О голых людях

Эта история произошла много лет назад. Я был тогда одиноким волчишкой с интересом ко всему непонятному с первого взгляда. Только что влился в свой очередной коллектив и нашел себе приятельницу буквально на второй неделе.
Не знаю уж, что руководстовало ее сознанием - принять меня так быстро и близко. Возможно, что подкупил интерес к ее всегда сопливому сыну, который был частью ее рабочий атмосферы. Зина была 36-летней кладовщицей. Даже и не разведенкой, а просто нажившей себе от безысходности.
На мой взгляд она была очень пригожей: худощавой, чернобровой и смешливой.
Мужиков вокруг нее крутилось множество.
Мне пришлось делать инвентаризацию ее склада в течение недели. Может быть именно это помогло нам так быстро сойтись.
Я был значительно моложе ее и вращался в компаниях, куда ей одной было бы просто не просочиться. Зине моей этого не очень и хотелось – ей надо было кормить ребенка и делать другие взрослые дела, но поневоле она тянулась.
Помню, как она смеялась, когда пригласил ее в оперу и как подтверждение показал билеты. Зина была очень тронута таким отношением, хотя наверняка понимала, что ни в какое конкретное место нас это все равно привести не может.  После билетов в оперу по ночам стала ко мне совсем иной, чем до того.
Как-то в августе нам принесли путевки на автобусную экскурсию в Литву. В автобусе было полно молодых, так что подпитие началось как только захлопнулись двери.
Зина наблюдала за мной с интересом: пойду ли я пить с другими или останусь сидеть рядом с ней. Я остался при ней. Молодежь смотрела на меня, как на чужака – почему не разделяю радость коллектива.
Мы прокатились по Литве вдоль и поперек, и на пути домой наш автобус поломался. Шофер об'явил, что полетел какой-там подшипник какого-то вала и добавил, что до утра все могут быть свободны.
Как ни странно новость никого не опечалила: в поселке-хуторе был клуб с танцами, а придорожной лавке можно было купить местного фруктового вина.
Клуб делил штукатуреное зданьице с отделением ментовки.
Танцы, несмотря на близость властей, были довольно неистовыми. Там играла какая-то московская группа, которая, как выяснилось позже, приезжала уже третье лето с женами и детьми и жила там музыкально-показательной коммуной.
Местные люди к нам не пристовали, так что напряжения в воздухе не витало.
Зина моя не была большой танцоркой сама, но меня отправила плясать с другими, что я и сделал.
Музыканты играли сильно и без перерывов все самое модное и забойное.
Милиционер смотрел сквозь двойные открытые двери из своего кабинета за порядком на полу, и в какой-то пиковый, на его взгляд, момент вырубил электричество во всем здании.
И на этот раз никто особо не расстроился, потому что все уже подустали и хотели перемен. Перед зданием клуба-милиции была небольшая заасфальтированная площадка для водозабора, которая доходила до противопожарного пруда. Туда-то все и направились покурить и поостытть. Пара сильных прожекторов освещали конец площадки.
Ко мне пристала какая-то подвыпившая лудильщица, что мне западло искупаться сейчас в пожарном пруду. Я ей не отвечал, а шел рядом с моей Зиной. Вдруг и Зина поинтересовалась громко, а не слабо ли мне. Оказывается, это интересовало всех, кто был вокруг-они шли молча, но смотрели на меня.
Помню, что расстроился из-за Зины и стал раздеваться.
Последними были носки.
Я сидел голым задом на теплом чугунном противопожарном гидранте и курил.
Вода не должна была быть холодной. Вдруг увидел как заварившая все это сопливая лудильщица стягивала с себя джинсы и трусы в мелкий горошек и крикнула мне: « погоди, и я с тобой».
Зину мою как громом стукнуло. Она повернулась и пошла быстро в сторону нашего автобуса. Я было пошел за ней нерешительно, но на пол пути подумал, что ей ничего утешительного все равно сказать не смогу и остановился.
Стоять голым среди одетых было нормально. Даже подумал, что может я скрытный эксгибиционист, а оказалось, что явный.
Когда вернулся к гидранту, то увидел всех наших из автобуса голыми и готовыми к ночным омовениям.
Местные стояли одетыми в стороне во главе с милиционером и пялились на нас как на диво-дивное и чудо-чудное.
Купаться, однако, пошел я один, а остальные просто стояли и давали советы с берега.