Жил-был Васька. гл. 5. Ручеёк

        Первый месяц летних каникул Васька провёл в Новобурейске, у бабушки. Там-то с ним и приключилась история с Людкой Телеховой.
    
        Людка была его ровесница. Она жила в другом переулке, но их огород соседствовал с огородом Вербицких, так что Васька частенько видел её, когда сидел на крыльце.
    
        Впрочем, он видел её не только с крыльца. Она в числе прочих девчонок, чуть ни каждый вечер приходила к бревну, напротив Васькиного двора, где окрестная детвора собиралась, чтобы поиграть или просто поболтать.
    
        Васькина Бабушка ему рассказывала, что эта самая Людка приходится им каклй-то дальней родственницей, то есть как-то через двоюродную её сестру, и что будто бы она Ваське приходится троюродной сестрой. Ну, да как бы то ни было, а Ваське она очень нравилась. По крайней мере он считал её самой красивой во всей округе.
    
         А теперь о том, что произошло. Обычно, как только начинало смеркаться, к бревну, о котором уже упоминалось, один за одним подтягивались пацаны и девчонки со всех близлежащих дворов. Собственно, там Васька с Людкой и познакомился.
    
         В ту пору некоторые мальчишки да и девчонки тоже уже выказывали друг другу симпатии. Быть может, ещё и поэтому особое предпочтение отдавалось игре в “ ручеёк” - игре, которая, как никакая другая, позволяла всякому без особой робости и стеснения выразить своё расположение.
    
         Смысл этой игры состоял в том... Да, в общем, если разобраться, то в ней как будто и не было вовсе никакого смысла. Все мальчишки и девчонки разбивались по парам и, держа друг друга за руки, выстраивались в колонну, а кто-нибудь один или одна, кому никто не достался, мог, пробегая сквозь колонну под сцепленными руками, выбрать себе кого пожелает. Потом, взяв за руку своего избранника или избранницу, водивший увлекал её за собой в конец колонны и тоже вставал, как и другие. За ним то же самое повторял, тот, кто лишился пары. Словом, ничего мудрёного, однако, азарт, с каким шло выбирание себе пары, подчас перехлёстывал через край и дело едва даже ни доходило до конфликтов. А всё оттого, что, скажем, на одну девчонку или на одного мальчишку иногда приходилось сразу несколько соперников, в то время, как про остальных словно бы забывали.
    
         Как самая из всех привлекательная, Людка Телехова пользовалась у мальчишек особенным успехом. По крайней мере, её выбирали чаще других. Ваське тоже отдавало предпочтение сразу несколько девчонок и его тоже выбирали довольно часто. 
    
         Сам же Васька с самого начала принял такой вид, что ему будто бы всё равно, кого выбирать. И хотя Людка ему нравилась, он никак этого не выказывал. Даже напротив, он держал себя с ней подчёркнуто равнодушно. В конце концов его вовсе не прельщала роль одного из многочисленных её поклонников. К слову сказать, ровно так же стала вести себя и Людка Телехова.
    
         До некоторых пор всё так и шло. Потом, правда, всё изменилось. Первой начала Людка. Она в один из вечеров вдруг стала выбирать его чаще других. Затем, когда и он начал ей отдавать предпочтение, она вдруг сменила тактику и принялась выбирать кого-то другого. Причём так повторилось несколько раз.
    
         Васька злился, ревновал, его до глубины души возмущала переменчивость Людкиного нрава. В конце концов однажды он так психанул, что надумал ей отомстить. Он совершенно вдруг перестал обращать на неё внимание, и всё чаще стал выбирать Наташку Малыгину, кстати, тоже вполне симпатичную девчонку.
   
         Правда, Наташка ему вовсе не нравилась, к тому же она липла к нему почти с самого начала. Теперь же, когда он наконец обратил на неё внимание, она уже и вовсе от него не отходила, с азартом показывая всем, что Васька теперь только её и больше ничей.

         От всех этих её ужимок Ваську немного коробило, но он старался не подавать виду. Всего же досадней было то, что Людка как бы ничего этого не замечала и продолжала веселиться, наслаждаясь нетерпеливой вознёй вокруг неё. Для Васьки это означало только то, что план его мести никак не срабатывал.
   
         Ревность и злость на Людку буквально сжигали его изнутри, но он крепился и всё продолжал свои ухаживания за Наташкой. Правда, дальше “ручейка” его ухаживания не шли. К тому же она до такой степени ему надоела, что он уже не знал, куда от неё деться.
   
         Одновременно он урывками наблюдая за Людкой и вскоре стал примечать, что она раз от раза становится всё грустней, а в иные вечера так и вовсе не приходила. Из чего Васька заключил, что Людка помаленьку сдаёт и, стало быть, его задумка начинает давать свои плоды.
   
         И впрямь, как-то в очередной раз играя в “ручеёк”, Людка, вдруг четыре раза кряду выбрала его. Внешне оставаясь невозмутимым, он, однако, чувствовал, как у него колотится сердце. Но радость его длилась недолго. В один из тех моментов, когда он, затаив дыхание, стоял, держа Людку руку, откуда ни возьмись, появилась Наташка. Она схватила его за руку, потащила сквозь строй за собой.
   
         Дальше получилось то, чего Васька никак не ожидал, и о чём ему потом вспоминать не хотелось. Едва они с Наташкой заняли место, и Наташка открыла рот, чтобы высказать ему свои обиды, как вдруг рядом очутилась Людка Телехова. Она взяла Ваську за руку и увела его за собой в конец “ручейка”. Недолго думая, её примеру последовала и Наташка.
   
          Так они раз за разом стали они выхватывать смущённого и слегка растерянного Ваську друг у друга, в то время, как остальным ничего не оставалось, как только  наблюдать, томясь без дела. 
   
          Возможно, что со стороны вся эта возня вокруг Васьки и выглядела забавно, но ему было точно не до смеху. Что-то ему подсказывало, что всё это добром не кончится. Да, и пацаны с девчонками, которые поначалу только посмеивались, принялись роптать. Возмущение нарастало, так что в воздухе запахло жареным.
   
          Васька на сотый уже раз пожалел и о своём плане, и о том, что втянул во всё это Наташку. Впрочем он и предположить не мог, что его затея примет столь дурной оборот.

          Игра между тем совершенно расстроилась, послышались возмущённые голоса: Дескать, что это за ерунда такая, и что свет клином сошёлся на Ваське, что ли?
   
          Наконец, схватив Ваську в очередной раз, Наташка объявила, что не желает больше играть и потянула его к бревну.
   
          - Лучше, посидим, -  сказала она, не желая слышать никаких возражений.
   
          Людка тоже вышла из игры тоже. Она остановилась чуть в сторонке, и, глядя на них, как бы ждала, чем всё это кончится. А в Наташку словно вселились черти. Она вцепилась в Васькину руку и не хотела никуда его отпускать. Он тихонько вырывался и, стараясь не поднимая шума, убеждал её, чтобы она успокоилась. И всё равно их возня привлекла внимание.
   
          Вокруг них образовался полукруг. Все с любопытством наблюдали за их препирательствами и посмеивались. Наташка ничего не хотела слышать и мёртвой хваткой удерживала Ваську.
   
          - Да, отцепись же ты. Чего ты меня держишь? - шипел, отбиваясь, Васька. - Спятила ты, что ли, совсем?
   
          Со всех сторон слышались хохотки, а Наташка, как полоумная, всё хватала и хватала его за руки. Так прошло сколько-то времени, но тут Наташка вдруг отпустила, а сама плюхнулась на бревно и горько расплакалась.
   
          К ней сейчас же подошла Людка Телехова. Она села с ней рядом и, обняв её за плечи, стала её успокаивать. Та не противилась и что-то жалобно говорила ей шёпотом, продолжая всхлипывать и бросать на Ваську гневные взгляды.
   
          Сам же Васька, воспользовавшись моментом, отошёл в сторонку и в растерянности вертел головой, не зная что делать дальше.
   
          Хохотки между тем прекратились, и в Васькину сторону полетели обидные реплики. Его обвиняли за Наташку и за испорченную игру. Впрочем, он и сам чувствовал себя виноватым. Ему вдруг сделалось тоскливо и одиноко в кольце враждебно настроенных мальчишек и девчонок. В конце концов, постояв немного, он развернулся и поплёлся домой.
   
          Потом, ещё с неделю, он вечерами не выходил со двора, и с тоской наблюдал из-за забора, как играют и веселятся у бревна поселковские. Видел он и Людку, которая  большей частью сидела в сторонке и явно скучала.
   
          Но долго он так вытерпеть не смог, и наконец в один из вечеров вновь появился у бревна. Пришёл он раньше всех, ещё засветло. Он сел на бревно и стал ждать.

          Не прошло и получаса, как стали подходить остальные. Как он и ожидал, на него никто не обращал внимания, словно его и не было вовсе. Потом пришла Наташка. Она зыркнула на него один раз и отвернулась.
    
          Людка появилась одной из последних. Она посмотрела на него долгим задумчивым взглядом, виновато улыбнулась и тут же заговорила с кем-то из девчонок.
    
          Васька отодвинулся на самый край бревна, чтобы никому не мешать, и так просидел весь вечер, не проронив ни слова. На него то и дело посматривали, но заговорить с ним никто не захотел.
    
          Также, как и всегда, все играли в “ручеёк”, в догонялки, смеялись,бегали друг за дружкой. Им словно бы хотелось доказать, как им весело и хорошо без него.

          Наконец Васька встал и направился к своей калитке. Он уже взялся за щеколду, как услыхал за спиной Людкин голос:
   
          - Вася, постой, - окликнула она.
   
          Он остановился, но оборачиваться не стал. Его раздирала обида. Обида на всех, а на Людку даже больше, чем на других.
   
          - Чего тебе? - спросил он, всё также не оборачиваясь.

          Она подошла к нему.
   
          - Все уже расходятся,- тихо сказала она, - давай посидим ещё немного?
   
          Васька обернулся и недоверчиво посмотрел на неё. Он колебался.
   
          - Ладно, давай, - смущённо ответил он и медленно двинулся за ней.
   
          Как он и думал, Людка оказалась замечательной девчонкой. Она ни словом не обмолвилась о том злополучном вечере, даже наоборот, она вела себя так, будто и сама была в чём-то виновата.
   
          Сначала они просто сидели молча. Потом кто-нибудь из них начинал говорить, но разговор всё как-то не клеился. Беседа их чуточку оживилась, когда Людка стала расспрашивать его о городе. Ей было интересно, как он учится, какие он читает книжки, ну и всё такое прочее...
   
          Они просидели до поздна и сидели бы ещё, если бы не Людкина мать. Она пришла и стала Людку отчитать. Потому увела её домой.
   
          На другой день, поутру, как и было условлено, Васька зашёл за Людкой, и они отправились в верховье Буреи. Там они купались, сидели у костра и мечтали о разных приключениях. С каждым днём Людка нравилась ему всё больше и больше. Мало того, что она была красивая, но она ещё была и очень доброй.
   
          С этого дня они почти не расставались: ходили в лес по ягоду или за кислицей, путешествовали по самым непролазным чащам, а однажды Васька даже взял её с собой на рыбалку.
   
          Вечерами же они забирались в стоявший на отшибе деревянный сруб, и там Васька рассказывал ей свои придуманные истории. У бревна они больше не показывались. Да и что там было делать? Им куда было интересней вдвоём.
   
          Так всё и шло какое-то время. Но однажды случилось то, что, наверное, и должно было случиться. Сперва кто-то пустил слух, что будто бы Васька похвалялся перед другими пацанами насчёт Людки. Он будто бы всем рассказывал, что она в него так крепко втюрилась, что позволяет ему не только себя целовать, но даже кое-что и похуже.
   
          Разумеется, всё это было сплошное враньё. Но всего хуже было то, что Васька ни о чём таком не догадывался. И вообще, с тех пор, как они подружились с Людкой, он почти ни с кем больше не общался. Поэтому удивился, когда однажды Людка вдруг отказалась пойти с ним гулять.
   
          Он стал её расспрашивать, в чём дело, но она ничего не ответила, а только расплакалась и убежала. Её теперь неотступно окружали подруги, не позволяя Ваське к ней близко подступиться. И больше всех старалась Наташка Малыгина. В довершение же всего, на Ваську вдруг окрысились и переулковские пацаны.
   
          Позже он узнал, что они даже подговаривались устроить ему хорошенькую взбучку. Что им тогда помешало, для Васьки так и осталось секретом. Но как бы то ни было, все они шарахались от него словно от зачумлённого.
   
          Васька был в полном смятении. Он не знал, что и думать. А между тем вокруг него образовалась такая пустота, что ему даже не с кем было обмолвиться словом. Вот только прабабушка Анна, к которой он по-прежнему заходил во времянку. У неё-то он и пропадал целыми часами, слушая библейские притчи и рассказы о занимательных случаях из жизни.
   
           В остальное же время он в полном одиночестве ходил на речку, или сидел во дворе, выстругивая из чурбачков маленьких человечков. Или отправлялся в стайку, к своим любимым коровам, к Зорьке и к Красульке. Когда он приходил, они поворачивали к нему свои рогатые головы, переставали жевать и смотрели на него с таким печальным участием, что у Васьки как бы даже отогревалась душа.

           Обычно он прихватывал с собой хлеба с солью и угощал их по очереди. А больше всего ему нравилось прижиматься к их тёплым шеям и гладить и чесать им головы. Вот уж кто никогда на него не был в обиде, и кто всегда был готов дарить его своей добротой.
   
           Как-то однажды Васька отправился в соседнюю Николаевку, смотреть кино. Там, в бывшем старом амбаре, потом переделанном в клуб, раз или два в неделю привозили из района фильмы. Сам клуб возвышался на самом берегу Буреи, на небольшом пустыре, захламлённом ржавыми железяками и горками рассыпанных удобрений.
   
           На этот раз обещали показать фильм про войну. За пять копеек Васька купил себе билет и, пройдя вовнуть сел поближе к экрану. Тут не было стульев, а все усаживались на длинных сколоченных из досок скамейках.

           Пришлось долго ждать, пока соберётся побольше народу. В зал в основном набилась детвора, правда, попадались и взрослые.
   
           Наконец свет был потушен, и на растянутом прямоугольном полотне загорелся небольшой квадрат. Сначала показывали какой-то киножурнал, а уж за ним пошёл и сам фильм.

           Васька и здесь себя чувствовал неуютно. Ему казалось, что все его сторонятся. А во время сеанса, кто-то подкрался к Ваське сзади и залепил ему звонкую оплеуху. Васька подскочил, готовый дать сдачи, но все сидели как ни в чём не бывало. Поди догадайся, кто это сделал.
    
          До конца фильма Васька был начеку, но больше такое не повторилось. Зато, когда он вышел на улицу, к нему подошёл длинный вихлястый пацан по кличке Козёл. Козёл был из бараковских. Васька слышал, что он будто бы пытался подружиться с Людкой Телеховой, но безуспешно. 
          Подойдя к Ваське и не сказав ни слова, он залепил ему по скуле. От неожиданность Васька даже опешил, а Козёл кинулся бежать. Васька схватил с земли обломок от азбестовой трубы и запустил им в убегавшего Козла. И надо же какое чудо - обломок  угодил ему прямо по пятке. Козёл споткнулся, потом сморщился и схватился за ногу. Васька направился к нему. Козёл стал пятиться к обрыву, как-то странно при этом ухмыляясь. Васька остановился в раздумии - всё это было очень подозрительно. Ваське всё это не понравилось - он был уверен, что тот что-то замышляет. На секунду остановившись, он задумался.
 
         - Чо, струсил? - щерился Козёл, всё как бы норовя шмыгнуть за обрыв.
   
         - Это тебя-то, что ли? - усмехнулся Васька и решительно двинулся за ним. У Васьки чесались руки. А этого Козла он и раньше недолюбливал, особенно после того, как узнал, что тот клеился к Людке.
         Белёсый, конопатый, он был хоть и длинный, но хилый и с узкими плечами. А руки и ноги у него и вовсе были как палки. Вот Ваське и не верилось, что такой хиляк отважился к нему заедаться.   
         А Козёл, дождавшись, когда Васька подойдёт поближе, вдруг шмыгнул за обрыв. Васька бросился за ним. Но за обрывом его поджидали большие пацаны. Их было четверо. Правда, нападать на Ваську они сначала не стали, а только взяли его в кольцо, как бы предоставляя возможность Козлу показать себя самому.   
   
          А тот действительно при них расхрабрился и со смешками и ужимками бросился к Ваське, целясь кулаком в челюсть. Но Васька увернулся и первым же ударом сбил его с ног. А пока тот барахтался в песке, успел приложиться ещё парочку раз. Но большего он сделать не успел, потому что на него накинулись другие и стали его мутузить. Потом схватили его за руки и держали, чтобы Козлу было сподручней наставлять ему синяки.
   
          Васька вырывался изо всех сил, пытался дать сдачи, но те держали его крепко. И тогда от злости и бессилия у него из глаз хлынули слёзы...
   
          Он остался один на пустынном берегу. Слёзы его давно высохли. Он сидел на выброшенном на берег топляке и смотрел на неспешно текущие воды Буреи. Теперь он уже не чувствовал ни злости, ни обиды, а только размышлял о странных превратностях жизни, а ещё о том, как порой несправедливо всё получается.
   
          С Людкой Телеховой он так больше и не встретился. Поговорить с ней ему тоже не удалось. Она до самого его отъезда упорно избегала с ним встречь.

          В Новобурейске он пробыл ещё с неделю, а потом уехал в город. А ещё через полгода в город перебралась и вся семья Вербицких, продав дом и скотину, так что Ваське приезжать сюда Ваське уже было не к кому.