
- Мне тридцать пять, скоро тридцать шесть, - как бы прочитав мои мысли, сказал Макс.
«Ну, да, это очень значимо тридцать пять или тридцать шесть, -подумала я,- да и не к чему мне это.»
- Не женат и не был.
Я фыркнула про себя: «Мне то что! Да, красив, как бог. Хорош, как породистый жеребец. Да и не глуп. »  А меня, если чем и может мужчина купить, так это умом. Я, особенно, на мужскую красоту не западаю. Мужчин воспринимаю, как-то иначе.  А тут такой коктейль. «Дурочка, это не твоё и не тебе» - лепетала я про себя. А вслух спросила: « А мне то это зачем?»
- Ну, может, сходим куда вместе?
- Что за интерес?
- Общение, - и на лице Макса расплылась широкая, детская улыбка.
«Ага, нашёл дурочку с переулочка. Общение. Знаем мы это общение » - мне вспомнилось, как прошлым летом я проходила в футболке с длинным рукавом и в джинсах. Почти не носила летнюю одежду. Ничего особенного во мне нет - не красавица писаная, но меня изводили приставаниями мужчины от тридцати двух до тридцати восьми лет. В один день, даже истерика случилась, потому, что четверо за один день - это было слишком. Вечером я плакалась подруге Жаннке, она у меня психолог, что я какая-то неправильная. Что выгляжу, наверное, неприлично или мёдом вымазана.  Жаннка убеждала меня, что я счастья своего не разумею и что мужское внимание мне на пользу. И еще, что никто не хочет меня обидеть, и все мои оппоненты вели себя прилично и галантно. А мне пора забыть своего бывшего, горячо любимого мужа и начать радоваться жизни. Да, и порезвиться, совсем не мешает. Хватит вести монашеский образ жизни и радоваться букашкам на листочках. Большим девочкам есть и без того, чему радоваться. Конечно, она права. Да и любовь к мужу, казалась уже такой далёкой, как детские сны. Но размениваться на фантики не хотелось. Хотелось большой, чистой, взаимной. Ну, в общем, впала в детство.
-У меня совсем нет времени - буркнула я.
В ответ улыбка, одним уголком рта. Не поверил.
- И не хочу! - сказала я твёрдым голосом взрослой женщины.
Макс, вскинул бровь, затем всмотрелся в моё лицо. Я не краснела сто лет. Глаза у него, как янтарь - золотистые, с коричневыми и темно-зелёными искорками. Ноги у меня налились свинцом, руки вспотели, но взгляд выдержала.
- Ну смотри, - опять улыбка.
Про себя: «Уже посмотрела и лучше бы я этого не делала».
Между нами как будто что-то оборвалось. Дальше ехали молча до самого дома. Набор дежурных фраз номер два - спасибо, удачи, извини, что так вышло и всё...
       Всё пошло своим чередом - сыновья, дом, работа, спортзал, подруги, интернет, прогулки по городу, стихи - тихие радости женщины в ожидании взаимной любви.
       В тот день, я долго думала, идти ли мне после работы в магазин. Рядом находился приличный гипермаркет и зарплату выдали. Вроде бы и продуктов надо купить, но не хотелось окунаться в эту муравьиную суету. Да и нагружусь ведь, опять, до зубов. Уговорив себя, что куплю только самое-самое, я пошла всё-таки, совершать продуктовый шопинг.
       Через полчаса тележка ломилась от продуктовых удовольствий. Я же, размышляя над тем, как буду распределять эти сокровища по сумкам, катила тележку к кассе. Народа у кассы было много. И чтобы себя чем-то развлечь, я стала разглядывать разложенные у кассы,  как на ярмарке, товары. Ассортимент радовал глаз. Тут было всё, что мы забываем купить, бегая по огромным залам гипермаркета - от жевательных резинок, до каминных спичек. У нас ведь у всех дома по камину. Невольно мои глаза задержались на полочке с презервативами. Я про себя хихикнула: «Интересно, чтобы сказал психоаналитик?» Потом вспомнила, как Жаннка меня учила жизни: «Так, мать, захочешь пуститься во все тяжкие, купи очень хорошие презервативы ».  Ну, да, конечно! Вот стояла и думала, какие из них хорошие.
Над ухом, почти шёпотом: «Хочешь совет практика?»
Я оглянулась. Макс стоял и улыбался во все свои тридцать два зуба.
- Мир тесен, как презерватив.
- Пошляк!
- Я тоже рад тебя видеть - улыбнулся Макс.
Я опять краснею. Да, что же это? Я невозмутимая, выдержанная, я не...
- Хм. Тебе кто-то помогает?- он оглянулся по сторонам, - А, значит, это буду я.
- Обойдусь!- да ну что со мной?
- Люблю злючек, они самые нежные и страстные.
- Пошляк!
- Повторяешься. Я уже это слышал.
      В это время подошла моя очередь, я рассчиталась и быстро покатила тележку в сторону, надеясь затеряться в толпе покупателей, пока Макс рассчитывается за свои покупки. Внутри, как-то горько: « Ну убежала и что дальше?» Сильные руки появляются из-за спины и берутся за ручку тележки с двух сторон. Я - в капкане этих рук. А над ухом, опять тихим шепотом: «Поехали?» И мой вздох: «Поехали». Меня выпускают из сладкого капкана, и я покорной овечкой бреду за тележкой с продуктами и широкой фигурой Макса.
     Знакомая машина, пакеты загружаются в багажник, меня усаживают на переднее сиденье. Мотор завёлся, машина вздрогнула и медленно стала выезжать со стоянки гипермаркета на проспект. Я не сразу поняла, что Макс повернул не к моему дому, решив, что он разворачивается. Руки уверенно и спокойно держат руль, никакой суеты. Макс молчит. Вот и хорошо, что молчит - решаю я про себя. К дому мы не повернули, и я уже открыла рот, чтобы возмутиться.
- Покатаемся немного, не против? Я потом отвезу тебя домой.
«Против, против, против ! » - во мне всё кричало и сопротивлялось, к глазам подступили слёзы. Я чувствовала себя потерянным и обманутым ребёнком. Внутри нарастала паника. Макс быстро и внимательно взглянул на меня.
- Расскажи, как жила всё это время.
- Что рассказывать? Всё, как всегда.
- Как всегда,- он ухмыльнулся, - я ведь не знаю, как всегда.
Почему мне так хочется плакать? И что ему нужно от меня? Успешен, красив, умён, молод, да у его ног можно ковры девицами вышивать, а он...
- Я вспоминал тебя. Забавно. Ты не тот тип женщины, который мне нравится, - задумчиво, как бы самому себе, сказал Макс.
«Вот и славненько, - подумала я про себя, а вслух еле слышно: Я домой хочу».
- Но ты мне нравишься, - продолжил он, как будто не услышав моих слов, - очень нравишься. И я жалел, что не взял тогда у тебя номер телефона.
- А я бы тебе его не дала.
- А я уговаривать умею.
- А я умею говорить «нет».
В ответ - смех громкий, раскатистый, свободный. Так смеются люди, которые любят жизнь.
- Ах, как хочется это проверить, - и лицо Макса опять растянула улыбка.
- Я так обрадовался, когда тебя увидел. Может это судьба, а? Что скажешь?
- Чья? Чья судьба!? Я не игрушка! Ты помнишь что мне... Что у меня... Я... - слёзы полились двумя горячими потоками.
Он остановил машину рядом с каким-то домом, почти во дворе. Затем притянул меня к себе, сильно прижал и уткнулся губами в макушку, как ребёнку.
- Я здесь живу. Зайдем, поговорим?
Сквозь распухшие губы, вырвалось еле-слышное: «Нееет».
- Боишься? - улыбается,- Правильно, я же маньяк. Затаскиваю женщин с авоськами, из магазина к себе домой, разделываюсь с ними, а продукты - себе. Есть то всем надо!
Улыбаюсь, судорожно вздыхаю. Он уже вышел из машины, обогнул её, открывает мне дверцу и протягивает мне руку.
- Ничего плохого не случится. Я тебе слово даю. Ну, поверь мне, пожалуйста.
Мне неловко смотреть ему в глаза, и я молча протягиваю свою руку и шепчу: «А продукты?»
- Ничего с ними не будет. Но если тебе будет спокойнее с твоими авоськами, то возьмём их с собой.
Я мотаю головой. Понимаю, что выгляжу сейчас жутко - глаза красные, нос распухший. Счастье, что глаза не крашу, а чуть карандашом подвожу.
       Мы идём молча. Он держит меня за руку, как маленькую. Глупо, наверное, со стороны смотрится, но мне все равно. Ну и пусть. Будь, что будет. Вечно, я, во что-нибудь вляпаюсь. На лифт не сели.
- Второй этаж,- вдогонку моим мыслям вторит Макс, - но если ты непременно хочешь покататься на лифте. Я хихикнула, чем вызвала у Макса очередную улыбку.
Мы стоим перед дверью с номером 33. Дом послевоенный, старый, небольшой - всего 3 парадных. На каждом этаже по пять квартир. У него есть душа у этого дома и я слышу, как он здоровается со мной и даже немного рад, что я пришла в гости.
    Макс открывает дверь и пропускает меня вперёд. Внутри тихо и темно. И ещё очень уютно, как у себя дома.
- Квартира маленькая, но удобная. Я здесь часто бываю, почти живу. Есть ещё одна на Петроградке - большая, но оттуда до работы добираться долго - пробки. А здесь до работы рукой подать. Да и одному мне много не надо. Две комнаты, кухня, удобства.
«Ага, сюда, значит , ты своих баб водишь», - подумала я. И, как бы прочитав мои мысли, Макс продолжил: «Эту квартиру я маме купил, когда начал зарабатывать. А ей теперь ни к чему. Здесь после неё ни одной женщины не было. Ты - первая».
-Соболезную,- тихо сказала я.
- Да с мамой всё в порядке. Она два года назад замуж вышла и уехала с мужем в Швецию. Он на 12 лет моложе её. - Макс выдержал паузу, внимательно глядя мне в глаза,- Она у меня спортивная, активная, очень весёлая.
- Ой, извини, просто ты таким голосом сказал.
- Скучаю.
- Проходи, осваивайся. Ты чай или кофе будешь?
Как всякая женщина на хозяйстве, я потащилась на кухню.
- Может в комнату, все-таки?
- Нет, здесь уютнее.
- Откуда ты знаешь, что тут уютнее, ты же ещё квартиры не видела?
- Чувствую. Я многое чувствую. А вот тебя - нет. Странно.
- Ну, я тоже больше на кухне люблю. Ты проходи, а я сейчас.
Макс ушел в комнату, а я начала оглядываться. Чисто - не по-мужски, цветок в горшочке на подоконнике. Может ещё мамин? Мебель красивая, но больше удобная. Всё, что нужно для комфорта, присутствует в полном объёме. Для холостяцкой квартиры здесь просто идеальный порядок. Только вот, в раковине две чашки. А говорил... Вот оно! Из комнаты послышалась музыка тихая, красивая, убаюкивающая. Ага, поговорим. Музыка, кофе... А может и пусть. Пусть будет, что будет. Как знать, что у меня впереди. Может жизнь делает мне такой подарок. Дарит мне тепло хорошего человека, пусть чужого, но такого хорошего и чем-то внутренне похожего на  меня. Мысли продолжения не получили. Макс внес свой пакет с продуктами и стал его разбирать.
- Давай я помогу чем-нибудь.
- Нет. Я сам привык. Он стал выкладывать в раковину мясо и увидев чашки рассмеялся,- Выводы уже сделала? - кивнул он на чашки. Я кивнула.
- Это за два дня. Я не обманываю тебя, просто вымыть не успел. Сейчас я быстро пожарю мясо и буду тебя кормить.
«Буду кормить». Меня сто лет никто не кормил и никто не заботился. Недавно подросшие сыновья стали меня баловать по- чуть-чуть. И я после каждого их знака внимания и заботы, просто Снегуркой таяла и светилась от счастья. А тут - мужская забота, внимание. Слёзы опять наполнили глаза. Только бы не зареветь. Я за всю свою не лёгкую жизнь столько не плакала, сколько за дни встречи с Максом. А хорошо ли это?
Макс внезапно присел передо мной на корточки, взял мои ладони в свои, и глядя в глаза, очень серьёзно попросил: «Дай, мне номер своего мобильного, пожалуйста».
- Нет, - я опять мотаю головой.
- Почему? Мы ведь сейчас разделим ужин, кофе, вечер. Как это делают друзья. Ты возьмёшь меня в друзья?
Его подбородок на моих коленях. Руки держат мои. Глаза проникают в мои глаза... Взгляд просящий, собачий и улыбка нахала. Наглец!
- Ну что в тебе такого, что я боюсь от тебя оторваться? Почему мне так важно, чтобы ты была рядом?- в его голосе вопрос и отчаяние. Вопрос скорее самому себе, а не мне.
- Наверное, я похожа на твою маму.
- Ну, нет. Мама маленького роста, темноволосая, кареглазая, похожа на маленькую фею из сказки. Полный контраст. А вот женщины, в моей жизни, правда, были чем-то похожи на маму.
- Тогда, у тебя, наверное, давно не было женщины или захотелось чего-то новенького.
Макс рассмеялся: «Ох, как ты, однако, откровенна. У меня нет проблем, с женщинами, и никогда не было. А ты меня чем-то зацепила. Только чем не пойму».
-Ну, да, конечно у тебя нет проблем с женщинами. Только почему я? Я ведь не...
Его палец дотронулся до моих губ.
- Я очень хочу поцеловать тебя, но боюсь испугать и оттолкнуть. Я могу сейчас увлечь тебя и всё будет по-моему. Но я так не хочу.
 - А я уже не знаю, чего хочу, - подумала я про себя. Или знаю? Я хочу сейчас забраться к нему на колени, положить голову ему на плечо, и чтобы он обнял меня, и побаюкал в своих сильных и тёплых руках.
     Готовил Макс быстро. Мясо уже шкворчало на сковороде, помытая зелень лежала на блюде вместе со свежими овощами. Мне доверили только смолоть кофе в электрической кофемолке. Она вкусно жужжала в моих руках.
     На столе появилась бутылка красного вина и два фужера.
- Я не пью, совсем, почти…
- Это сухое. Немножко, за дружбу.
«Красное сухое я, хоть и редко, но все-таки пью и люблю», - подумала я про себя.
- Я тоже не пью, за рулём, все-таки. Мне тебя ещё домой отвозить.
Эта фраза вконец меня успокоила, и я почувствовала себя увереннее, и уютнее.
- Символически, по глотку, под мясо? Давай выпьем за то, чтобы ты мне верила и чтобы всё было так, как тебе хочется.- Макс улыбнулся улыбкой змея-искусителя.
Я кивнула и отпила глоток. Вино было потрясающе вкусным, но слово не воробей, и вздохнув я потянулась, чтобы поставить фужер на стол. Макс остановил мою руку: «Выпей, здесь чуть-чуть. Тебе же нравится». Я кивнула и допила.
- Ты потеряешь сегодня голову, - смеясь, сказал он. Фраза прозвучала двусмысленно.
- Ты то киваешь головой, то мотаешь ею из стороны в сторону, - продолжил Макс.
      Мясо оказалось сочным и вкусным. Что лишний раз подтвердило истину о том, что вкусно жарить мясо умеют только мужчины. И я, не большая любительница мясных блюд, как голодный крокодил съела два больших куска. Макс радовался этому, как мальчишка. Он подлил мне ещё вина со словами: «Я больше не буду, а ты выпей ещё, вместо меня».
- Спаиваешь, чтобы окончательно голову потеряла?
Он улыбнулся и помолчав: «Я, был бы не против, если бы ты  немного, потеряла голову».
- Тебе нравятся пьяные женщины?
- Слегка пьяная женщина - очаровательное создание. Напряжение снято, и она согласна идти за мужчиной и доверять ему.
- Аааа, - протянула я, - значит ты...
- Это ничего не значит, сейчас, - закончил он, и помолчав начал рассказывать:
- Я родился здесь, в Питере. Учился в школе, в Универе, друзья, спорт - всё, как у всех. Обычное мальчишеское детство. Про маму  я тебе рассказал. А отец. Он ушёл от нас, когда мне было 19 лет. Взрослый уже. Я никого не сужу. Мама его очень любила, и ей было очень тяжело. Я тогда не очень понимал, насколько может быть тяжело, когда тебя предают. С отцом вижусь часто, и общаемся нормально. Он остался один. Этот рывок в свободную жизнь, счастья ему не принёс. У него было много женщин и друзей, а сейчас никого. Не знаю жалеет ли, не спрашивал и не хочу. Но, когда мама выходила замуж, очень переживал. Просил, чтобы, я её образумил. Говорил, что молодой муж её обманет и бросит. И я тогда спросил его: «Как ты?» Полгода  после этого разговора мы не общались. Сейчас всё по-прежнему. Он помолчал немного. У нас с тобой не такая уж большая разница в возрасте, для двух взрослых людей.
- Как сказать. У меня уже был брак с разницей в 14 лет и...
- Это было давно, ты сама сказала, что давно. И он был ребёнком, незрелым мальчишкой, который и любить то ещё не умел. Я - не ребёнок, я уже зрелый человек и знаю, чего хочу от этой жизни. И у нас разница меньше.
- И чего же ты хочешь от этой жизни?
- Честно?
- Да.
- Я, - он помедлил, - очень хочу тебя сейчас поцеловать. Один раз. Можно?
- И это твоё жизненное желание? - хмыкнула я.
- Сейчас, да.
- А в жизни?
- Я тебе потом расскажу.
И две руки приподняли меня со стула за плечи. Их было много - этих рук. Больших, ласковых, тёплых. Они уговаривали и убаюкивали, как волны. Я слышала стук его сердца, сильного мужского сердца. И закрыв глаза, я отдала себя этим рукам, этим волнам, этому сердцу и губам. Губы Макса были сухими и тёплыми. Они едва касались моих губ. Будто не целовали, а пили моё дыхание. Я не заметила, как сама стала отвечать на его поцелуй. И поцелуй стал стихией. Жадной, горячей, влажной, как если бы нам не хватало воздуха и только губы могли нам его дать. Его руки блуждали по моей спине, ласкали затылок... Мы уже оба задыхались. Он сам оттолкнул меня. Макс тяжело дышал.
- Нужно остановиться, а то... я нарушу слово, которое тебе дал. Есть край, когда мужчине трудно остановиться, ты знаешь...- он судорожно улыбнулся.
Я кивнула. Да, знаю, не девочка. Мне было пусто и одиноко, но я понимала, что он прав... Унесло бы обоих и потом... А что, собственно, потом? Ведь, нет никакого потом и не известно будет ли. А ведь я не ханжа. Ну и что я корчу сейчас из себя? Подойди к нему, прижмись. Ты ведь тоже этого хочешь, и он тебе нравится. И мы, действительно, двое взрослых людей. Подойди и пусть будет ВСЁ! И я подошла. Нас подхватило и понесло.
     Я очнулась, почувствовав на себе его взгляд, но глаза открывать, не хотелось. Ну? И что теперь? Я стала искать в себе сожаление, но к своему удивлению, не нашла. Всё оказалось естественным до потрясения. Как если бы это было уже много-много раз. И мы давно знакомы и близки. Всё родное, уютное, своё. И тут, как током: «Господи, меня же дома ждут! Продукты. Ужин!» Видимо я вздрогнула, Макс прижался губами к моему плечу и тихо зашептал:  «Твои драгоценные продукты, я поставил в холодильник». «Когда успел?»- подумала я.
- Не волнуйся, ещё не очень поздно, всего 22.50, но твой телефон вибрировал несколько раз.
- Макс, мне пора, - чуть севшим голосом прохрипела я.
- Не хочу, чтобы ты уходила.
«Я тоже не хочу, - промолчала я, а вслух сказала, - дети хоть и большие, а все-таки волнуются. И это не правильно, заставлять близких волноваться». Он кивнул и сел на край кровати. Одевался медленно. Потом принёс мне свой халат.
- Я пока продукты из холодильника выну. В  ванной чистое полотенце. Если что-то нужно ещё, скажи.
Я смутилась. Он поцеловал меня  и прижал на мгновение к себе. Потом, почувствовав моё смущение, вышел. Вставать не хотелось совсем, но...
      Стоя под душем, я прислушивалась к своему новому телу, другому, наполненному. Мне хотелось, и плакать, и смеяться. Женская сущность давала о себе знать. А ещё мне не хотелось думать о том, что будет дальше. Пусть всё идёт, как идёт, решила я. Я вытерлась полотенцем и посмотрела на себя в зеркало: «Свет мой, зеркальце...» Но выглядела я, на удивление, свеженькой, разрумянившейся. С замиранием сердца, я шагнула за двери ванной. Макс ждал меня под дверью. Он приподнял мой подбородок, заглянул в глаза и спросил: «Как ты, малыш? В порядке?» Я кивнула. Он обнял меня сзади за плечи и повёл на кухню.
      Аромат кофе обволакивал меня, как наркотик.
- Пей, он уже не очень горячий. Макс заботливо поставил на стол сыр и фрукты, но есть не хотелось. Рядом с кухонной дверью, на полу стояли мои три пакета с продуктами. Всё аккуратно сложено. Я улыбнулась такой заботе. Кофе оказался в меру горячим, и я смаковала его маленькими глоточками. Макс сидел напротив и с интересом наблюдал, как я это делаю. Мы оба молчали. Нужно привыкнуть к произошедшему. Одно дело, когда ты в пылу и в жару, и совсем иначе, когда вот как сейчас.
- Спасибо, Макс, очень вкусно,- произнесла я голосом классной дамы.
Макс рассмеялся, сморщил нос и передразнивая меня повторил: «Спасибо , Макс, очень вкусно».
- Я готова. Макс кивнул, подхватил сумки и понёс к выходу. Потом вернулся, помог мне надеть куртку, и схватив меня в охапку, начал жадно целовать. Губы, лицо, руки, бормоча: «Девочка моя, маленькая, что же это?»  Потом опять посмотрел мне в глаза, будто впитывая меня. И я смотрела на него так, будто хотела унести с собой, утолить жажду наперёд. «Мой золотоглазый бог, - думала я,- то, что было, уже никто и никогда не сможет у меня отнять».
     До моего дома доехали быстро. Макс поднялся со мной на этаж. Мы постояли обнявшись. Нужно было идти.
- Я позвоню, - тихо сказал Макс. Я кивнула. Опять прижал и поцеловал. Он ждал пока я закрою двери на своём этаже. Двери на этаже стеклянные и мне пришлось отойти в сторону и прижаться к стене, чтобы он меня не видел и думал, что я ушла. Мне хотелось выть, упав на колени. Я слышала, как лифт повёз его вниз. Всё. Уехал.
     Дома, конечно, переполох. Меня поругали за то, что я не предупредила о позднем приходе. Но три мешка с продуктами и поиском чего-нибудь вкусного отвлекли домашних от меня. Вот и хорошо. Я быстро разделась и закрылась в ванной. Стоя, под горячим душем я вспоминала нас с Максом. Жадность рук, губ, тел. «Да, подумала я, долгое отсутствие секса, плохо сказывается на моей психике. Почему некоторые люди могут легко и без всяких сложностей находить себе партнёров? Почему мне постоянно нужны какие-то особенные чувства?» Домашние уже спали, а я всё не могла себя уложить. А когда легла, то всё равно уснуть не получалось. Это моя родная кровать, но она казалась чужой. Я взбивала подушку, крутилась, но тщетно, сон не шёл. Я включила свет. На часах 01.22. На тумбочке завибрировал мобильный телефон. Голос Макса был, как подарок к Рождеству.
- Как ты, малыш?
- Хорошо, - шёпотом соврала я.
- Мне не уснуть. Подушка пахнет тобой, а тебя нет. Уснул на минуту и тут же проснулся.
- А я ещё не сплю,- и про себя,- у меня нет подушки, которая пахнет тобой, а то я бы её обняла и уснула.
Мы оба молчали. Потом Макс спросил: «Что ты делаешь завтра, вернее уже сегодня?»
- Работаю. Потом спортзал.
- А после?
- Ничего.
- Я заеду, ладно? Сходим куда-нибудь или погуляем, хорошо?
- Ладно, сходим.
- Я целую тебя, малыш...всю и особенно ямочки на плечах.
У меня, от его слов, по коже побежали мурашки. Я вспомнила, как он умилялся моими ямочками на плечах. Это у людей на щеках или подбородках, а у меня на плечах. Странно, но после его слов я заснула почти сразу и спала крепко и сладко, до самого утра.
     Утро было классически добрым. Я сновала по кухне с блаженной улыбкой, влюблённой идиотки, и мурлыкала что-то себе под нос. Мне всё нравилось в этом старом мире. Впрочем, мне всегда в нём всё нравилось. Но сейчас это было что-то особенное. Да и день был хорош. После работы я решила не ходить в спортзал, а привести себя в приличный вид - сделать маникюр, маску на лицо, наложить красивый макияж. Ну, должен же мой мужчина увидеть меня при параде, а не зачуханную и зарёванную, да ещё с авоськами в руках. Мне  захотелось стать красивой не для себя, как обычно, а для него.
     Макс обещал позвонить в 19 часов. Часы показывали без 5 минут, но звонка не было. «Сейчас позвонит», - думала я. Внутри всё замерло в ожидании, этого звонка, и когда мой телефон завибрировал, я чуть не уронила его.
- Да, слушаю, - почти выкрикнула я.
- Привет, Дашута, у тебя всё в порядке? - голос моей подруги Жанны заставил меня тяжело вздохнуть.
- Да, Жанк, всё в порядке.
Рассказывать о Максе не хотелось, это как проговориться о загаданном желании – проговоришься, и не сбудется.
- Ты как-то напряжена. У тебя действительно всё хорошо?
- Да. Просто я устала и жду звонка. А как у тебя?
- Норма.
- Жаннка, я перезвоню тебе позже, ладно? Просто очень важный звонок.
- Ой, от  кого же это мы ждём такой важный звонок? Ну, ладно-ладно целую, звони сама.
- Не обижайся, потом расскажу.
Положив телефон в карман халатика я как маятник ходила по квартире, не находя себе места. Затем подошла к зеркалу и попыталась придать себе бодрости известной фразой Сергея Зверева: «Ох, и кому же такая красота достанется?» Улыбнулась себе и опять взглянула на часы. Стрелки часов показывали половину восьмого, а звонка по-прежнему не было.
- Макс, Макс, Макс... Может позвонить самой? Ну, уж нет! И тут с удивлением осознаю, что телефона Макса у меня нет. Это он выпросил у меня телефон, а я... «Вот, курица! - воскликнула я,- да нет же, у меня есть его телефон. Он же мне ночью звонил! Нет! - я все звонки сегодня из телефона удалила, когда на работе была». Всё, Макс стал недоступен, по моей собственной глупости. Я опустилась на стул: «Ну что ж, теперь уж как будет», - решила я. Прошло два часа, но ничего не изменилось. Я была уже никакая. Конечно, а чего я ждала? Ну и пусть, лишь бы у него ничего не случилось. Ах, психология декабристки! Да не главное, не главное... Главное всё - и чтобы позвонил, тоже главное! Неужели это была игра? «Ах, моя девочка, мой малыш...». Дура, дура, дура! Сразу нужно было бежать от него. Слёзы потоком хлынули из глаз. Во всём этом есть плюс, горько улыбнулась я себе - я опять научилась плакать. Чего не делала уже давно. Спазм горькими пальцами сдавил горло... Жаннка позвонила опять, интуиция у неё необыкновенная.
- Знаешь, мне как-то не по себе. У тебя действительно всё в порядке?
И тут меня прорвало. Я сбивчиво, перескакивая с одного на другое, стала рассказывать про Макса. И как встретились и про близость, и про то, какой он необыкновенный, и что он не позвонил и не приехал. И мне теперь очень плохо.
- Ты только успокойся. Всякое может случиться.
- Я его телефон стёрлаааа, - рыдала я.
- Может, у него телефон разрядился?
- Ага, а ещё аккумулятор в машине и у друзей телефоны тоже разрядились. И транспорт остановился в городе и...
- Ну, твой номер в его телефоне, а телефон разрядился, и он не может посмотреть твой номер.
Ох, Жаннка, этик, он и есть этик... Да миллион способов, чтобы сообщить о себе, главное хотеть этого. Я, конечно, этого не сказала. Да и не до того мне было.
- Ладно, - я уже успокоилась. Всё, сейчас лицо умою холодной водой.
- А, может, с машиной что-то случилось?
- Да, - подхватила Жаннка, - вон, сколько аварий, - ой...
- Тьфу, на тебя! Лучше пусть у нас ничего не будет больше, чем авария! Ой, а если и правда, - опять завыла я.
Жанна, будучи психологом и очень хорошим, видимо вспомнила об этом и начала профессионально выключать меня из ситуации. Минут через пять, я уже немного успокоилась и даже пару раз улыбнулась. Поговорив с подругой о том, о сём, выслушав очередную историю про её бойфренда 25 лет и затронув несколько пикантных тем, я сделала вид, что всё в порядке. И отчаянно пробовала убедить себя в том же. Думать о Максе плохо - не хотелось, а хорошо - не получалось. Мы с Жаннкой попрощались и пожелав друг другу сладких эротических снов, закончили разговор.
    Сыновья, уже, улеглись спать, и я тихо поплелась к ноутбуку. Посижу в инете, отвлекусь. Может, стихо напишу, лукримозное. За окном ночь, весна, тишина. Машин уже почти не слышно. Небо почти светлое. Скоро белые ночи. Облака, как парусники стального цвета. Ну вот, настроение уже почти творческое. Я посмотрела на монитор. В углу высвечивалось время - 00.22. «Надо же, совпадение»,- вспомнила я вчерашний поздний звонок и 22 минуты.
     Сигнал домофона выбросил меня из кресла. Я побежала открывать, боясь, что звук разбудит сыновей. По дороге потеряла тапок. Наверное, ошиблись. Так бывает.
- Кто?
- Это я, малыш, открой,- голос Макса был напряжённым и немного взволнованным.
Я замерла в нерешительности. Открывать или нет? Не открою - будет звонить опять. Нажала кнопку и надев потерянный тапок поползла открывать дверь на этаж. Вид у меня, конечно, был не тот, что был задуман, но... Пусть смотрит, какую красноглазую красоту потерял, мне уже всё равно. Открыла. Макс стоял близко к двери.
- Прости, малыш, все так вышло ...нелепо, неправильно.
Я, как ребёнок, закрыв глаза, мотала головой из стороны в сторону, а по щекам... Похоже, план по слезам я выполнила на много лет вперёд. Я потянула дверь на себя, пытаясь отгородиться от Макса, от жизни с ним. С чисто мужской реакцией, Макс, подставил под дверь ногу. Потом схватил меня в охапку и выдернул из убежища. Он прижал меня к себе так сильно, что я пискнула. Мне так хотелось кричать, но его губы уже накрыли мои, и мой крик потерялся в его отчаянии, что-то изменить. Я несколько раз ударила его кулаками по спине, но сил почти не было. Макс нёс какую-то сладкую чушь. А на меня снизошла странная благодать. Мне было всё равно, и в то же время радостно оттого, что он здесь, и обнимает меня. И хорошо, что с ним ничего не случилось, и вот он - здесь, рядом.
- Ты меня уже слышишь, малыш? - губы шептали в самое ухо,- правда?
Я кивнула.
- Вот и умница. Сейчас одевайся быстренько и выходи  ко мне, хорошо?
Я опять замотала головой: «Нет».
- Тогда мне придётся похитить тебя, как есть - в халатике и домашних тапочках. Ну что? Идём как есть или все-таки оденешься?
Я опять замотала головой.
- Ну, точно, голову потеряешь.
- Уже,- грустно сказала я.
- Ты ещё не совсем, а вот я похоже...- и очень серьезно, - я жду. У меня очень непростой день был.
Я всмотрелась в его лицо. Оно было очень усталым, бледным. Даже на вид он казался старше, а у глаз появились морщинки и губы сжаты. Я кожей почувствовала, что он на пределе, а тут ещё я со своими капризами. И он терпеливо со мной няньчится и успокаивает. Похоже, у него действительно, что-то случилось. Я мухой полетела одеваться и через пару минут стояла рядом с ним.
- Ой, я же записку не написала.
Макс сгрёб меня в охапку, затащил в уже ждавший меня лифт и опять крепко прижался ко мне губами.
- Макс, что случилось? - я не на шутку встревожилась. Слишком не похож он был сейчас на того Макса, которого я знала вчера.
- Всё хорошо, Даш, всё уже хорошо.
     Мы спустились вниз, вышли из парадного, и я стала глазами искать машину Макса. Но почему-то машины не было. Макс взял меня за руку и подвёл к совершенно незнакомой машине.
- У тебя машина другая? Макс кивнул и открыл мне дверцу. Я села. Макс немного постоял рядом, потом сел за руль и мы поехали. Дорога была почти пустой. Иногда Макс брал правой рукой меня за руку и слегка сжимал мои пальцы. Я понимала, что лучше молчать. У него зазвонил телефон. Телефон тоже был другим.
- Да, всё хорошо. Да. Ник, пробей номера,- и он назвал номер какой-то машины, - хотя наверняка номера не настоящие. Слушай, Ник, я тебе потом позвоню, не могу сейчас. Ладно. Всё, до связи.
И, уже мне: «Все хорошо, малыш, всё хорошо».
- Я - не малыш,- буркнула я.
Макс повернул голову, пристально и жёстко взглянул на меня: «Ну, как скажешь».
Мне опять стало горько и обидно.
Ну что я ему сделала? У меня имя есть. Приехал ночью, весь взъерошенный, ничего не рассказывает, да ещё и рычит.
      Машина свернула в какой-то тёмный, безлюдный дворик. Из под колес выскочила кошка, и отбежав в сторону посмотрела на нас с укоризной и испугом.
- Всё, больше не могу!- и притянув меня к себе с животным остервенением Макс опять принялся меня целовать. Его руки забрались ко мне под джемпер и жадно ласкали моё тело, пытаясь расстегнуть крючочки на бюстике. Руки у него дрожали, он стонал и рычал мне в губы: «Помоги мне, малыш, пожалуйста...помоги». Я через голову стащила всё, что смогла.
Его руки подхватили меня и усадили к себе на колени. Сиденье немного отъехало назад...
- Сумашедший. Что мы делаем?- со стоном спросила я.
- Если мы этого сейчас не сделаем, я свихнусь. Молчи, малыш, просто молчи.
Нас закружила лихорадка... Стоны, горячечный шёпот. Ласки были жёсткими и голодными. Мне хотелось вонзить ногти в плечи Макса. Не было выхода тому, что накопилось сейчас в нас обоих и нас разрывало на куски чувство переполненности. Руль упёрся мне в спину, и я плотнее прижалась к Максу. Стон боли и наслаждния слились в один звук. Мои зубы сомкнулись на его плече. Мне хотелось прокусить его кожу до крови и зализать ранку языком, как животному. Я совершенно ослабела, Макс тоже. Он сидел, откинувшись назад, слегка прикрыв свои янтарные глаза, и улыбался, едва заметной улыбкой. Его рука чуть поглаживала мою поясницу, сверху вниз и кружа узорами на ягодицах...
- Сейчас поедем, малыш. Он открыл глаза и улыбнулся. Я попробовала переместиться на сиденье, опершись Максу руками на грудь. Макс охнул и застонал. Лицо покрылось бледностью и испариной.
- О, Господи, Макс, что я сделала?
- Ничего, малыш, это не ты.
- А кто?
- Потом, всё потом. А сейчас поедем.
     Вернуться на своё место оказалось сложнее. Боже, в свои  40 с хвостом, у меня впервые был секс в машине! И я никак не могла сообразить, куда мне деть свои длинные ноги, и как развернуться, чтобы не задеть Макса.
- Подожди, я помогу. Макс приподнял меня и поставил коленями на свои и ловко развернул.
- М-да,- хихикнула я,- опыт - это сила.
- Опыт приходит с практикой, малыш. А помнится кто-то, не хотел советов практика.
     Одеваться в машине тоже оказалось ужасно неудобно. И как я разделась-то? Я ворчала и поглядывала на Макса. Он улыбался.
- Я же не виноват, что женщины носят на себе столько одежды...
Мне хотелось расспросить его о том, что случилось. Но, видя как ему больно, решила, что глупые вопросы ничем не помогут, и молчала. Потом спрошу.
      До дома Макса добрались минут за пять. Выбрались из машины и он опять взял меня за руку. Мне это нравилось и не нравилось. С одной стороны, мне было приятно, что он так опекает меня. А, с другой - я же не ребёнок. Или ребёнок?
      Подъезд был уже почти родным. Здесь жил Макс. И, даже, дурацкий для стен цвет, напоминал оттенок глаз Макса. Щелкнул замок...
- Проходи.
Я вошла и стала снимать куртку. Макс перехватил мои руки и помог. Затем сел на корточки у моих ног и стал расстёгивать молнию на моём левом сапоге.
- Ой, Макс, я сама, - я потянулась к сапогу.
- Я так хочу, не мешай, - он отвел мои руки и сняв один сапог, взял мою ступню в ладонь.
Я стояла совершенно растерянная от этой трогательной ласки. Мне не на что жаловаться. В общем, мои мужья не были уж полными мужланами, и свою долю ласки я получала, но сейчас... Меня это заворожило. Он гладил и растирал ступню, затем, поставив её на пол, принялся за другую ногу...
- Макс, я...
- Не мешай мне. Не суетись, расслабься и позволь действовать так, как хочется мне.
Вторая ступня, получив свою долю ласки, уже стояла на полу, когда Макс поднял на меня глаза, очень тихо сказал: «Прости меня... за то, что я заставил тебя плакать и почувствовать себя обманутой». Я замерла. Слова кончились. Разговор продолжили глаза.
Его - проникающие и говорящие, мои - пытающиеся прочесть всё, до последней точки...
     Моему потрясению не было предела. Он не оправдывался, не пускался в разглагольствования, не унижался. Он просил прощения за то, что я усомнилась в нём и почувствовала себя обманутой. Мне захотелось опуститься рядом с ним на пол, но он не позволил. А так и сидел на корточках, не на коленях, а именно на корточках и смотрел на меня снизу вверх, ожидая моего прощения.
- Макс... ты тоже, прости меня, что я плохо подумала о тебе несколько раз. А ещё я думала, что что-то случилось и ещё...
Он встал и поцеловал меня, а потом тихо, губы в губы прошептал: « Я бы даже мёртвый пришёл. Я же обещал...» Я кивнула.
- Пойдём,- он повёл меня на кухню,- мне нужна твоя помощь.
На столе появилась аптечка. Макс стянул с себя футболку. На спине и слева на рёбрах кровоподтёки и ссадины, как если бы били палками и тащили волоком по земле...
- Ой, Макс...а мы в машине... Тебе же было больно.
- Мне было хорошо, очень. И если бы ты увидела  эти царапины раньше, то думаю, мне бы так не повезло,- он улыбнулся и закончил,- ты бы кудахтала, как все женщины ...
- Что всё-таки случилось? 
Наверное, мой голос был напряжённым, потому что Макс  стал отшучиваться.
- Ну, понимаешь, малыш, мужчины иногда дерутся.
- Конечно понимаю, что ж тут непонятного?- вторила я ему.
- Мне бы сейчас смыть с себя всё это, а потом ты меня помажешь, в своё удовольствие.
- Тебе нужна помощь?
- В душе? Конеееечно нужна. Кто мне спинку потрёт? - тон был игривым.
- Макс, только...
- Только душ, для акробатики в ванной я сейчас не гожусь... Отложим, - он расхохотался.
Я поплелась за ним. Макс забрался в ванную и стоя передо мной во весь рост, продолжал улыбаться. Я немного смутилась. Нет, не из-за обнажённого тела, а от той мужской красоты и силы, которую излучал Макс. Да-а. И тело у него, как у бога. А ещё я вдруг осознала, что я совсем не знаю ни его тела, ни самого. Просто приняла, как данность. И сейчас, я чувствовала себя ребёнком, который делает важное для себя открытие. Намылив ладони, я, осторожно поглаживая, водила по груди Макса руками. Потом по плечам и рукам. На плече осталась метка от моих зубов. Я провела по ней пальцем. Мне хотелось водить  ладонями по телу Макса бесконечно долго и любоваться. Золотистые волоски покрывали  его грудь  и дорожкой спускались к пупку и ниже... Хотелось целовать это тело, но я отгоняла от себя грешные мысли, убеждая себя, что не для того мы сейчас в ванной. Тело Макса подрагивало под моими прикосновениями, мышцы слегка напрягались. Он был похож на сжатую пружину. Но его плоть оставалась спокойной. Мне безумно хотелось прикоснуться к этой спящей стихии и разбудить. У меня даже голова закружилась. Чуть охрипшим голосом я попросила Макса повернуться ко мне спиной. Он послушно выполнил мою просьбу, и я стала намыливать спину, смывая грязь и кровь со спины. К концу умывания я была на грани. Накинув на тело Макса полотенце, я вышла из ванной. В голове шумело, в висках стучало. «Вот маньячка»,- подумала я про себя. Как же он хорош, а тут я. Ну что ему во мне? Я конечно ещё чертовски хороша и тело у меня спортивное, подтянутое и упругое, но не девочка же. Ему бы семью, девчонку хорошую, чтобы дети... А тут приключение очередное. И сама себе: «Ой, да не думай, не думай, а принимай, как дар, дурёха. Тебе хорошо, ему тоже. Пусть сам заботится о своей жизни. Сколько будет - всё твоё». Но внутри что-то предательски глодало и поскуливало, не давая расслабиться. Из мыслей меня вырвал Макс. Он вышел через пару минут после меня. Вокруг бёдер полотенце, волосы влажные. Подошёл ко мне близко-близко и на ушко тихо: «Я здесь, малыш». Сел на стул и всем видом показывал, что к мучениям готов.
     Ещё хмельная от возбуждения, я дрожащими пальцами стала мазать синяки Макса мазью, а ссадины зелёнкой.
- Оооо-й, Дашута, пощади!
- Интересный народ мужчины. Драться вам не больно и сексом с разбитым телом, в машине, заниматься тоже не больно. А зелёнки боитесь, как чумы.
Макс опять хохотнул.
- Что-то есть хочется, - буркнул он.
- А вот это закономерно. Здоровая драка, здоровый секс в машине, и как следствие - волчий аппетит,- пошутила я. - В принципе, я готова тебя покормить, если в твоём холодильнике мышка лапки не отбросила. И я взялась хозяйничать. В холодильнике было много всего, но хотелось побыстрее и я наскоро соорудила жареную картошку с беконом и сыром. Посыпав всё это зеленью, я повернулась к Максу, чтобы поставить тарелку перед ним. Он сидел, откинувшись на стену, почти обнажён, со слегка прикрытыми глазами и внимательно рассматривал меня. Его вопрос застал меня врасплох и заставил моё тело оцепенеть.
- Замуж за меня пойдёшь?
В груди у меня ухнуло, сердце сжалось. Я почти швырнула тарелку на стол.
- Ты издеваешься, да? Смеёшься? Я, что похожа на дуру? Что тебе от меня... С меня даже взять нечего! Мне помнишь сколько... У меня... Я тебе зачем..?
- Я ни-че-го не хочу у тебя брать, я хочу дать тебе!- каждое слово резко, больно, холодно.
Ну конечно, я же его обидела! Он - бог, а я женщина сорока с хвостом лет и тремя детьми. Он меня замуж, а я его отчитываю, как мальчишку.
- Макс, я поеду домой. Я...Мне очень с тобой хорошо, но это не правильно то, что ты сейчас предложил. Тебе тридцать пять лет и...
- Уже тридцать шесть, сегодня,- криво усмехнулся он.
- Поздравляю.
- Вот спасибо! Ты уже уезжаешь? Сейчас машину тебе вызову! Беги, беги...Жить тебе страшно? Любить? Боли боишься? Ах, вдруг бросит? Ты ведь так думаешь?- он почти кричал.
А я стояла, как соляной столп. Дурачок, всё совсем не так. И ничего я уже не боюсь, кроме того, чтобы не сделать тебя несчастливым.
- Макс...- меня почти не было слышно, но он замолчал,- всё не так. Тебе тридцать шесть и тебе семья нужна. Чтобы жена тебе детей нарожала, чтобы вы их вместе растили и старились вместе, и любили и... А со мной ты время теряешь. Да и я ...не знаю, что мне со всем этим делать. Я развела руки в стороны и они без сил плетьми упали вниз.
- Меня сегодня чуть не убили. Я поэтому и не мог тебе позвонить и приехать во время. Телефон разбился вроде. И машина... Эту я у друга взял, чтобы к тебе приехать. Все время думал: «Как ты там, малыш?».
- Я не знаю, Даш, что у нас будет дальше, через год, через два. Я знаю, что может быть сейчас. И то, что может быть - здорово. И нам вместе - здорово. Это жизнь, Дашута, давай будем просто жить. Не хочешь замуж? Ладно. Время - оно мудро, всё и всех расставит на свои места.
- Макс, расскажи, что случилось.
- Тебе зачем? - опять резко и ледяным голосом.
- Затем, что ты зовёшь меня в свою жизнь, и если в ней нет места откровению, то имеет ли смысл длить всё это? Я так не умею! Либо всё до капли, либо никак!
- Вот так значит? Иди сюда, малыш,- позвал меня Макс, протягивая руку.
Он посадил меня на колени, обнял, вздохнул так, будто на его плечах держится весь мир, и он от этого ужасно устал. Я вдруг опять почувствовала себя маленькой. Мне захотелось потеряться в его руках. Мне всегда этого хотелось. Больших и сильных мужских рук, которые спрячут меня от бед и невзгод, укроют, убаюкают. Но жизнь ставила меня всегда в позицию сильного и это мои руки, и плечи тянули на себе дом, детей, мужей. А я жила и ждала, что появится, наконец, тот, кто спрячет меня в своих ладонях. И вот я сейчас в таких ладонях и мне безмятежно и сладко, как в колыбели. И я готова принять мир этого мужчины и доверить ему свой. Конечно, он во многом прав. Стоит жить сегодняшним днём хотя бы уже потому, что завтрашнего дня может и не быть. И нужно радоваться любому подарку судьбы и принимать его за великое благо. Вот она - Судьба, скрестила наши пути и не раз.
Столкнула нас душами, телами, обстоятельствами. И Макс это принял, а я  испугалась.
За себя? За него?
     Макс стал рассказывать, как он вышел после работы на улицу и собираясь мне позвонить, достал телефон. Телефон выбил из рук подросток на роликах. И пока он наклонялся, чтобы его поднять, другой парень сдёрнул с его плеча сумку с ноутбуком и сев в машину отъехал. В ноутбуке важная информация по работе и Макс сев в свою машину, стал их догонять. Догнал за городом. Пытаясь прижать их машину к обочине и остановить, чуть не разбился сам. Их машину остановил. В ней оказалось двое парней. Была драка. И, конечно, Макс им накостылял и ноут отнял. Те очнулись и уехали, а машина Макса не завелась. Добрался в город на попутке. Потом попросил машину у друга и приехал ко мне. Сейчас друг Макса - опер, пытается выйти на их след.
- Макс, но ведь это может повториться.
- Вряд ли. Мне кажется, они ошиблись. Просто кого-то попугать хотели.
Макс ещё немного покачал меня на коленях и шепнул: «Пойдём, малыш. Ты - рядом. Всё хорошо и сейчас ничто другое не имеет значение.»
      Знакомая комната, знакомая постель. Свет от фонарей матово освещает стены и нас. Мы хорошо видим друг друга. Наша близость начинается с глаз. Мы проникаем друг в друга взглядами. Это особенная близость. Она пуповиной связывает нас изнутри и приглашает нас к танцу любви. Свои па совершают губы, начиная с нежных, едва уловимых прикосновений. Они вливаются в общий медленно-кружащий ритм танца любви, танца проникновений. Руки вторят губам и уже полузакрытым глазам. Их взгляд уже внутри. Тела прижимаются друг к другу, повторяя изгибы, впадая и втекая, друг в друга и погружая нас в состояние «внемира». Исчезает всё - звук, цвет... всё. Остались только мы, как одно. Одно общее ощущение, чувство, состояние, стон, всхлип, судорожный спазм и наслаждение...
      Потом мы лежали, взявшись за руки, голова к голове, плечом к плечу и смотрели на потолок, как смотрят на звёздное небо. Он и был сейчас для нас небом. Мы оба молчали, как если бы всё было сказано и все истины этого мира были уже озвучены. Они и были озвучены, через наше слияние, проникновение в суть бытия.  У каждого свой путь познания... и сейчас наш путь был таким. В теле удивительная легкость и ощущение обретения и потери. Иногда стоит себя потерять, чтобы найти.

      Так, проходили, день за днём. Мы были вместе уже почти три месяца. У меня за спиной выросли крылья, с лица не сходила улыбка блаженной идиотки. Солнце светило ярче, сахар стал слаще, люди - добрее. Мир стал совершеннее. Чего ещё можно желать. Мы виделись почти каждый день и каждую ночь. Гуляли, болтали о разном, ездили за город.
      В один из вечеров, когда Макс был занят, позвонила Жаннка и стала, шутя корить меня за то, что я совсем её забыла ( подруга называется ), и что я могла бы хоть иногда ей позвонить и поинтересоваться её личной жизнью.
- А что у тебя с личной жизнью, Жанн?
- Ой, у меня столько всего. Во-первых - новый роман. Ууууу какой! Ему... Он...  в общем ты понимаешь, всё здорово! Нуу, а как ты? Как твой златоглазый красавец? Какая динамика в отношениях? Ох, уж эти, психологи! Динамику им подавай.  Конфетно-букетный период закончился и что? Он тебе что-то уже подарил?
- Ничего. Мы дарим друг другу столько всего другого. Нам хорошо вместе и мы счастливы. Ну, всё просто волшебно, Жанн!- я замолчала.
- И что, он тебе даже масенький брюлик не подарил?
- Нет, а зачем мне.
 Ты меня, подруга, конечно, извини, но это не роскошь, сделать своей женщине подарок. Он, этот твой, не беден и ему это ничего не стоит. И вообще мужчина, чем больше в женщину вкладывается, тем больше её любит, немеркантильная ты моя...
«Любит, любит, любит...»- в моём мозгу отчаянно запульсировало слово «любит». Странно, нам было так хорошо вместе, он звал замуж - может импульсивно, но всё же. Мы были пьяны друг другом, не могли надышаться, наговориться, но слово «люблю» не прозвучало ни разу.
Осознание этого горьким осколком вошло под кожу и пробиралось к сердцу.
- Эй, подруга, ты где? О чём задумалась?
- Жаннка, я тебе перезвоню... чуть позже.
    Так любит меня Макс или нет. Он попросил меня ему верить, и я слепо верила. А я? Я люблю? Да!!! да, да, да... Я люблю, я им дышу, живу. Он вошёл в меня весь, вжился в каждую клеточку моего тела и моей души, пронзил меня лучами своего «Я». Нам не нужны были слова, но женская сущность, которая любит ушами, хотела услышать это «люблю»... Может спросить? Глупо... Можно услышать что-то, к чему я совсем не готова. И страх разрушить родившийся мир, был сильнее желания узнать правду. Но осколок внутри, тоже, не давал расслабиться.
    Через два дня мы опять вместе. Всё как всегда здорово. Макс видимо почувствовал моё напряжение.
- Что случилось, малыш? Ты сама не своя. Будто и не ты вовсе. Проблемы? Помощь нужна? Расскажи...
- Нет, что ты, всё хорошо, просто устала немного.
- Хочешь, съездим куда-нибудь на пару дней? Больше не могу - работы много. Но два дня вполне могу освободить.
Макс работал почти без выходных с чисто мужской отдачей. Это правильно. У мужчины должна быть любимая работа, тогда он себя чувствует увереннее и сильнее. Женщинам стоит об этом помнить и не изводить своих мужчин ревностью к работе.
- Давай съездим, Макс.
- У тебя загранпаспорт есть?
- А ты, хочешь, чтобы мы...?
- Конечно. Выбирай куда.
- Ой, только чтобы не жарко. Давай ты сам решишь. Пусть будет сюрприз.
- Ну, хорошо, малыш, пусть будет сюрприз, -  он улыбнулся.
     Через две недели мы летели на самолёте в Прагу. Дни - в сказке, ночи - в любви. Соборы, площади, мимы на улицах и скрипачи, чешское пиво и всё вокруг цветёт. Я была счастлива.
     На обратном пути Макс, держа меня за руку, сказал: « Даш, мне нужно будет уехать по работе недели на три. Я буду очень скучать, но так надо, это работа».
- Когда?
- Послезавтра.
- Так скоро? Внутри, брошенным щенком, заскулила тоска, а весь мир сжался до размера точки и сконцентрировался в солнечном сплетении. Настроение от поездки расплывалось и исчезало.
- Ну что ты, я же буду звонить и по скайпу можно. Знаю, что ты так не любишь, но можно будет видеть друг друга.
- Всё в порядке, Макс, просто очень неожиданно. Я справлюсь. Я знаю, что это нужно и буду тебя ждать. Да, будем созваниваться и по скайпу... Да, да, да.
    После поездки мы больше не увиделись. Макс готовил документы по работе. Мы созванивались и говорили друг другу приятные слова. Потом он позвонил из аэропорта.
- Даш, знаешь, я уже скучаю по тебе. И ещё, малыш, я тебя люблю. Я понял, что очень тебя люблю. И когда я приеду, мы с тобой очень серьёзно поговорим. Ладно?
- Да, Макс, поговорим, - у меня улыбка до ушей и слёзы по щекам,- Любит, любит, любит!!!
    Макс улетел, а я осталась ждать и любить.
    Жаннке позвонила сама.
- Жаннка, он меня любит, он сам сказал, представляешь.
- Дурочка ты моя, наивная. Они все нас любят, когда хотят. Сколько вы уже вместе? Ты себя в зеркале видела? Ты, как помешанная со своим Максом. Знаешь, ты приезжай-ка ко мне, поговорим. Очень не хочется, чтобы тебе потом плохо было. Тебе и так по жизни досталось - мама не горюй. Ты хоть счастлива?
- Оооочень!
- Ну и хорошо. Я за тебя рада. Пусть всё срастётся и получится. Знаешь, а у меня, с моим, был... И Жаннка начала описывать свои похождения. Она молодец. Сильная, мудрая и умеет радоваться всему. Я тоже умею всему радоваться и радуюсь, только сейчас мне не очень.
     День без Макса, второй, третий... Всё как в тумане. Всё за пределами реальности. На работу ходила, как робот, умывалась, занималась домом, совершала какие-то необходимые действия. Нет, я жила и всё чувствовала и радовалась. Была собой, но Макса не хватало. Аппетит пропал совсем. Я похудела, лицо приобрело элегантную, как выразилась Жаннка, бледность.
     На шестой день после отъезда Макса, я почувствовала себя совсем слабой. Вставать не хотелось, и сил совсем не было. Голова кружилась...
- Так, докатилась, голубушка со своей любовью. Ну приедет Макс, а тут ты - красавица синюшная. Сейчас встану, приму душ, поем хорошенечко.
Мысль о еде вызвала приступ тошноты.
- О, Господи, не может быть!
Мы взрослые люди и ... всё что нужно. А потом Макс сказал, чтобы я не ломала себе голову и это его забота, и ничего не случится. Он ещё никого не подвёл. И, может, я зря паникую. Нужно давление померить. И ещё, я могла съесть, что-то не свежее. И тест купить нужно.
      Тест был положительным. Ну и как я скажу теперь об этом Максу. Я взрослая женщина залетела, как пятнадцатилетняя девчонка. Аборт делать не буду. И я хочу этого ребёнка! Вот так, сразу, решение было принято, и был принят этот ребёнок. Ну и пусть, мне 40 с хвостом – рожу. У меня это неплохо получается. Только надо как-то сказать об этом Максу.
       Он прилетел раньше на два дня, ночью,  без предупреждения, и позвонил на мобильный.
- Я уже здесь, малыш, на этаже.
Я выскочила, чуть ли не босиком.
- Макс, Макс, Макс...
Поцелуи, объятия, розы - их так много.
 - Я скучал, Дашка, как я скучал по тебе.
Мы не могли оторваться друг от друга. Не могли нацеловаться и насмотреться. Два взрослых, совершенно, обезумевших человека, ночью на площадке у лифта. Мы были готовы грешить здесь и сейчас.
- Макс, мне нужно сказать...
- Мне тоже нужно сказать тебе много. И не могу больше без тебя и одевайся скорее, я жду. Поедем ко мне.
      Машина летела, руки дрожали. Мы у Макса. Нас закружило и понесло. Мы летали звёздами во вселенной, листьями на ветру, бредили словами и, едва отдохнув начинали сначала это кружение в любви.
       Не знаю сколько прошло времени. Мы лежали с глупыми счастливыми улыбками на лицах.
- Макс...
- М-мм?
- Макс... я беременна.
- Что? Прости, я, наверное, не расслышал, ты что?
Его голос был холодным, чужим, острым, как нож, резким. Тело напряглось и отстранилось от меня, тоже став чужим.
- Я беременна...
Макс молча встал, оделся, не торопясь, и пошёл к дверям. У порога он остановился и, не оборачиваясь, сказал: «Всё хорошо, малыш, я рад за тебя. Меня не было чуть больше двух недель. Не выдержала?»
Каждая фраза, как удар хлыста.
- Ты о чём, Макс?
- Родная моя, у меня не может быть детей, - он оглянулся на меня и посмотрел прямо в глаза,- вот так! Я вызову такси, одевайся, тебе пора, малыш.
Кровь бросилась мне в лицо. Да, как он может так думать? Неужели он думает, что... Я люблю его! Он... Ну и пусть! Троих подняла и этого выращу... Слёзы залили всё лицо и капали на пол. Я плакала молча, не рыдала. Я умею так плакать, я - помню. А ещё я умею плакать без слёз - кровью внутрь и никто этого не видит. Я - сильная, я могу всё... Но слёз было так много, что в них можно было бы утопить весь мир, который мы с Максом построили.
      За такси Макс галантно заплатил. Я ехала домой. Слёзы продолжали капать на колени, на руки. Водитель в возрасте, седой, с очень хорошим и добрым лицом долго мочал, а потом спросил: «Поссорились что ли? Так завтра помиритесь. Эк, дело, Жииизнь!»
- Нееет, - ответила я, - уже нет.
- Эх, жизнь, - повторил он, - а что так?
- Я беременна, а он не верит, что от него. А у меня кроме него... Я его люблю. А он говорит, что у него не может детей быть. Но ведь вот же...
И слёзы опять закапали. Это последние слёзы, больше я плакать не буду, нужно думать о малыше.
- Любишь, значит? Тогда терпи и рожай. Одумается - придет, а не одумается, так на что он тебе такой?
      Вот я дома. Все спят. В последнее время я только и видела их, пока готовила или убиралась. Спасибо мальчишкам, понимали, не упрекали, хотели видеть меня счастливой. Зашла в ванную, разделась и посмотрела на себя в зеркало. Вот она - я. Мне нужно принять себя новую. Я набрала полные ладони холодной воды и плеснула себе в лицо. Мне нужны силы, чтобы строить новую жизнь, новый мир, без Макса. Мне нужно вырвать с кровью крылья, выросшие за спиной. Отращу новые - не привыкать. Нет больше Макса и нет нашего с ним мира. Есть - Я, есть ребёнок с золотыми глазами, есть мои близкие и друзья. Есть то, из чего я буду строить новую жизнь.
Интересно, ребёнок во мне, мальчик или девочка? Хочется девочку, но и мальчик тоже здорово. Да Макс, у тебя ни-ког-да не будет детей. Они не рождаются без веры. И меня у тебя тоже не будет. А вот ты - во мне и со мной. Это подарок! Брюлики? Вот мой бриллиант, подаренный тобой.
       Чувствовала я себя не очень хорошо. Токсикоз на мне отыгрывался по полной.  Сыновья пока ничего не знали. Жаннка хлопала крыльями: «Ничего, подруга, прорвёмся! Поможем! Хочешь я твоему идиоту позвоню?» У меня всё внутри сжалось, и я замотала головой. Я ведь уже всё приняла и научилась жить без него.
       Недели через три, после нашего расставания, ночью позвонил Макс. Голос был пьяный.
- Скажи, родная, кто он?
- Я не знаю, Макс, УЗИ ещё делать рано, но думаю, что девочка,- ответила я, думая, что он спрашивает о ребёнке.
- Не строй из себя наивную дуру, я о твоём кобеле.
Я бросила трубку. Мне опять стало плохо и больно. «Ну что ему надо? Зачем позвонил?»
Я понимала, что ему тоже плохо, и он страдает, потому и напился, но это его выбор. Это он не поверил. Учил меня верить, а сам...
        Макс больше не звонил. Токсикоз меня больше не мучил. Животика ещё не видно, срок всё-таки маленький - одинадцать недель. Я встала на учёт в консультацию. Смотрели на меня там, как на больную. Трое детей, самой больше сорока, а всё туда же - рожать. Я улыбалась в ответ. Думала, как сказать своим и подбирала нужные слова.
        Всё случилось неожиданно. Утром я грела себе молоко для какао. Спазм скрутил низ живота и согнул меня пополам. Я опустилась на колени. Спазм повторился ещё и ещё. «Господи, что это со мной?» Подо мной расплывалось пятно крови. Я закричала. Дома никого. « Только, успокойся, - уговаривала я себя, сейчас позвоню кому-нибудь». Я позвонила Жаннке: «Жанн, со мной что-то не то. У меня кровотечение».
- Скорую вызвала? Ещё нет? Вызывай, я еду уже!
        Приговор врачей был окончательный - выкидыш, сохранять нечего. Доктор - старенький и седой, сидя на моей кровати и поглаживая меня по руке, спросил: «Детки есть у тебя, ангел мой?»
- Да. Трое сыновей.
- Ну, ангел мой, да ты счастливица. Надо же трое сыновей! А у меня, ангел мой, четыре дочери. Да ещё мне трёх внучек родили! - он засмеялся. А беременность ваша была, ну сами понимаете. Вам не двадцать и не тридцать лет. Риск знаете ли. Молодые не вынашивают. Очень хотели? Я кивнула.
 - Сочувствую, но больше, вам беременеть не советую. Да и силы нужно восстановить. Большая потеря крови, гемоглобин низкий. Мы вам капельницы поставим, а муж пусть вам бульончика покрепче сварит и с петрушечкой. Скажите ему обязательно. Ну, ангел мой, поправляйтесь. Хм, надо же, трое сыновей, - и рассмеялся.
« Муж, куриный бульон, петрушечка. Видно наказал Господь за гордыню, что одна буду ребёнка растить». Я провалилась в сон. Мне снилась Прага, поцелуи Макса, его слова о любви.
       Проснулась оттого, что кто-то сидит рядом и смотрит на меня. Открыла глаза. Макс. Выглядел он отвратительно. Небрит, лицо серое, похудевший, под глазами тёмные круги. Не спал, наверное. Мне было жалко его, ребёнка, себя. Как всё глупо. Вот, всё было и нет ничего.
- Даш, мне очень жаль, что с тобой это случилось. И мне всё равно, кто был этот твой. Я радоваться должен был, что у тебя мог быть ребёнок, и мы могли бы... Я тебя люблю и всё простил тебе, - он дотронулся до моей руки.
- Ты простил!!!? Тыыы, меня простиииил? А я? Я тебя простила?- я замолчала и отвернулась от него. Горечь затопила меня изнутри. И вдруг, ко мне пришло спокойствие, как отпустило что-то. Я задышала спокойно. - Я простила, Макс, я всё простила. Только ребёнка я больше родить уже не смогу. Время моё вышло. Это был - последний шанс. И знаешь, если ты ещё раз захочешь близких отношений с женщиной, то помни - у тебя могут быть дети.
Макс окаменел, сглотнул и помолчав: « Ты хочешь сказать?» Я кивнула: «Я ведь любила тебя, Макс и это был подарок нашей любви. Звучит несколько пафосно, но это правда ».
Он опустился на стул. Слов не было, слова умерли, умер ребёнок, осталось...
ЧТО? ЛЮБОВЬ? Если это была Любовь, то она конечно осталась. Просто ушла далеко, куда-то очень-очень далеко, оставив нас, друг с другом и как-бы сказав: «Эх, вы, люди! Разбирайтесь-ка сами».
      Из больницы меня встречала Жаннка и старший сын. Дома сыновья молчали. Не было ни осуждений, ни упрёков. Было понимание.
      Жизнь потекла своим чередом. Дом, работа, сыновья, спортзал. Пора думать о внуках.
В один из вечеров, после работы я думала, а не поехать ли мне в магазин. Пришла пора совершить продуктовый шопинг. Впереди выходные и стоит побаловать своих мальчишек вкусненьким. Опять дала себе привычное слово - не нагружаться продуктами, а купить только самое-самое...
      Я катила тележку, вдоль полок с продуктами,  мечтательно разглядывала яркие упаковки. И радовалась тому, что я сегодня сдержана в покупках и покупаю всё только очень-очень нужное. Прогуливаясь мимо полок с вином, решила, что вполне могу себя побаловать красным сухим. Я остановилась, чтобы сделать выбор.
      Он подошел сзади и шепотом у самого уха спросил : «Хочешь совет практика?»
- Да!

P.S. Наше право - прощать или не прощать. Но если и есть что-то , ради чего стоит это делать, то это ЛЮБОВЬ.


МАЙ 2010г
.