Общага. Золотая Чернухина, ч. 10

     Придя в общагу Андрея, все поочерёдно  сначала вымылись в душе, затем довольно плотно, но тоже молча, завтракали. Чумов, глядя на жующих друзей, подумал, что убить оказывается не так и  трудно. И даже сидят теперь за столом, жуют, будто ничего и не произошло. Состояние  своё он мог бы охарактеризовать, как «никакое». Эмоции словно покинули всех друзей сразу.   
     Народ в соседних комнатах ещё спал, в коридорах стояла гулкая тишина. Парни рухнули на брошенные на пол цветные ватные одеяла  и проспали, не просыпаясь,  более суток.  Ни  частые стуки в дверь, ни громкая, сотрясающая весь этаж музыка, – ничего не могло помешать им.
     Проснулись они вдруг и все сразу от тихого царапанья  по стеклу дождевых капель. За открытым окном по небу то и дело  проскальзывали огненные змеи. Один за другим раздалось   сразу несколько громовых  раскатов…
     - Во, шарит! – открыв глаза, уставился в небо Чумов.- Шарит офигенно, а дождь хилый. Может не будет дождя, молнией с громом и обойдётся.
     - Чум, твой зад мокнет, что ли? Сиди себе здесь, а там хоть водопад, хоть манна небесная. Никто тебя на улицу не гонит – лениво отозвался Андрей.
     - Э, чумики! Был бы дождь – следы бы наши смыло быстрее.- Это подключился к разговору парень, которого звали Сергей.
     - Какие следы тебе мешают? Никаких следов за нами не осталось. В дождь мы быстрее бы наследили. А так - сухо, поди, разберись, кто, где в лесу проходит, ягодки да грибочки собирает.  Да и кому в голову придёт узреть там могилу… - после слова «могилу» Чумов осёкся. Его сознание не воспринимало смерть одноклассницы как свершившийся факт, и тем более совершённый не без его прямого участия.               
     Встав, умывшись, они поели. На этот завтрак нашли в холодильнике цыплёнка гриль, купленного невесть когда  и уже даже слегка попахивающего несвежестью.  Всё свежее было съедено вчера. Открыли  банку кильки в томате, достали свежий огурец, подпорченный с одного конца. Хлеб оказался также несвеж, уже местами дружно подёрнулся зеленовато-серой растительностью. Плесневелый хлеб  в порыве злости кто-то из парней швырнул в открытое окно.
     За окном раздались весёлые крики детишек – это хлеб приземлился прямо в их песочницу. Дети, игравшие в дом, тут же разломили упавший чуть не с неба  прямо  на них хлеб и раздали своим грязным искалеченным куклам, устроив «обед». Часть хлеба они отломили и отдали лежавшему тут же дворовому бродячему псу по кличке Жандарм.  Он лениво обнюхал, но есть не стал, с достоинством отошёл и, свалившись на бок, продолжил своё отдохновение.
     Жандарм был добр, всегда околачивался тут же, привыкший к людской ласке. Почему
именно его звали Жандарм, никто не знал. Часто дети пытались подключить его к своим играм. Временами он соглашался, а когда и игнорировал все их просьбы, наблюдал,  однако,  за ними со стороны.
     На весёлый крик детей в окно выглянул Чумов.
     - На улице гром гремит, дождь начинается, а эти сопляки гуляют. Как кроты, роются в песке.
     Чумов поймал себя на мысли, что на кротов как раз они сами  были похожи, когда закапывали свою жертву. От неприятной мысли он разозлился и сплюнул из  окна.
     - Что ты хочешь,- отозвался на высказанные слова Чумова    Андрей. – Общага, она и есть общага. Дети беспризорные сами по себе, а родители, несчастные,  заняты, тоже сами по себе. Так, разбежавшись по интересам,  и живут.  Кто в орошённой собачьей мочой и фекалиями песочнице роется, кто в бутылку заглядывает,  дно её  ищет.
     Общага нормальной семье не подруга. Общага – пока учишься. Или пока начинаешь работать.  Семью заводить, а тем более жить в общаге – смерти подобно. Тут у всех жителей постепенно крыша наперегонки  с соседской едет. У кого раньше начинает, у кого – позже. Недавно  тётка умерла от пьянства. Сорок лет. Хирургом была. Умница, говорят, красавица!  Водка из всех одинаковых людей делает. Трупы,  называются.      
     Дождь шёл недолго, будто проскочил незаметно, в спешке. Вышло солнце. День обещал быть хорошим. В коридоре кто-то усиленно звал кого-то на пляж. Кто – то матом зазывал зайти кого-то только на минуточку. Жизнь  в общаге набирала обороты.