9 Шмели

     Июль 1981 года. Первоклассный санаторий "Загорские дали". Здравница стоит на высоком холме, где прежде располагалась дворянская усадьба. Прелестница и Он живут на самом верхнем шестом этаже. И с высоты его невозможно оторвать взгляда от уходящих до горизонта чередой полей и рощ.
     Каждый день они бродят наугад по сельским дорогам от одной деревеньки до другой. И открывают для себя неожиданно и трепетно то полузабытый под сенью великовозрастных лип и берёз старинный погост, а на нём покосившееся надгробие на могиле прапорщика Козырева, участника русско-турецкой войны 1875-1977 годов, то скорбно притихшую от обиды за греховное разорение церквушку с остатками библейских росписей на стенах, открытых всем ветрам и дождям. И ещё долго обоих не отпускают думы о бренности и суете мирской жизни.
     Однажды по послеполуденному зною вдоль дубравы тенёчком они выбираются к полевой дороге, откуда уже рукой подать до их жилища.Но краем леса до дороги значительно дальше, чем напрямую через поле вымахавшей чуть ли не до плеч ржи.
     Прелестница уже изнывает и от духоты и от назойливых комаров. Видя это, Он предлагает: Давай-ка быстренько через рожь. Видишь, всего-то метров двести.
     -Давай,- слышится жалобное в ответ.
     Первые мгновенья нового маршрута оживили её. Перед глазами необъятное море тяжёлых золотисто-зелёных колосьев, словно подсвеченных снизу, в междурядьях, ярко-синими крупными васильками.
     Слышит за спиной умилительное мурлыканье:-Какие миленькие. Я нарву немного для букета.
     - Слава Богу,- думает Он, удовлетворённый своим мудрым решением.
     И вдруг пронзительный визг, сродни тому, что испускают миллионы женщин всех возрастов при виде откуда не возьмись появившейся мыши. Он ничего ещё не успевает сообразить, как видит обгоняющую его довольно грациозными для взрослой женщины оленьими прыжками Прелестницу. При этом в свободном парении движения её гибкого стана, головы и особенно рук напоминают темпераментную хореографию дикарок из сцены половецких плясок в знаменитой опере Бородина.
      Причиной безумного смятения Прелестницы стали ни весть откуда появившиеся шмели и оводы и ещё какие-то жалящие и угрожающе гудящие стервятники, азартно атаковавшие вкусно пахнущую жертву Сорвав с себя рубашку,Он устремляется за женой, разгоняя разъярённых крылатых тварей. На едином дыхании вылетают к дороге и в полном изнеможении валятся на траву. Вражья эскадрилья куда-то мгновенно исчезает. Снова тишина. Только кузнечики и лёгкий ветерок.
      Впервые Прелестница,изменив своему обыкновению обращать всё в шутку,с потемневшими от гнева глазами на прерывистом тяжёлом дыханье бросает ему в лицо:- То же мне лоцман! Не мог ничего лучше выдумать! Они же меня чуть не сожрали! Больше ни в какие твои леса-поля не пойду! С ума сойти можно. Я хочу домой!
      И все остальные дни провела провела в рафинированных геометрически расчерченных, но довольно живописных аллеях санаторного парка. Без мух, оводов и прочих шмелей. Правда, с комарами.
      ...Тот же санаторий и тот же угловой на шестом этаже "люкс" спустя тринадцать лет. У Прелестницы,-увы,- медленно прогрессирующая болезнь ног. Ходит осторожно, слегка опираясь на палочку, но самостоятельно и почитает это состояние за величайшую Божью милость.
      Вечерний час. Сидят в шезлонгах на балконе. Нежно-багряная заря льёт и льёт свой неяркий свет на неизменно прекрасные поля и перелески. Взгляд Прелестницы как бы отрешён от всего земного, губы тронуты лёгкой всепрощающей улыбкой. Обращается к Нему:- Ни за что не догадаешься, о чём я сейчас думаю.
      - Как бы мне хотелось угадать. Но по твоему печальному облику могу только предположить, что дума твоя не из радостных.
      - А вот и нет, дорогой!-Прелестница поворачивается к Нему и он видит вспыхнувшие озорством её глаза.-Больше всего на свете мне хотелось бы как давным-давно, словно сумашедшей, нестись, помнишь, через то душное поле ржи, скакать, прыгать, махать руками и чтобы вокруг жужжали мохнатые шмели и эти страшные... как их?
      -Оводы, подсказывает Он.
      -Да, оводы. Дал бы мне Господь ещё хоть раз испытать такое блаженство... И погасла ликом.
      Он промолчал. А в молитве вечерней просил Всевышнего ниспослать рабе Божьей Прелестнице завтрашний день не хуже сегодняшнего и продлить счастье наслаждения земной красотой.
      


Рецензии