Затянувшаяся ночь

Я хочу успеть прогуляться по Ночному Городу, пока не начался Рассвет.
Пора возвращаться - светает
Туманом закутавшись плотно
Разводами мутными тает
Построенное неохотно.
В кольцо замыкаются петли
Запутываясь в бесконечность
Извечное - есть, или нет ли?
Досужие домыслы - бредни.
Несут закусив удилами
Развёртываясь, разгоняясь
Храпят вороными конями
Самим же себе ужасаясь.
Во дворе, впрочем так же как и за его пределами, царила Осень. Октябрь. Они вышли из дома рано, в пятом часу утра. Густой туман заливал улицы спящего города. По одной из таких улиц, находящейся где-то на окраине, они не торопливо вышагивали, уступая дорогу редким машинам, выныривающим из тумана, и в него же ныряющим. Прохожие встречались тоже очень редко и в основном пьяные. Разговор, начатый ещё на кухне трёхкомнатной квартиры, на шестом этаже стандартной девятиэтажки, продолжался. Вели его двое молодых людей, которые ко всему прочему были ещё и тёзками. Третий, задумчиво бредущий между ними, с самого начала занявший позицию слушателя, в основном молчал, лишь изредка вставляя какую-нибудь витиевато-загадочную, многосмысленную фразу, и потом наблюдал, поглядывая то на одного спорщика, то на другого, какое действие она произведёт. Иногда фраза действовала как фугасный взрыв, направляя разговор в другое русло, давая новые зацепки для спора, а иногда повисала в воздухе неуслышанная увлечёнными, и сыпала искрами от возмущения. Тема разговора, естественно, была глобальной: Бог, Вселенная, Человек и их взаимоотношения. Прошёл час..., второй..., двое спорщиков и один слушатель, ничего вокруг не замечая, продолжали уходить в туман. Скоро должен был начаться рассвет. Прошёл третий час..., четвёртый..., пятый... Тот кто шёл молча, посмотрел на огромные наручные часы с фосфоресцирующими стрелками, сквозь прозрачные стёкла круглых очков, в тонкой, металлической, чернёной, оправе и остолбенел. Приложил часы к уху - те неторопливо отщёлкивали секунды.
- Стойте, - сказал он почему-то шопотом, в спины двум своим приятелям которые уже успели отойти на несколько шагов.
- Сколько времени?
Его услышали, хотя разговаривали довольно громко, и отойти успели на приличное расстояние, остановились, обернулись и тоже посмотрели на часы.
- На моих девять часов.
- На моих тоже.
- И на моих.
Все трое, стоя посреди пустой автомобильной дороги, непонимающе поглядывали на часы, вокруг и друг на друга. В ночном сумраке иногда проносились ветром бреши в тумане, в окнах многоэтажных домов изредка виднелся свет. Дорога на которой они стояли, была абсолютно пуста, так же как и пешеходная, в небе мерцали звёзды и тишина.
- А где же рассвет? - Удивлённо-испуганно, спросил один из споривших.
- Действительно, где? - Пробормотал второй.
Если не смотреть на трое наручных часов, которые никак не могли взбеситься все одновременно, то можно было подумать что сейчас глубокая ночь, хотя вообще-то по всем признакам, именно так оно и было.
- Куда же солнышко-то подевалось? - В никуда спросил третий.
Из темноты покачиваясь выплыла фигура, и в свете фонаря проявилась не очень трезвым, а точнее сказать очень не трезвым разлохмаченным мужиком.
- Не подскажете который час, - спросили у него чуть ли не хором.
Мужик остановился, попытался сосредоточить мутный взгляд на наручных часах, потряс их, опять попытался, послушал.
- Девять часов, - прошепелявил он, еле ворочая языком, - поздно однако, спать пора.
Махнул рукой, зашатался куда-то в сторону и канул в густой туман. Мимо ошалело-молчаливой тройки пронеслась, ревя двигателем, серая легковушка военного образца, и сгинула затихая.
- Спать хочу, - сказал кто-то из троих, - глаза закрываются.
- Ну что ж пошли, уже недалеко осталось.
- Пошли.
Они тронулись, помалкивая каждый о своём, и постепенно растворяясь в тумане, вскоре совсем пропали из вида. Над непросыпающимся городом, не начинался рассвет.