Он и она или праздник любви правдивая сказка

                Уничтожьте любовь - и наша
                земля превратится в могилу.
                Р. Браунинг.



                А что тут удивительного?
                Сигизмунд III Удивляющийся.







-Эй, ты что, не надо плакать! - ласково произнес парень и бережно вытер слезинку, катившуюся по щеке хорошенькой девушки.
Они сидели в маленьком уютном кафе на высоком берегу. С того места, где стоял их столик, открывался удивительный вид на море, которое в Анапе этим теплым летним вечером отливало золотом заходящего солнца. Взявшись за руки, они с обожанием смотрели друг на друга и не могли насмотреться.
-Понимаешь... мне будет очень... очень плохо без тебя. - Почти прошептала девушка, гладя его сильную ладонь.
-Мне тоже... Я никогда не думал, что можно вот так сильно полюбить! Я читал про такую любовь, а сам посмеивался, мол, напридумают же всякой разной любви и воспевают ее, все кому не лень. Думал, что на самом деле так не бывает. А теперь вижу - еще, как бывает.... Сам себе удивляюсь: как это меня так угораздило влюбиться?- он развел руками, - Ума не приложу. Со мной что-то невероятное твориться. Я словно сам не свой. Такое ощущение, что мне все по плечу, весь мир перед моими ногами. Всего прям так и распирает от желания прыгать и кричать на весь свет, как сильно я тебя люблю.
Парень немного помедлил и добавил:
- Со мной такого никогда еще не было. А вчера, представляешь, на соревнованиях, когда я приплыл первым, тренер, довольно так улыбаясь, похлопал меня по плечу и говорит: «Ну, ты парень, даешь! На пять секунд улучшил свой рекорд. У тебя, что крылья выросли, что ли?»
В кафе зазвучала музыка. Селин Дион исполняла песню из кинофильма «Титаник». Струившиеся из динамиков звуки мелодии завораживали и наполняли   сердце   каждого,   кто   находился   в   это   время   в   кафе, необъяснимым восторгом и в тоже время щемящей тоской.
        - Да... но ты завтра уезжаешь в Москву.
-А что делать?! Очень часто приходится делать то, чего совсем не хочется. Но через неделю-то ты тоже будешь в Москве, и мы опять будем вместе.
-Да, - вздохнула она, - быстрее бы прошла эта неделя. Представляешь, еще целую неделю без тебя здесь торчать пока у матери отпуск не кончится. Я теперь и не представляю, что делать-то без тебя. Раньше я всегда находила, чем заняться, а теперь? - Она взглянула на него. - Как я буду жить без тебя? При одной только мысли, что ты уезжаешь, у меня словно кислород перекрывают. Я, конечно, понимаю, спорт, соревнования и все такое... но все - таки, как я не хочу с тобой расставаться! Даже на день, - она застонала, - Господи, это просто невыносимо! Как будто отрываю часть себя.
-У меня такая же фигня... Прямо кошмар какой-то! - Он взял ее за руку. - Милая, давай сменим тему, а то еще немного таких разговоров и я буду чувствовать себя как человек, с которого живьем сдирают кожу.
Некоторое время они молчали. Он щекотал ей ладошку своим языком, целовал каждый пальчик и так хитро смотрел на нее, что предательски подгибались колени, и ей стоило огромных усилий, чтобы не соскользнуть со стула.
-Слушай, - она лукаво прищурилась. - А ты смог бы ради меня пожертвовать жизнью?
- В каком смысле?
        -Ну... в прямом. Ты смог бы ... умереть ради меня?
        - Да   запросто! Прям сейчас начинать?
   - Хватит прикалываться! - она выдернула у него свою руку и надула губки. - Я серьезно! Через некоторое время ее рука вернулась на прежнее место.
-Когда я была маленькая, - она поправила непослушную челку, - у нас был рыжий кот Барсик. Пушистый такой, ласковый. Как только лягу спать, так он тут же в ногах пристраивается. Полночи вылизывается, а потом еще полночи урчит. А иногда придет ко мне на подушку и тарахтит на ухо как трактор.
-  Ну? - он заулыбался.
 - Ну и вот, - продолжала она с серьезным видом. - А у соседа внизу кошка кота просила. Приходит он к нам, говорит, совсем кошка их задолбала, ходит везде, орет. Ну, мы и дали им Барсика, чтоб пожил у них некоторое время и сделал там все как надо.
- Сделал?
   - А как же! - она довольно улыбнулась. - Все как надо сделал. Котята такие хорошенькие потом были. Она поправила волосы. - Вот... а потом мамины знакомые к нам тоже свою кошку принесли, для
этих же целей.
- Повезло же твоему Барсику. Прям конвейер какой-то.
- Ты будешь слушать или нет? Так Барсик новую пассию вообще к себе не
подпускал. Та и так и сяк ластится к нему, а он ни в какую, только искусал
ее всю. Никак прежнюю забыть не мог. Ну... мы разозлились, конечно, на
него и заперли на балконе. Чтоб на досуге подумал хорошенько   о своем
поведении.  А он, представляешь, вот ведь хорек, взял и сбросился вниз с
четвертого этажа.
- И...?
- И разбился насмерть... - она опустила глаза. - Он на руках у меня умер.
Я потом две недели ревела... Вот ведь какой верный.
-Да уж - любовь!.. Но мы то, слава богу, не кошки и не хорьки там какие-нибудь.
- Не в этом дело, - возразила она, -   я вот, например, действительно не
смогла  бы жить без тебя. Не дай бог с тобой что-нибудь случиться, я не
переживу! Я сильно сомневаюсь,  что когда-нибудь смогу найти кого-
нибудь другого и полюбить, так как тебя.
-Кого-нибудь другого, - его брови сдвинулись, - будешь, наверное, любить по-другому. Не так как меня, другой любовью.
- Ты не понял! - она в отчаянии всплеснула руками. - Ты для меня все,
понимаешь, ВЕСЬ МИР! Мне больше никто не нужен, и    ни с какой
другой любовью!
- И мне. Будем жить счастливо сто лет и умрем в один день?
- Дурак!
- Согласен.
- Но... - она бессильно развела руками, - Я тебя все равно люблю.
Он нежно посмотрел на нее.
- И я тебя люблю, киска! Я, правда, очень сильно тебя люблю!
Он не лгал. Если на свете и была женщина, с которой он мечтал бы прожить всю жизнь, то именно она сейчас сидела напротив и, улыбаясь, смотрела на него с любовью и нежностью. Ее глаза сияли, а на лице застыло выражение полной самоотверженной любви.


***


Две девчушки в коротких летних сарафанчиках сидели на лавочке возле дома и оживленно спорили. Судя по их жестикуляциям истина рождалась с трудом, да еще с каким! До конца не было выяснено, что лучше: Барби, которую они видели сегодня в магазине, или та в универмаге, с набором вечерних платьев.
Та, что была повыше ростом сосредоточенно ковырялась в носу. Вынув палец с обкусанными ногтями, она придирчиво его осмотрела, очевидно, ожидая увидеть там что-то необыкновенное. Но на нем оказалась всего лишь сухая козявка. Она разочарованно вздохнула и с удвоенной энергией продолжила раскопки. Тут на секунду она оставила ноздрю в покое. Скрипнула калитка.
 
- Во, нагулялись, - Ирка неодобрительно кивнула в сторону своей старшей
сестры, входящей в калитку вместе с высоким парнем. - Прынца себе
нашла, - она толкнула в бок свою подружку и тут же принялась за другую
ноздрю. - Вторую неделю все ходят.
- Да-а, Любовь! - глубокомысленно изрекла подружка и, открыв пошире
глаза, приготовилась, не желая пропустить самое интересное.
Они прощались.
Он долго целовал и гладил ее волосы, а потом отстранился чуть-чуть и серьезно сказал:
- Эй, я решил. Я жить без тебя не буду. Обещаю. Я буду жить только для
тебя и ради тебя! - Он взглянул в ее бархатные глаза. - Иногда мне кажется, что я схожу с ума. Раньше я не осознавал, насколько ты мне необходима.
При этих словах глаза девушки восторженно заблестели. Она бросилась к нему, обвила его шею руками и с приглушенным стоном накрыла его рот своим. Девчонки на лавочке переглянулись:
- Во, блин, дают! Как в кино прям!
- Ага. - Ирка так энергично закивала головой, что чуть не свалилась с
насеста.


***


Следующие три дня прошли ужасно. Она вся извелась. Ходила как сомнамбула, все валилось из рук. И все думала о нем. Думала, думала и думала, не находя себе места. Вяло, в пол уха слушала щебетания своей маленькой сестры, которая без умолку что-то сочиняла, пытаясь ее как-то развеселить. Некоторое время это помогало, она даже иногда смеялась до слез, но потом не выдерживала и срывалась, а та быстренько улепетывала, от греха подальше.
- Странная какая-то у тебя сестра сегодня, -  девочка обернулась к Ирке. -
Чагой-то с ней?
- Да сохнет все по своему возлюбленному прынцу.  Чокнулась.  - И в
подтверждение покрутила у виска пальцем. - Совсем чокнулась.
- Любовь... - мечтательно подняла глаза подружка, - вот бы и мне так.
- Дура?! - Ирка грозно на нее посмотрела. - Сдурела что ли?! Где это
видано, чтоб девчонки так из-за парней переживали? Ха! - фыркнула она. -
Надо чтоб они за нами бегали, а не наоборот. А по-другому - не-а, не надо
нам такого добра. Еще чего не хватало!
- Точно. - Подружка театрально вздохнула и нахмурила брови.- Вон твоя сестра как страдает. - Ну, еще бы... Дурацкое дело то не хитрое. Она чокнулась! Это же видно! - поставила диагноз Ирка и с чувством глубокого удовлетворения плюнула в воробья, который имел неосторожность беззаботно прыгать в опасной близости от ее ноги.
-   Придумала!!!   -   Ирка   стукнула   себя   по   загорелым   веснушчатым коленкам. - Щас мы быро это недоразумение исправим.
Она ехидно захихикала и вскочила на ноги. Воробей, который до этого момента продолжал нагло прыгать, правда уже без особого энтузиазма, но все равно с гордым наклоном головы, на этот раз не выдержал, и, заложив крутой вираж, не нашел ничего лучшего, как убраться по добру, по здорову. «В гнездо, наверно, полетел, гад!» - мелькнула у Ирки смутная догадка. Она напоследок показала ему язык и повернулась к подруге.
- Помнишь, ты мне говорила, что тебе вместо подарка деньги на день
рождения дали?
- Ну... говорила, - нехотя согласилась та. - Только я на Барби коплю.
Ирка презрительно скривилась.
- Не жидись, давай неси. - Скомандовала она. - Для доброго дела ведь надо!
- А что ты придумала? - оживилась подружка.
- Любопытной  Варваре  на  базаре  нос  оторвали.   -  Объяснила  Ира  и
снисходительно добавила: - Вот принесешь, тогда расскажу. Давай беги
быстрей. Я тебя здесь жду.


***



На почте в эти полуденные часы никого не было. Все в такую жару были на пляже и плескались в воде, прохладной по сравнению с раскаленным воздухом. Одна только тетя Маня несла свой нелегкий крест за конторкой.
- Фу, ну и духотища, - старушка принялась обмахиваться открытками, стараясь создать хоть какую-то циркуляцию воздуха в этой богадельне. Пахло сыростью, пылью и кошками.
Она очень пожалела, что не взяла с собой из дома старенький вентилятор. У него вместо трех лопастей, как, вообще-то, положено по ГОСТу, это тетя Маня точно помнила, в инструкции по эксплуатации так и было сказано: три лопасти; осталось только две. Недостающая третья валялась где-то на чердаке. Это ее внук, когда был еще совсем маленький, играл там в Карлсона. И, то ли вентилятор веса не выдержал, то ли Илюша плохо привязал его к спине, вообщем, как-то лопасть отвалилась. Теперь то внук уже большой, девушек возит на мопеде. Обещает починить вентилятор, который год. Но видно дел у него много. Сейчас им молодым трудно приходится. Жизнь то какая сейчас трудная пошла. Ужас просто. Им, молодым и заработать то негде. Хорошо еще я работаю. На пенсии, но работаю. Не выгоняют пока, слава Богу. А что делать? Помогать то надо. Вот внучку, опять же, на бензин даю. А что делать? Им то, молодым, трудно сейчас приходиться. Вот ведь жизнь, какая сейчас пошла. Не позавидуешь им.
Да и таскать туда сюда эту старую рухлядь ей в ее возрасте это ни к чему. Тяжелый ведь, собака, спасу нет. Да и весит, небось, пять кило. А то и все шесть. Ну и бес с ним. Все равно жужжит как бешеный без одной лопасти. Не слыхать ведь ничего, когда он жужжит. А зачем, спрашивается, он такой нужон. Не нужон. Совсем не нужон. Ни к чему это все. Ни к чему.
 Успокоившись на этой мысли, тетя Маня зевнула и с ленивым любопытством принялась наблюдать за мухами, которые бесстыже совокуплялись прямо перед ее носом, совершенно не стесняясь ни тети Мани, ни ее носа. А тем более им абсолютно было наплевать на зловещего вида волосы, торчащие из этого самого носа.
А этим и жарища нипочем, - грустно вздохнула бабулъка и стала скручивать газету намереваясь незамедлительно покончить с этим безобразием.
Вдруг на почту вбежали две девчушки и неуверенно остановились возле окошка.
- Вам чего, босоногие? - обрадовалась гостям тетя Маня. - Открытки хотите купить?
- Не - а, - девочка повыше ростом вздернула веснушчатый нос. - Нам
телеграмму отправить надо.
- Телеграмму? - старушка озадачилась. - А... куда?
- В Москву! - с вызовом бросила старшая.
- В Москву... значить ? Ну... в Москву, так в Москву...    возьмите тогда
бланк и заполните, - нашлась тетя Маня. - А деньги у вас есть? - и она
строго посмотрела на девочек.
- ДЕНЬГИ, У НАС, ЕСТЬ. - С достоинством ответила Ирина, взяла бланк,
пихнула в бок подружку, стоявшую открыв рот, и плюхнулась за столик.
Своим детским корявым почерком Ирка начала что-то быстро царапать на
бланке, а подружка стояла у нее за спиной и наблюдала. Закончив писать Ирка взглянула на вытаращенные глаза подруги и победно спросила:
- Ну, как?
- Обалдеть, - прошептала та, - а откуда ты узнала его адрес?
-       У   сестры   в   сумке   нашла!   -   Ирка   самодовольно   улыбнулась   и продемонстрировала бумажку с адресом.
- А кто такая B.C. Прохорова?
Ира посмотрела на нее как на слабоумного ребенка.
- Кто-кто? Дед Пихто. Маманя это наша, вот кто.
- Слушай, - подруга присела и заговорщически зашептала на ухо, - а зачем
ты написала, что ее сбила машина и... - не веря глазам она потерла их и
получше всмотрелась, - завтра похороны?!...
- Так надо, - отрезала Ирка. -    Если любит, то сразу примчится, вот
увидишь.
Они подошли и сунули в окошко бланк. Тетя Маня, пробежав глазами бланк, переменилась в лице и чуть не подавилась булочкой, которую с трудом жевала оставшимися зубами. Она подозрительно оглядела девочек. Те совершенно невинно смотрели ей прямо в глаза, и совсем не собирались отворачиваться под пристальным взглядом.
- А где ваша мама? - строго спросила старушка.
- Она занята, - многозначительно пояснила Ира, четко выговаривая слова
и спокойно протянула в окошко деньги.
 - Да-да... понимаю... сейчас... сейчас отправлю, - тетя Маня вдруг сразу
постарела еще больше. - Эти   ироды совсем обнаглели. Гоняют на своих
шестидесятых Мерседесах. И никто им, сволочам, не указ!
Она сокрушенно покачала головой.
- Ах, скоты, скоты... Сталина на них нет!
Подружки вбежали в дом очень довольные собой и заливисто смеясь, начали дурачиться и пихать друг дружку.


***


- Это ты рылась в моей сумке? - разгневанная сестра стояла на пороге. -
Ира, последний раз спрашиваю, по-хорошему, что тебе понадобилось в
моей сумке?
Девочка опустила глаза и смущенно теребила бумажку, не зная, куда ее деть.
- Я... Я... сейчас все объясню...


***


Он стоял под душем, ощущая, как вода смывает усталость после тренировки и в тело вливается сила. Сладостные думы о той, которая осталась далеко, прервал настойчивый звонок в дверь.
- Как всегда, не дадут в душ сходить, - он вылез из ванны, накинул на бедра
полотенце и прошлепал в прихожую.
- Вам телеграмма, распишитесь. - Мужчина учтиво протянул авторучку.
Когда за почтальоном захлопнулась дверь, он взглянул на телеграмму.
Строчки стали расплываться у него перед глазами, когда он дочитал до
конца.


***


- Я хотела как лучше, честно. Думала, что он приедет, и ты повеселеешь.
- Ира захныкала и виновато посмотрела на сестру.
- Господи, как у вас все просто! - Она обхватила голову руками. - Ну кто
тебя просил? Куда ты все время лезешь, что тебе всегда не иметься?
Сестра потупила глаза.
- Прости, я хотела как лучше.
- Как лучше, как лучше. Сделала доброе дело, нечего сказать. Слушай
внимательно. Когда мама с тетей Светой придут, скажешь что я взяла
деньги, ну, те, которые на обратную дорогу и ... вообщем, расскажешь ей...
все как есть расскажешь. Она поймет. Должна понять. Поняла?
- Поняла, - у Ирки в глазах стояли слезы, - Я все поняла...
 


***


Маленькие близко посаженые глазки таксиста недоуменно разглядывали перепуганную девушку. Здоровенный детина с лицом похожим на свежесрубленную балалайку никак не мог взять в толк, на кой черт ей понадобилось в такую рань мчать во весь опор на другой край города.
- Ну я очень вас прошу, - взмолилась девушка, - поехали быстрее. Это
очень срочно.
- Всем срочно. Куда торопишься-то, красавица? - шофер осклабился
гнилыми зубами. - Щас курить куплю и поедем, куда там тебе приспичило.
Он повернулся и неторопливо двинулся к ближайшему ларьку. Их возле аэропорта Внуково понатыкали несметное количество.
Она в отчаянии ломала руки. Мысли, одна страшнее другой проносились у нее в голове. Не находя себе места, она посмотрела в сторону ларька и увидела, что шофер сально ухмыляясь что-то шептал на ушко хорошенькой продавщице. Та, прикрыв рукой рот, зарделась и кокетливо захихикала. Через некоторое время он поплелся обратно к машине. - Ну, видишь как быстро, - водитель кинул на сиденье блок Пегаса. Его губы скривились в подобие улыбки, обнажив желтые прокуренные зубы. Он подвигал бровями, пытаясь, видимо, построить ей глазки, но это скорей походило на гримасы медведя Гризли во время брачных игр.
Видя, что его усилия не произвели должного эффекта, он обиженно отвернулся и включил передачу:
- Ну ладно, погнали!
Машина, взвизгнув шинами начала быстро набирать скорость.



***
 

   Он залез на ограждение. Посмотрел вниз. Начал накрапывать мелкий
дождик. Из-за поворота на большой скорости вылетело такси и
затормозило возле его подъезда.
«Да, жизнь идет своим чередом. Люди спешат куда-то. У них что-то происходит. А у меня ничего больше не сможет произойти» - пронеслось у него в голове. Он сделал пару глубоких вдохов, окинул в последний раз мир, где ОН жил, радовался и страдал, где был счастлив. Где теперь нет ЕЕ, и где ему теперь тоже делать больше нечего. А потом, хорошо отточенным движением, как миллионы раз в бассейне, оттолкнулся ногами от балкона и, вытянув руки, рыбкой, прыгнул вниз.
- Возьмите, - девушка быстро протянула водителю деньги и уже было схватилась за ручку дверцы, когда мощнейший глухой удар сотряс машину. Водитель оторопело уставился на прогнувшуюся крышу и треснувшее лобовое стекло. Грохот и скрежет металла все еще стоял у нее в ушах, когда испуганная она выскочила из машины. Крик отчаяния и ужаса застыл у нее в глазах при виде того, что лежало наверху. Вернее кто лежал...



 ***



Крик. Она открыла глаза и поняла, что кричала во сне. Увидев перед собой его встревоженное лицо, она немного успокоилась и пришла в себя.
- Мне приснилось... приснилось, что ты... - она судорожно вцепилась в его
руку
- Тише, тише, ребенка разбудишь, - прошептал он, ласково гладя ее по
голове. - Это сон, всего лишь сон. Спи, родная, я рядом... я всегда буду
рядом.
Он обнял ее и еще крепче прижал к себе. Тишину нарушали только тиканье часов да лай собак.
Постепенно она заснула. Поначалу вздрагивала во сне, а потом дыхание стало ровным и глубоким.
Он очень медленно, так, чтобы ее не разбудить, поднялся с кровати. Подошел к детской кроватке, где, тихо посапывая и улыбаясь чему-то там своему, спал мальчик. Сын. Их сын.
Он склонился над ним и поправил одеялко, из-под которого выбилась розовая пятка. Какой он все-таки смешной этот маленький человечек.

Прошел в ванную. Включил холодную воду и несколько раз ополоснул лицо. В зеркале над раковиной он увидел свое лицо: под горящими глазами щеку пересекал уродливый шрам. Левая рука была вывернута под неестественным углом, а где плохо срослись кости видны были шишковидные наросты. Все тело тоже было в рубцах и шрамах. Он подмигнул своему отражению и ухмыльнулся. Вспомнил, как веселились врачи из Склифосовского, когда рассказывали ему, как собирали его по кусочкам. Как везли на каталке в реанимацию, всего изувеченного, переломанного, но живого!!! А он пытался улыбаться и хрипел: «Она жива... ЖИВА!»
Он, прихрамывая, вышел на балкон. В лицо, приятно освежая, пахнуло ночной прохладой. Ноздри с удовольствием втянули сырой предутренний воздух.
Начинался новый день. В соседних домах уже зажглись несколько окон. Где-то лаяли собаки.
И только у кого-то невдалеке, чуть слышно пела Селин Дион про «Титаник», про любовь...   любовь, которой не бывает на свете...
Лето 2001 год.