Жил-был Васька. гл. 25. Эльдорадо

        Вскоре, после истории с”танками” дядя Саша, Петькин отец, выхлопотал для Петьки и его сестры путёвки в пионерский лагерь, а уже через неделю они уехали. Тогда Васька и вовсе заскучал.
   
        К тому же все мальчишки из соседних дворов тоже куда-то разъехались, и один лишь Генка, по прозвищу “Хмырь”, целыми днями торчал на лавочке, напротив Васькиного окна и смолил папиросы. Но с ним Ваське дружить не хотелось.
   
        Генка был тремя годами старше его, но дело было даже ни в этом - это был  здоровый, гнилозубый балбес, который только и делал, что подкарауливал кого-нибудь из маленьких пацанят, чтобы наплести им о своих якобы воровских заслугах.
   
        Врал Генка безбожно и вдохновенно. В иные дни вокруг него скапливалась здоровенная толпа мальчишек, которые, разиня рты, поглощали всё, что ни молол его нечестивый язык. А он до того, бывало, заврётся, что к концу уже получалось, что будто бы он вовсе и не Генка, а какой-то тайный главарь целой шайки и, что все в городе бандиты его, Генку, слушаются и ужасно боятся. И, когда он доходил до этого места, то прыщавая его физиономия принимала такой зловещий вид, что слушавшие его пацаны, дрожа от страха, начинали озираться на калитку, чтобы при случае улизнуть.
   
        Вот этот самый страх в их глазах, более всего приводил Генку в восторг.
    Но кого Генка не любил, так это Ваську, потому что тот никак не хотел ему верить, а иногда своими вопросами выставлял его полнейшим вралём. Вдобавок ко всему, Васька нередко бывал свидетелем его позора.
   
        Попросту говоря, ему случалось видеть, как раз, а то и дважды в неделю, этого самозванного главаря ремнём лупцевал отец и ничего при этом не опасался. А тот орал, как резаный, обливаясь слезами. А доставалось Генке за то, что учился он из рук вон плохо и к тому же часто сбегал с уроков.
   
        Вот и выходило, что дружить Ваське было не с кем. Наверное, он мог бы позаниматься чем-нибудь дома, но там сидела или лежала на своей койке Полина Родионовна, один брюзгливый вид которой наводил на него тоску. К тому же она всё время выискивала  повод, чтобы потом нажаловаться на него отчиму. 
   
        Ещё можно было бы сходить в кино или почитать какую-нибудь книжку, но на всё это требовались деньги, а денег-то ему родители и не давали, даже на книжки. Они говорили, что им и без того приходится туго, а он одет и накормлен, так что они не собираются швырять деньги на ветер.
   
        Как-то однажды Васька вышел со двора и без всякой цели направился по Калинина, в сторону Амура. Так он прошёл квартала два, разглядывая дома, окрестности и провожая глазами проезжавшие машины. Вдруг его внимание привлёк худенький пацанёнок, с забавным чубчиком на голове.
   
        Тот стоял возле дощатого мостика, перекинутого через сточную канаву, и горестно плакал, размазывая по щекам слёзы.
   
        - Ты чего тут ревёшь? - спросил Васька, подойдя  ближе.
   
        - Деньги потерял, - всхлипывая, отвечал тот. - Я шёл, а они упали и закатились.
   
        - Где шёл? Куда закатились? - навострил уши Васька.
   
        - Туда, - пацанёнок ткнул пальцем, указывая на мостик. - Они прямо в щель попадали-ы-ы-ы...- и пацанёнок заныл с новой силой.
   
        - И много денег? - прикидывая что-то в уме, поинтересовался Васька.
   
        - Целых двадцать копеек. Мама дала на мороженое, а они..., а я...
   
        Пацанёнок закатил к небу глаза и опять было собрался разреветься.
   
        - Погоди, не реви, - остановил его Васька. - Слезами тут не поможешь. А мы, может, ещё их оттуда достанем.
   
        - Как же, достанешь их теперь.
   
        Не говоря ни слова, Васька подошёл к мостику и присел возле него на корточки. В последнее время стояли сухие, жаркие дни, так что дно канавы было совершенно сухим, хотя вся растительность в ней была покрыта толстым слоем засохшей грязи.
   
        Васька как раз этим утром надел на себя всё чистое: и шорты, и рубаху, поэтому лезть под мостик, а, стало быть, наверняка выпачкаться, ему совсем не хотелось. Он оценивающе посмотрел на пацанёнка, но тот, как нарочно, тоже был во всём чистом.
   
        - Послушай, - обратился он к малышу, - а , давай, я подержу тебя за ноги, а ты залезешь под мостик и поищешь там свои деньги. Идёт?
   
         Тот с сомнением посмотрел на Ваську, потом озабоченно подёргал себя за чубчик и замотал головой. Было видно, что он побаивается, хотя сама по себе идея ему понравилась.
   
         - Ну, чего ты трусишь? - урезонивал его Васька. - Сказал же удержу, значит удержу.
   
         - А вдруг я упаду? - упрямился малыш. - Мамка мне тогда все уши оборвёт.
   
         В глазах его блеснул алчный огонёк, но страх испачкаться был пока что сильней.
   
         - Ну, как хочешь, - устав его уговаривать, решил Васька. - Тогда я сам полезу. Главное - это чтобы не вставать на коленки.
   
         Немного ещё поколебавшись, Васька опёрся на полусогнутые руки и, удерживая ноги прямыми, как какой-нибудь жук, медленно полез под мостик. Под мостиком земля оказалась влажной, пахло прелой травой и не хватало света.
   
         Однако, когда глаза его немного привыкли, то он сразу приметил несколько монеток. Но самое трудное было их взять. Да так, чтобы при этом не свалиться на пузо или не встать на коленки. От напряжения руки его предательски дрожали, и всё же он исхитрился достать несколько монеток и зажать их в кулаке.
   
         Пора было выбираться назад, но тут он заметил ещё несколько монеток, слегка потускневших от серого налёта. Очень было соблазнительно до них дотянуться, но руки его и так сильно ослабли и готовы были в любую секунду подломиться. Ему и так едва хватило сил, чтобы выбраться наружу.
   
         Он покраснел, пот по лицу катился градом. Пацанёнок немедленно очутился рядом и буквально впился глазами в Васькин кулак.
   
         Отдышавшись, Васька разжал пальцы. На ладони его поблескивало пять монеток: одна “двацушка”, три “пятнацушки” и ещё один “ десюнчик”.
   
         - Видал, аж сколько? - сам не веря своим глазам, пробормотал Васька.
   
         - Ого! - в изумлении разинул рот пацанёнок.
   
         - Там ещё есть, -  сообщил Васька. - На вот, забирай свой “двацунчик”, а я малость отдохну и ещё туда слазию.
   
         Но парнишка вдруг загорелся желанием слазить вместо него.
   
         - Ну ладно, лезь, если хочешь, - немного подумав, согласился Васька. - Только ищи поближе к верхнему краю.
   
         Теперь уже не колеблясь, мальчишка опёрся на руки и, придерживаемый Васькой за ноги, полез под мостик. Но силы его оставили лишь только он очутился под мостиком; руки не выдержали и он распластался в пыли.
   
         Ваське пришлось вытягивать его оттуда грязного и урёваного.
   
         - Ладно, не ной, - стал его успокаивать Васька, отряхивая с него пыль, чем ещё больше размазывал её по одежде. - Штаны и рубаху можно состирнуть на колонке. Уже через час всё просохнет. Только я бы на твоём месте... коль уж ты всё равно весь вымазался... я бы ещё раз слазил и достал всё, что там есть.
   
         Но пацанёнок был так расстроен и напуган, что и слушать об этом не хотел. Тогда под мостик снова полез Васька. Правда, на этот раз ему всё же пришлось вставать на коленки. Но зато добыча его составила шестьдесят копеек мелочью - неслыханные деньги, о которых он не мог и мечтать.
   
         Разбогатев таким образом, Васька повёл своего нового приятеля искать колонку. Колонка оказалась всего в квартале от того места, где они промышляли. Там он отмылся сам и помог пацанёнку постирать одежду. Кроме того, он выдал ему, как пострадавшему за общее дело, целых двадцать копеек. Во дворе какой-то школы они подождали, пока одежда просохнет, а затем в приподнятом настроении отправились тратить деньги.
   
         Вовка, - так звали нового Васькиного друга, - оказался на редкость весёлым и покладистым мальчишкой, так что после второй порции мороженого они отлично спелись.
   
         Разведанный способ добывать деньги пришёлся им по вкусу и они решили впредь действовать сообща. Разумеется, под Васькиным руководством.
   
         Было условлено встретиться на другой день, у того же самого мостика. На том они и разошлись каждый в свою сторону. На оставшиеся деньги Васька купил две книжки со сказками, которые проглотил буквально за один вечер.
   
         Вовка являлся в назначенное место без опозданий и также, как  Васька одевался в какое-нибудь старьё, чтобы не страшно было испачкаться. Изо дня в день они промышляли под мостиками, охватывая всё новые и новые территории. Далеко не везде им сопутствовала удача, но всего более им удавалось разжиться вблизи автобусных остановок - тут временами их ожидал обильный урожай, который они делили пополам, чтобы никому не было обидно. Вырученные деньги шли на кино, мороженое или на книжки.
   
         Поначалу они чувствовали себя настоящими богачами, но постепенно доходы их сильно оскудели. К тому же и другие пацаны, должно быть, пронюхав откуда-то про их  заработки, принялись за мостики тоже..
   
         Неизвестно, сколько бы они ещё промышляли, но мама наконец решила отправить Ваську в деревню, чему он, впрочем, немало обрадовался. Вовке повезло меньше - он загремел в пионерский лагерь, из-за чего, прощаясь с Васькой, пребывал в подавленном настроении.
   
         Больше им уже не суждено было встретиться в виду событий, речь о которых ещё впереди.