Париж. Яблоки. Ты

 Знаешь, я всегда верила в сентябрь и чёрно-белые сны. Я всегда думала, что мягкие игрушки совершено живые, просто устали и спят днём.
 Я всегда, когда что то нюхала слишком близко подносила это к носу, так что запах получался совершенно другой.
 Понимаешь, я не видела смысла во многих фильмах, зато понимала, что без рекламы человечество умрёт.
 Я принципиально не читала городские еженедельники, зато с жадностью проглатывала каждую строчку иллюстрированного журнала о новинках кинематографа и книгах.
 Я любила старые французские комедии и ненавидела французский язык.
 Удивлялась, почему все люди любят лето и не любят есть кашу по утрам.
 Зато иногда завидовала чопорным англичанам за их традицию пить чай.
 Я обматывалась мишурой на Рождество и долго сидела, воображая себя праздничной елкой.
 Знаешь, если смотреть на этот мир, через пальцы, ты всё равно весь его видишь. Невозможно закрыть необъятное, даже пальцами собственной руки. Невозможно согреть замёршее от сильных морозов окно одним лишь дыханием. Но зато можно перейти улицу на красный свет и проехать в автобусе без билета.
 Можно часами смотреть на воду и мысленно плавать, но нельзя вечно смотреть телевизор и воображать себя в нём. Мы как никак всё же люди. Пусть и с утраченными способностями.   
 Знаешь, когда мне грустно, так грустно, что слёзы уже не льются, я забираюсь на большой подоконник в моей комнате и смотрю на мир, там внизу. Он отличается от того, что сейчас находится в моём воображении, а если ещё идёт дождь, я включаю какой-нибудь старый добрый джаз, закрываю глаза и мечтаю.
 Мечтаю о хорошем, неважно о чём. Главное что б эти мечты были хорошие.
 Это может быть что угодно: только что распустившаяся ветка сирени под окном, красный зонт, поход в музей и даже включение горячей воды при её отсутствии.
 Понимаешь, так проще, жить с чем-то своим.
 Своими книгами, друзьями, снами, воспоминаниями. У тебя не может быть своего дома, своей машины, но воспоминания есть у всех. Причём свои.
 Иногда меня мучает вопрос – хорошо ли что человеку дали память? Эти жуткие воспоминания, от которых даже слёз нет и кричать уже не хочется. Или те минуты счастья, которые могут лишь повториться там – где - то далеко, в глубинах твоего сознания. 
 Представляешь, когда мне ночью одиноко, я беру с собой свою мягкую игрушку и иду спать. Рассказываю ей что то, объясняю. И засыпаю, уткнувшись шершавой щекой в мокрую от слёз шерсть.
 А на утро мне почему то легко. Только игрушка приобретает немножко потрёпанный вид после каждой такой ночи. У неё тоже есть нервы, пусть и плюшевые.
 А ещё у меня есть мечта, такая глупая, но вполне реальная. Я хочу утонуть, утонуть в холодном свете утра.
 Ты разве не видел холодное утро в городе?
 Шпили, башни и всё в холодном тумане, всё в холодной вуали ещё чьих то недосмотренных снов. И я, такая неприступная среди этого света.
 Мне нравится, гулять по сонному городу. Вставать совершенно рано, переступая через свой организм.
 И ходить, бродить по этим улицам, и вспоминать старую Германию. Её старый дома со шпилями, огромные сады с розовыми розами, добрых людей, живших здесь около века назад и тонуть, тонуть в холодных лучах, ненагретого Солнца. А потом уходить домой, словно боясь растаять от него.
 Уходив, одеть на голову шапку, чтоб быть всё той же утреней и холодной, а дома открыть холодильник и наслаждаться приятным холодом, искусственного льда. А потом пускать в ванной жёлтых резиновых уточек, не как в детстве. В моих воспоминаниях их почему то нет.
 Мои воспоминания это книга без нескольких глав, с иногда пропущенными словами, наверное их вырезала моя цензура. Просто невозможно запомнить так много и в то же время необыкновенно мало. Всего несколько лет и пару ярких моментов.
 А знаешь, я всё так же пишу тебе письма, всю жизнь. Пропустив всего пару-тройку незначительных моментов. Я истратила на них сотни ручек, разных цветов и паст, тысячи листов – в клеточку и полосочку, девственно-белые и просто кусочки какого то документа. Я писала их в разных местах мира, начиная с севера и заканчивая югом. Писала при жутком холоде и невыносимой жаре.
 Столько лет уже прошло а ими заполнена вся моя квартира, Только содержание осталось как несколько лет назад, всё те же наивные мечты, рассуждения.
 Но я не могу с ними расстаться, как не могут расстаться матеря с детьми. И не спрашивай почему.
 Помнишь, как на выходные я любила летать в Париж? Побыть там два дня, а потом возвращаясь, говорить какая Франция неудобная страна, потому что здания там построены не под тем углом, и их неудобно рассматривать, что цветы там пахнут как то по другому, за то что там недолюбливают немцев и их язык, а от запаха дорогих духов уже тошнит. Но в графе любимый город, часто писала, что Париж.
 Знаешь, ты всегда был прав, когда говорил что я странная, просто я была слишком глупой чтобы понять это, или наоборот умной до предела, чтоб не понимать таких элементарных вещей.
 Ты всегда пил шампанское, когда виделся со мной, но никогда не ел шоколад, хотя очень любил его.
 Так кто же всё таки странный?
 Понимаешь, я влюбленная в осень и яблоки.
 В их запах, цвет и вкус. Наверное это моя странная любовь. Без них я не могу обойтись, как впрочем и без тебя, но ты скоропортящийся продукт, у которого срок годности кончается в самый неподходящий момент.
 А запах моих духов напоминает мне о весне.
 Парадокс.
 Но они мои любимые. Люблю одно, но оказывается совершенно по другому.
 А ещё я люблю Новый год. Всегда отмечала его только с теми, кого люблю, поэтому очень часто одна.
 Я не люблю запах елки и мандарин. В этом и есть весь новый год. Что то вроде жизни без её главных атрибутов: счастья, любви и надежды.
 А я привыкла, для меня, что новый год без мандарин, что жизнь без любви - одно и тоже.   
 Думаешь, звучит странно? Да, нет, скорее жизненно.
 А я всё не меняюсь, всё так же летаю в Париж на выходные, ненавижу французский, завтракаю яблоками, подбираю осенние листья в парке, ношу длинные вытянутые шарфы, каждый день пишу тебе письма, хотя не жду ответа, как несколько лет назад, гуляю по холодным утрам, перехожу дорогу на красный свет и всё так же пью шампанское, когда случайно натыкаюсь на твою фотографию, всё так же…