Эстафета

- Холин Сережа? - сказала медсестра и  осмотрела ребят,
сидевших на кушетке.
- Я здесь, - робко сказал мальчик, который по внешнему виду
был старше остальных детей.
- Все готово. Пойдемте, - тихо произнесла врач.
Она взяла за руку девочку лет трех, которая сильно плакала и повела ее по коридорам. Остальные дети вышли из приемной и последовали за врачом.
     Дети шли в страхе, ужас был написан у них на лицах. Плач трехлетней девочки сжимал сердце каждого, кто шел в этот день на операцию. Было такое ощущение, что дети шли на казнь. Они понимали, что избежать этого нельзя и, примирившись, надеялись на лучшее.
Среди них был самый старший. Сергей Холин, ему было одиннадцать лет. Он ушел из большего спорта по той самой причине, по которой теперь шел, по пронизанным могильным холодом коридорам на операцию. Его друг по боксу, Алексей, взрослый парень лет 16-ти, которому недавно сделали эту операцию, предупредил Сергея, что это совсем не больно, только неприятно. И Сергей в душе надеялся, что это будет именно так. Но предчувствие было другое.
  Был понедельник 20-ое июня 1988 года.
Детей привели в предоперационную и усадили на скамейку. Кому не хватило скамейки - сели на пластмассовые урны, стоявшие рядом.
- Это очень больно? - спросил у Сергея маленький мальчик, во
влажных глазах которого был неописуемый страх.
- Это  совсем  не  больно!   -  ответил  Сергей  и  постарался
улыбнуться, стараясь как - нибудь развеять угнетающую обстановку,
которая нарастала с каждой секундой.
В предоперационной отвратительно пахло лекарствами и операциями. Кто хотя бы раз в жизни испытал этот отвратительный запах, тот не забудет его никогда.
    Пришла медсестра и закапала детям в нос заморозку и тут же ушла. Дети в тревожном волнении ждали, что же будет дальше.
    На другом конце коридора появились хирурги в зеленых одеждах. Они приближались к группе ребят, сидевших в предоперационной. Со времени закапывания заморозки прошло больше пяти минут и дети уже не чувствовали своего горла и носоглотки. В глазах детей стоял один и тот же вопрос: «За кем?». Сергей вспомнил слова своего друга Леши: «Ты, Серега, постарайся пойти первым, потому что хирурги еще не устали и сделают все как надо и очень хорошо».
    Первым пойти не удалось: хирурги взяли самую маленькую девочку и удалились с ней по тому же коридору, откуда пришли. Дети шепотом разговаривали о том, как делают операцию и больно ли это или не больно. Тишина была страшная. Вдруг тишину прервал крик и надрывной плач девочки, которую несколько минут назад увели хирурги. Дети с ужасом переглянулись. Было ясно, что кричала она не от удовольствия. Дети это поняли и молча продолжали ждать. Руки были ледяные от страха и внутри все тряслось.
Этих детей оторвали от их любящих родителей и отдали жестоким врачам. Ребята ждали своей участи. Кто-то из группы заплакал, и это передалось другим. Сергей попытался их как-то успокоить, но и у самого были слезы на глазах и комок в горле.
Медсестра пронесла на руках рыдающую девочку, которой только что сделали операцию. Вслед за ней пришла женщина -хирург и взяла еще одного из группы.
Так продолжалось несколько раз. Дети сопротивлялись и плакали, когда их вели в операционную.
          Наконец, в  предоперационной остались двое. Сергей Холин и мальчик лет пяти - семи. Сергей чувствовал, что заморозка постепенно сходит: он начинал слабо чувствовать горло и носоглотку.
В коридоре появилась женщина - врач, она мерным шагом приближалась к ним.
- Кто Холин? - спросила она.
-Я.
- Пойдем.
Она пошла по злосчастному коридору, а Сергей последовал за ней. Оставшийся мальчик со слезами на глазах смотрел вслед удаляющемуся Сергею, как на последнюю надежду на спасение.
     Врач ввела Сергея в большую комнату. Вдруг Сергей узнал девочку, которая сидела напротив него в кресле, закрыв рот платком. Ей только что вырезали гланды. У нее на глазах были слезы. Это была Светлана, которую поселили недавно в боксе рядом, и с которой встречался Леша.
   Сергей прошел мимо нее с таким храбрым видом, улыбнулся ей и подмигнул: «Мол, ничего, еще поборемся!». Она ему тоже улыбнулась. Сергея привели к креслу, которое было отгорожено от других кресел большими перегородками из зеленого материала, через которые ничего нельзя было рассмотреть. Пришел мужчина -хирург в зеленом.
- Садись в кресло, - сказал он.
Сергей повернулся к креслу и увидел на полу в медицинском маленьком тазике чьи-то окровавленные аденоиды. Все хорошее настроение Сергея быстро пропало и опять жуткий страх овладел им.
     Кресло пыток было с подлокотниками, чтобы привязывать руки, и с ножками, чтобы привязывать ноги жертвы. Сергея начали привязывать: крепко привязали руки, ноги, накинули на грудь веревку и привязали сзади кресла, это чтобы не вскочил. Женщина подошла сзади кресла и крепко сжала голову Сергею своими руками. На белоснежном материале лежали изогнутые блестящие ножницы, непонятный предмет с ручкой, напоминавший скребок, и немного изогнутый стальной штырь с ручкой, назначение которого Сергей не понимал.
     Операция началась.
- Открой рот, - сказал хирург и подошел к креслу.
Сергей открыл. Мужчина запустил в рот средний и указательный пальцы в носоглотку и нащупал аденоиды. Сергей давился, но так как ничего не ел перед операцией, его не вырвало. Хирург вынул пальцы и взял ножницы. Тут Сергей вспомнил напутствующие слова своей мамочки: «Во время операции не кричи и не вырывайся, этим ты только будешь мешать врачам». Хирург накрыл Сергея белой простыней, очевидно, чтобы не запачкать кровью одежду. Сергей весь трясся от страха и напряжения. Мужчина запустил в рот ножницы и зеркало с длинной ручкой, как в зубных кабинетах, и отрезал аденоиду. Кровь хлынула из носа Сергея. Хирург быстро взял «скребок» и начал выскребать отрезанную железу. Вот тут все тело Сергея содрогнулось от ужасной боли. Медсестра продолжала крепко держать голову Сергея. То же было проделано и с другой аденоидой, но когда хирург ее выскребал, она застряла у Сергея в горле, по-видимому, она была очень большая. Сергей чуть не задохнулся.
У, зараза! - произнес взволновавшийся хирург. - Сплевывай ее быстрей! Сплевывай!
При помощи «скребка» хирург все - таки извлек ее из горла.
Он положил окровавленные инструменты на белый материал и взял блестящий штырь. Хирург быстро намотал на конец штыря кусок марли, чем-то пропитанной; и воткнул Сергею в носоглотку. Сергей видел стальную ручку штыря, торчавшую у него из горла. От этого зрелища ему стало жутко. Марля перегородила доступ воздуха, и Сергей не мог дышать.
- Дыши как собака! - произнес озабоченный хирург.
Но Сергей от боли и нехватки кислорода не мог сразу сообразить, как дышит собака, но подсознательно он попробовал учащенно дышать широко раскрыв рот и высунув язык.
Врач вынул из горла штырь: марля вся густо пропиталась кровью. Хирург быстро снял кровавую марлю со штыря и накрутил свежую.
- Не надо больше... - прохрипел Сергей, больше не желая получать противные ощущения, но опять почувствовал, как штырь с марлей глубоко засел у него в носоглотке, и опять дышать стало невозможно. Через несколько секунд хирург извлек штырь: на этот раз крови было меньше.
Сергея начали отвязывать, но он никак не мог прийти в себя. Голова трещала, ломилась от боли и он никак не мог поверить, что все уже позади.
Сергей мужественно вынес операцию: не вырывался и не разу не закричал от боли; только в тот момент, когда ужасный «скребок» выскребал глотку, слезы сами катились из глаз.
- Молодец, - тихо сказал хирург.
Медсестра проводила Сергея к раковине и ласково сказала:
- Высморкайся и умойся.
Сергей умылся и высморкался, смыв с лица кровь и прополоскав рот от крови. Медсестра вместе с ним шла по тому коридору, по которому десять минут назад он шел на «казнь». Сергей шатался и чувствовал, что голова разламывается. Глотнуть слюну стоило столько мужества и сил, и, глотая, Сергей чувствовал, как будто тот «скребок» опять скреб носоглотку. Такая была ужасная боль.

   При выходе в предоперационную Сергей увидел того мальчика, чья очередь была после Сергея. Сергей знал этого мальчика, как озорного и веселого ребенка, но теперь в глазах у него были слезы и надежда.
- Ну, как? - спросил ребенок со страхом у Сергея.
- Не больно. Не бойся! - сказал Сергей, и комок подкатился к
горлу, слезы выступили у него на глазах.
- А чего ты плачешь?
Сергей промолчал и опустил голову.
- Дойдешь сам? - спросила ласково медсестра. - Или тебя
проводить?
 Сергей ответил, что дойдет сам и, шатаясь, пошел по коридору к своему боксу.


Придя в свой бокс, он застал Алексея там.
- Ну что? Сделали? - спросил веселый Леша.
- Сделали! - недовольно произнес Сергей. - Зачем ты мне столько раз говорил, что это не больно? А это ужасно больно!
- Ну, посуди сам, Серега: если бы я сказал тебе правду, то ты бы целый день перед операцией мучался и боялся, а так как я тебе внушил, что это не больно, а всего лишь неприятно, то ты спокойно и свободно провел весь день в веселом настроении.


***


    Солнце светило в правый глаз. Сергей молча сидел на диване в холле больницы и ждал, когда за ним придут выписывать. Два часа назад сделали операцию, потом в процедурной через час после операции посмотрели и сказали, что все хорошо и сегодня может быть выпишут.
    По коридору ходил какой-то мальчик немного младше Сергея, с добрым лицом, скованный и чего-то боящийся.
Он подошел к дивану, на котором сидел Сергей, вежливо с ним поздоровался и сел рядом. Они разговорились:
- Ты здесь давно? - спросил мальчик.
- Вчера   утром   приехал.   Сегодня   сделали   операцию   по удалению аденоидов. Сегодня же обещали и выписать. Вот теперь  сижу здесь и жду.
- Так тебе аденоиды вырвали? А я тоже удалять аденоиды приехал. Час назад приехал.
 Мальчик чувствовал себя не в своей тарелке и очень хотел домой, как чувствует себя каждый, попавший в больницу.
- А это очень... больно? - спросил тихо мальчик.
Сергей серьезно и пристально посмотрел на мальчика, отвернулся, уставился в пол, и тихо, со спокойной уверенностью медленно произнес:
- Нет! Это совсем не больно, только малость неприятно...



Все написанное истинная правда. Бог тому свидетель!!!
20 марта 1992г.