Конец света

Впервые я увидел её в девяносто восьмом году, в парке. Она гуляла в теплую погоду в шелковом платье, тонком и очень простом. Белоснежная ткань мягко шевелилась при её движениях. Её медные удивительно длинные волосы слегка развивались на ветру. Её губы шевелились, беззвучно произнося слова песни, которую она слушала на кассетном плеере. Она ходила босиком по перилам в парке. Я, только что вернувшийся с армии сидел и смотрел на её плавные движения. Если бы не легкая неловкость, я бы решил что она балерина. Тогда же я узнал, что она переехала сюда год назад и с тех пор каждый день ровно в шесть вечера приходила в парк, в любую погоду. И за это время ни разу не заболела.
Позднее я увидел её танец на дне города. В странном восточном костюме она танцевала на мелко битом стекле, с ножами в руках и улыбалась. После окончания танца я хотел подойти к ней, но увидел как она, стоя на коленях, осторожно вынимала осколки из окровавленных ступней. Но на следующий день она все также гуляла в парке и танцевала, хоть ноги её и были в бинтах.
Однажды я уехал на месяц и когда вернулся сразу пошел в парк. Она все также гуляла по парку и исполняла изящные движения лишь её известного танца и улыбалась. Затем она заметила меня и подошла. Я смотрел на её медные волосы и её улыбку, а она наклонилась и провела рукой по моей щеке, ни сказав ни слова. Так я понял, что она скучала по мне.
Тогда я уехал учиться, а вернулся уже следующим летом на каникулы. Каждый день я приходил в парк и любовался её прогулками и танцами без ритма. На её летящие волосы и её улыбку. Но однажды она не пришла в парк. Я очень удивился, ведь она не пропускала ни одного дня и никогда не болела. Прождав её в парке два часа, я отправился к пристани, решив идти домой длинным путем. Подойдя к входу на пристань, я вдруг заметил её. Она стояла на самом краю, в том самом белом шелковом платье, спиной ко мне. И её юбка была полностью окровавлена. Она стояла и смотрела на море, а я как завороженный шел к ней. Когда я был в нескольких метрах, она обернулась и улыбнулась мне. В руках её был старенький кассетный плеер, и из него доносилось что-то классическое со скрипкой и, наверное, оркестром. А она смотрела на меня заплаканными глазами. Я хотел спросить, почему она плачет, почему её платье в крови, а руки дрожат, но все слова застряли в горле. Она медленно подошла и вложила плеер мне в руки. Затем, подойдя к самому краю пристани, она обернулась и с улыбкой упала назад. Я подбежал к краю и замер. Её тело не коснулось воды, а зависло на старой ржавой железяке, которая проткнула её тело насквозь. И лишь её медные волосы колыхались на волнах, окунувшись в воду. Теперь все её платье было залито кровью.
Я тогда пошел на похороны, там же я узнал, что её изнасиловали за час до смерти. Ей было всего 14 лет. Её мать стояла у открытого гроба и смотрела на улыбку покойной дочери. «Она была нема от рождения, поэтому никто не мог слышать, как она кричит…»- все, что сказала в тот день её мама и лишь бездумно смотрела на тело единственной дочери. В тот день кто-то решил поглумиться на нее телом, по пьяни. Просто она подвернулась кому-то в парке. В кустах нашли её босоножки и джинсовую куртку, а так же початую бутылку водки. Она рыдала от боли и открывала рот в беззвучном крике, а я сидел в 20 шагах и ничего не знал. Ничего не сделал.
Сегодня годовщина её смерти, ровно 10 лет прошло с того дня. Я пришел на старую пристань и включил старый кассетный плеер. И где-то  вдалеке я слышу, как она подпевает партии скрипки, пусть у неё не было голоса, но я слышу его. В тот день 13 мая двухтысячного года наступил тот самый обещанный конец света. Умер самый чистый в этом мире человек. Последний чистый человек в этом мире был испачкан и не смог выдержать этого.