Жил-был Васька. гл. 17. Голубая, в чёрную крапинку

               
     Как-то, уже по весне, Васька вместе с классом ходил смотреть кино о советских военных лётчиках. Фильм его буквально потряс. Потом, ещё целых два дня, он ходил сам не свой, а на третий день разыскал Саньку Смоляка, чтобы серьёзно с ним потолковать.
     Тот, как обычно, прятался с очередной своей книжкой в раздевалке, за старым шкафом.
     - Вот, что я решил, - без дальних слов, объявил ему Васька. - Я, Санька, когда вырасту, стану лётчиком.
     Санька, не вполне ещё вернувшийся к действительности, сперва лупал на него осовевшими глазами. Потом закрыл книгу, заложив пальцем страницу, и восхищённо  воскликнул:
     - Вот это да! А, знаешь, я бы тоже пошёл в лётчики, - сказал он, но тут же помрачнев, добавил, - но меня всё равно туда не возьмут.
     - Это почему? - удивился Васька.
     - Почему, почему. Потому. Потому, что у меня плоскостопие. Да и высоты я боюсь, - прибавил Санька, немного подумав.
     - Так это ты сейчас её боишься, - принялся уговаривать Васька, - а когда вырастешь, может, у тебя к тому времени всё пройдёт.
     - А ещё меня сильно укачивает, - уныло жаловался Санька, явно заинтригованный Васькиной идеей. - Меня даже с автобусов тошнит.
     - Так я тебя и не зову ездить на автобусе, - ещё крепче поднасел Васька, - Отчего бы это тебя в небе укачивало? Вот тетеря. Там же не то, что на земле, там нет ни ям...и вообще там ничего нет, только облака и всё.
     - Неужто там совсем не укачивает? - заколебался Санька.
     - А то, - мечтательно зажмурился Васька. - Это же небо, понимаешь! Лети себе, куда хочешь... Ну как, согласен быть лётчиком?
     - Угу, - чуточку помедлив, согласился Санька.- А на каких самолётах мы станем летать?
     - Он ещё спрашивает, - закипятился Васька. - На военных, конечно.
    
     Вслед за тем друзья с жаром принялись обсуждать своё “лётчиское” будущее. При этом Санька Смоляк, легко и без борьбы, уступил Ваське место командира экипажа. Правда, он пока сомневался, быть ли ему стрелком-радистом или, может лучше, стать штурманом. 
    
     В общем, обсудив главное, друзья, не медля ни минуты, отправились в интернатовскую библиотеку за книжками о лётчиках. Им хотелось хорошенько всё о них разузнать - то была Санькина идея, которую Васька немедленно одобрил.
     Однако, когда они пришли, библиотекарша, тётя Аня, наотрез отказалась давать Ваське книги, поскольку тот всё ещё не вернул книгу об Ермаке. А как Васька мог её вернуть, когда он подарил её Саньке на день рождения. Может, он и не стал бы её дарить, но у него просто ничего другого не оказалось.
    
     При упоминании об этой книжке, да ещё в присутствии Саньки, Васька весь сделался пунцовым.
    
     - Вот ведь, - озабоченно пробормотал он, пряча глаза. Впрочем, он тут же сориентировался и, схватив Саньку за руку, потянул его к двери.
    
     Он опасался, что Санька брякнет что-нибудь по глупости, и тем самым выдаст его с головой. К счастью, всё обошлось, и Санька не проронил ни слова. Зато на крыльце он почесал в затылке и хмуро заметил:
    
     - Знаешь, Васёк, я всё не хотел тебя расстраивать, но твою книжку у меня кто-то стыбзил... Прямо не знаю, как теперь и быть.
    
     - Да, плюнь ты на неё, стыбзили так стыбзили. Тебе-то всё равно книжки брать можно, вот и...
    
     Друзья условились, что книги в библиотеке станет брать Санька, а читать они их будут по очереди. На том и порешили, и уже вскоре в их разговорах замелькали новые  и ужасно заманчивые слова. То и дело от них можно было слышать о фюзеляжах, шасси, элеронах и о прочих тому подобных штуковинах.
    
     А ещё им полюбилось играть в воздушый бой. Как только заканчивались уроки, они отправлялись в рощу и там, разведя руки в стороны, парили между деревьями, жужжа и постреливая друг в друга.
    
       Правда, Васька ни в какую не соглашался бывать подбитым. Он с пеной у рта доказывал, что Санька сам во всём виноват, потому что он мазила.
    
       - Это почему я всё время мазила, а ты нет? - разобиделся, наконец, Санька.
    
       - А потому. Сам ты, что ли, не видишь?
    
       - И ничего я такого не вижу, - упорствовал Санька.
    
       - Ага! - обрадовался Васька. - А я тебе, о чём говорю? Сам же признался, что ничего не видишь, а чего-то ещё споришь.
    
       Санька озабоченно молчал, не вполне понимая, куда тот клонит. А Васька между тем продолжал:
    
       - У тебя, Санька, плоховато со зрением, в этом всё и дело. А так, может, и ты бы меня когда-нибудь подбил.
   
       Своими рассуждениями Васька окончательно сбил друга с толку, и тому ничего не оставалось, как на время уступить.
    
       Но всё равно уже вскоре Саньке надоело одному тыкаться лбом в землю. Он объявил, что так нечестно, и что ему больше не хочется играть в такую игру. В подкрепление своих слов, он плюнул в то место, где земля ещё хранила след от его лба, потом вытер рукавом лицо и ушёл с “поля боя”.
    
       - Хлюздя! - напутствовал его Васька. -  Тоже мне ещё, лётчик выискался.
    
       Слова его, впрочем, остались без ответа. Ваське же было досадно, что всё так обернулось. Правда, он не терял надежды, что Санька, немного подувшись, всё-таки вернётся.
    
       Однако вскоре он понял, что просчитался. Снова забравшись за  шкаф, Санька взялся читать и не о каких "воздушных боях" больше не помышлял.
    
       “Ну и пускай, ну и ладно. - мысленно негодовал Васька. - Я и без него обойдусь.”
    
       Так прошла неделя, и вдруг оказалось, что мечтать в одиночку совсем неинтересно.

       Тогда он стал думать, как выманить Саньку из-за шкафа. Но на этот раз, сколько он ни думал, ничего не придумывалось.
    
       Время от времени он подходил к раздевалке, морщил лоб, скрёб в затылке, но так и уходил ни с чем. Он даже пробовал советоваться с Толяном Подгайко. Но тот только наводил на кончик носа свои круглые глазки, пыхтел, как паровоз, и всё даром. А Санька тем временем, знай себе, почитывал свои книжки, и в ус даже не дул.
    
       И тут однажды, когда Васька совсем уже потерял всякую надежду, ему вдруг вспомнилось, как Санька когда-то жаловался, что боится мышей. Тогда-то у Васьки и зародилась идея.
    
       Хорошенько всё обмозговав, он отыскал Тольку и рассказал ему о своём плане. Слушая Ваську, тот удовлетворённо сопел и даже чесался. Ему, как никому другому, было не по душе Санькино пристрастие к чтению. Он вообще был в недоумении: и какой гад придумал эти “чёртовы книжки”.
    
       Однако Ваське стоило немалых трудов, чтобы растолковать туго соображавшему Тольке все детали задуманной операции.
    
       С грехом пополам покончив с этим, они отправились на хозяйственный двор, ловить мышей. Дело это оказалось не таким уж простым. Ухлопав почти полдня, они сумели отыскать лишь одну мышь, да и то совсем дохлую.
    
       - Может, и эта сгодится? - спросил Толян, вытирая со лба пот рукавом рубахи.
    
       Васька собрался было возразить, но и сам уже понял, что ничего другого им просто не остаётся.
    
       Операция по выкуриванию Саньки из его логова была назначена на после обеда следующего дня. Для этого Ваське предстояло заблаговременно пробраться в раздевалку, спрятаться там в старом шкафу и поджидать с мышью, когда заявиться Санька.
    
       На другой день, наскоро пообедав, он и Толян отправились в раздевалку. Васька прихватил с собой завёрнутую в бумагу дохлую мышь. Толяну же предписывалась роль случайного прохожего.
    
       В ту минуту, как Санька с криком выскочит из-за шкафа, Тольке надлежало оказаться поблизости и постараться внушить испуганному на смерть Саньке, что будто бы он много раз видел в раздевалке мышей. В том и состоял план.
   
       И поначалу всё шло, как по маслу. Васька без помех забрался в шкаф, и прильнув к здоровенной дыре, проломленной кем-то в боковой стенке, стал ждать. Неподалёку от раздевалки, возле окна, занял свой пост Толян.
    
       Ждать пришлось недолго. Вскоре, с книжкой под мышкой, появился зловредный Санька. Глянув на Толяна, который с невозмутимым видом привалился на подоконник и смотрел в потолок, он остановился и призадумался.
    
       Наблюдавший за ними Васька, завозился в шкафу. Он опасался, что Санька, чего доброго, станет расспрашивать о чём-нибудь Толяна, а тот по простоте душевной может запросто сболтнуть лишнего.
    
       Но, кажется, всё обошлось. Санька прошёл в раздевалку, забрался за шкаф, и поудобней устроившись на ящике, открыл книгу и принялся читать. Одновременно он посасывал припасённый с обеда сухарь.
    
       Все было готово, и надо было начинать. И вот тут-то всё пошло кувырком. Сначала Васька слегка промахнулся, и брошенная им мышь вместо того, чтобы попасть Саньке под ноги, угодила ему прямо в книгу. А тот, то ли с перепугу, то ли ещё отчего, не раздумывая, швырнул её обратно в дыру.
    
       Васька был застигнут врасплох. Ощутив на своей спине дохлую мышь, он не смог совладать с собой. С диким воплем он вынес дверцу шкафа и пустился наутёк. На пути  его вырос Толян. Растопырив руки, он преградил ему дорогу.
    
       - Вот и я, сколько раз там видал мышей, - заученно долдонил он, крепко удерживая Ваську в объятиях.
    
       - Дурак! - вопил Васька, - Не видишь, что ли? Это же я.
    
       - А-а-а, - туго соображал Толян, отпуская его на волю. - А я думал Санька.
    
       Они повернули головы и увидели, как из-за шкафа высунулась озабоченная голова Саньки. Он так и не подумал выбраться оттуда, так что весь Васькин план позорно лопнул.
    
       Вообще, с этой Васькиной, - то есть про лётчиков, - что-то было не так. И, если Санька продолжал по-прежнему талдычить о самолётах, то Ваську эта тема увлекала всё меньше и меньше.
    
       А тут, как-то по весне, он пришёл с матерью в городской парк. Там ему на глаза попались большие качели. Санька как-то рассказывал, что, мол, настоящих лётчиков тренируют на каких-то специальных качелях и центрифугах.
    
       Вспомнив об этом, Васька решил попробовать. До этого он с качелями был незнаком.  Он храбро забрался в одну из железных лодок, на пару с каким-то пацанёнком, и ухватился руками за тросы.
   
       Пацанёнок, которому, видимо, качаться было не впервой, принялся раскачивать лодку. Лодка взмывала всё выше и выше. Васькин напарник хохотал и куражился, как чумовой, тогда как Ваське было не до смеху. От качки его стало тошнить, а потом ещё в глазах замельтешили чёрные крапинки.
    
       Он уже не чаял, когда всё это закончится. А пацанёнок и не думал переставать и всё сильнее раскачивал лодку.
    
       - Хватит! Перестань! - взмолился Васька - Не могу больше!
    
       Кое-как дотерпев до конца, Васька выбрался на твёрдую землю, бледный и измученный до последней точки. Он долго ещё не мог прийти в себя, а о том, чтобы сделаться лётчиком, больше и слышать не хотел.