Майские праздники в Беларуси

Первого Мая в Минске я была на экскурсии. Народ побежал в универмаги, а я осталась бродить по их главной площади. Главная площадь государства Беларусь. А она, между прочим, больше, чем Красная площадь. Памятник Ленину стоит. Авторский. Два студента бездельника неформального вида, но очень улыбчивые и доброжелательные возле дома правительства чудят.
- Ребята, Вы отдыхаете, сфотографируйте меня.
Взяли они мою цифровую мыльницу и крутят в руках, как дураки. Удивилась. Подошла, показала. Сняли. И всё улыбаются. Точно мои братья.  Только потом у костёла ещё раз увидев их, я поняла, что они иностранцы англоязычные. Вот. У меня есть снимок, который сделали мальчишки иностранные. Замечательные мальчишки. Не корявые. Не обремененные снобизмом.
Подошла к костёлу, я Мушечку не забываю. Стою, заглядываю. Женщина приглашает меня войти и разрешает фотографировать. Всё поражает моё воображение. Выставлена копия плащенницы. Все припадают к ней. Звучит органная музыка. Благодать витает под сводами. Я сижу и жалею, что не могу принять их веру. Что же я одна буду на небе, без своих? Выхожу из храма, ко мне тянет руку мужчина лет 35. Розовенький такой. Ещё лет десять назад я бы ничего не подумала. А теперь я видела, что у него похмельный синдром. Открыла кошелёк и дала ему белорусских рублёв:
 - На, поправься и выздоравливай. Жить хорошо.
Он схватил меня за руку:
- Возьми меня. Я музыкант. Мне жить негде. Я буду делать всё-всё.
Он целовал мои руки жадно.
- Куда же я тебя возьму? Я из Смоленска.
- А я из Орши. Это рядом. Как твоё имя? Я буду за тебя молиться.
На Старой Площади стоит старинный православный храм. Тоже не нашенского типа. Готический стиль выглядывает. Я стою перед иконой Минской Божьей Матери. Икона большая с окно средних размеров старинных зданий. Ей лет 600. Когда монголо-татары спалили Киев, икона приплыла против течения в Минск. Вот я и поняла истово верующих. Я смотрю на неё, а она на меня. Я прошу её, она меня слышит. Чем сильнее я вглядываюсь в неё, тем сильней она на меня смотрит. У меня дрожат губы, мне хочется плакать. Я прошу у неё веры и молюсь за Катю и Гену, за их возврат к жизни. Рядом стоят молодые люди и тоже о чём-то просят её. Я вспоминаю о своём желании принять веру католическую и удивляюсь себе. Эта икона и я, а вокруг меня большая плотная стена моих родных и близких, а чувствую их дух. Какая красивая церковь.
Мы едем по городу. Почему наше телевидение ничего не говорит о том, что  делает для своей страны президент Лукашенко Александр Григорьевич? Они готовятся принять  чемпионат Мира по хоккею. Построили дворец спорта на 18 тысяч зрителей. И ещё один такой же строят. Это же целый город в одном здании. Построен спорт городок, куда уже вселили всех студентов Минского университета. На время чемпионата выселят временно. А мировая библиотека в виде круглого многогранника? Сотни гектар под парками с аттракционами   мирового уровня. Всё население охвачено спортом. Они строят новые микрорайоны, в которых бесплатные квартиры в порядке очереди(!). Швейцарской фирме понравился(!?) Минский часовой завод. Они заключили контракт. Идёт переоборудование и вскоре буду выпускать швейцарские(!!!) часы в Минске. Блин. Я помню в девяностые годы на наш завод самый большой и рентабельный филиал ЗИЛа приезжали с предложениями иностранцы, даже японцы. Всем отказали. Выстояли перестройку. И даже запустили новое производство топливных аппаратов высокого давления с полностью автоматизированными линиями: робот положил-робот снял. В середине девяностых это был лучшее предприятие в Европе, немцы строили и говорили об этом.  Стеклянные потолки, металлические полы, немцы всё цокали: «Какие Вы богатые». А в прошлом году завалили завод. Эх.
 
9 Мая в Бобруйске. Солнце жарит нещадно. Спрашиваю таксиста, где мне лучше выйти на площади Ленина или Победы.
-Где будет парад?
-На площади Ленина. На площади Победы пьют - закусывают.
Вышла. А парад-то на площади Победы. Но это рядом. Я двигаюсь с толпой по тротуару, а рядом по проспекту движется колонна демонстрантов. Как это было давно и у нас. Люди идут семьями. Столько молодых семей! Немного раздражённые жёны и терпеливые мужья. Чудно, терпеливые мужья. А у нас уже и нет терпеливых мужей и жёны затравленные, да что там, семей-то не осталось. Я спешу на площадь. Там всё будет торжественно и под музыку. Пробежала спортсменов, артистов, машины инсценированные. На одной партизанская землянка, на другой привал с кашеваром. А вот идут участники войны. Бабушки и дедушки. Очень торжественные, нарядные, с наградами. Такие старенькие. Как-то всё совпало. Я после болезни. Флюс у меня на всё левое лицо. Три ночи спала с обезболивающими. По три штуки за ночь. Болею уже дней пять молча без нытья, но видимо накопилось. И эти божьи одуванчики, согнувшиеся под тяжестью наград. Я не могу сдерживать слёзы. Они льются. Чтоб совсем уродкой не выглядеть, я держу спину прямо и гордо несу свою обезображенную голову и вытираю слёзы пальчиками. У меня всю жизнь не было зонта и носового платка. На площади я очень хорошо утроилась. Программистка, соображаю иногда. Встала сзади папаши с малышом полутора лет на плечах. Малыш долго не выдержит, они уйдут и я первая. Всё так и случилось. Передо мной прямоугольники шеренг разных родов войск. Даже милиция с ОМОНом. Закончились торжественные речи, прозвучала команда, грянул марш, офицеры возле знамён оголили шашки, повернулись на-пррра-во и чётким строем пошли по площади. Потом въехали машины с ветеранами. Боже мой, жалела ли я что так в последние годы моей жизни? У меня разрядился фотоаппарат. Именно против меня возлагали цветы военные лётчики полковник старенький и два бравых стареньких подполковника. Один из них на вытянутой руке держал знамя.  Народ за мной спрашивает:
- А что это за флаг у них жёвто-блакидный?
Я направо и налево говорила, что это знамя ВВС.
- А ВВС что это?
- Военно-воздушные силы.
Я гордилась собой. Эх, фотоаппарат подвёл. На снимках Вы и без слов увидели бы всю амплитуду моих эмоций в тот день.
Заканчиваю словами «живут же люди!» Это я про белорусов. А я уже разучилась так жить. В сквере Победы везде были накрыты поляны. И люди семьями с друзьями пили-ели на земле, на лавках, на бетонных сооружениях. У нас так на кладбище в Пасху только. В 23 часа был салют. 65 залпов. Говорят, зрелище небывалое. А я больная крепко спала и слыша сквозь сон эти залпы, подумала: «Эх, меня там нет»,- и вырубилась.