Ковёр

Грузчик Василий Степанович Оглоедов лёг спать раньше обычного: от мешков с крупой и сахаром ныли плечи, от непомерных тяжестей устали ноги, принявшие форму ромба.

Он любил спать при свете, вернее, боялся спать без света, так как могли наброситься домашние грызуны и его, пропахшего магазинными продуктами, обглодать ещё до восхода солнца.

Едва он поднял очи, чтоб душой возлететь к небу и мысленно помолиться на ночь, как ежевечернее напоминание пронзило его затихающий мозг: «Надо побелить потолок, а то к нему пришлёпнуты мухи десятилетней давности. Если опять вернётся от пятого мужа жена – застыдит».

В последние секунды перед засыпанием Оглоедов находил усладу в созерцании узоров на ковре, купленном у друга-пьяницы за бутылку водки. Буйство красок порождало воспоминание о полевых цветах, подаренных молодой жене в День торгового работника лет двадцать назад, - это было лучшим снотворным.

Но что-то мешало сомкнуть веки. В образном представлении Оглоедова лепестки облетали, а вместо них на отходящего ко сну угрожающе смотрели какие-то странные существа; они трансформировались, превращая ковёр в живой, сказочно-реальный мир.

Первой на Оглоедова взглянула шелудивая собака с высунутым языком между мощных клыков и ушами, свисающими с головы, как старые колготки, набитые луком.

Потом появились очертания лица русского богатыря. Шлем стоял ровно, подобно церковному куполу; глаза и нос были квадратными; рот зубчатый, раздвинут широко и похож на фрагмент Кремлёвской стены; красная борода представляла пламя, направленное языком вниз. Богатырь сурово смотрел на Оглоедова и будто бы говорил: «Супостат Оглоедов, ты почему прикинулся больным и не нёс военного дозора на рубежах нашего славного Отечества?!» – «У м-меня, - отвечал Оглоедов вслух заикающимся голосом, - п-плоскостопие, с д-детства т-температура с-сорок г-градусов, и с-сердце с-срослось с ж-желудком…» – «Смотри у меня, дезертир несчастный! – Богатырь грозил зубчатой булавой. – Попадёшь под горячую руку – прибью как таракана!»


Недалеко от былинного героя стоял судья в красной мантии, похожий на кардинала. Его суровые ноздри занимали пол-лица, размашистые брови свисали соломенными крышами, прямоугольный рот ходил в такт судебному заключению: «Обвиняемый Оглоедов Василий Степанович за многолетнее разбавление водой сметаны и пива приговаривается к десяти годам лишения свободы с отбытием наказания в колонии строгого режима на побережье Северного Ледовитого океана. С собой разрешается взять одну ложку, одну миску, одни валенки, одни штаны, одни трусы, один рулон туалетной бумаги…»

Над судьёй-кардиналом зависал огромный красно-чёрный паук, перебирал лапами и, терзая какую-то жертву, противно попискивал.

Откуда-то издалека появился ангел с прямоугольными белыми крыльями и заговорил утробным голосом, властным взглядом ставя на место выходящие из орбит глаза грузчика Оглоедова: «О заблудшая душа! Быть тебе в аду и жариться на сковородке! Богу Богово, а Оглоедову Оглоедово!..»

Василий Степанович уткнулся лицом в подушку, но видения продолжали будоражить его истерзанную душу. Через диван перепрыгнул чёрт, больно ударив грузчика копытом по затылку. Оглоедов повернулся и увидел, как чёрт втирается в ковёр, выпятив чёрную шерстяную грудь и поддевая рогами предмет, похожий на луну в тумане.

Глаза Оглоедова, заметавшись, вновь наткнулись на русского богатыря, который вышел из ковра и, сняв рукавицу, двумя пальцами потянул грузчика за майку. «Я же тебя, гнида, предупреждал, чтоб не попадался!» Огромная сила подняла Оглоедова и швырнула в мебельную стенку. Грохот от разбитой хрустальной посуды был настолько оглушающим, что Оглоедов не слышал собственных жалобных слов насчёт костных переломов и многочисленных порезов.

Он в одних трусах и разорванной майке, едва волоча сломанную ногу и истекая кровью, выполз в общий коридор и забарабанил к соседям рукой с раздробленными пальцами. За открывшейся дверью показалась Нина Ивановна в ночной рубашке.

- Василий Степанович, голубчик, что с вами?! На вас лица нет!
- Меня искалечили! У меня переломаны все конечности! Уже вытекло много крови – скорее вызывайте врачей!

- Да что вы, милый, Бог с вами! Я даже царапины на вас не вижу.
Оглоедов попытался встать, но взвыл от боли. Нина Ивановна помогла ему подняться.

- Где, вы говорите, у вас сломано?
- А вот, нога. – Оглоедов поднял конечность как ни в чём не бывало. – Чудеса! Только что она была сломана. Я вам гарантию даю на сто процентов. И кровь ручьём текла… куда всё подевалось?! Странно.

- Вам, Василий Степанович, померещилось. Это бывает, когда утомишься. Выпейте успокоительное, и всё пройдёт.
- Да, да. Извините. Это, наверно, нервы сдали…

Оглоедов неуверенным шагом вернулся в свою квартиру. На кухне накапал валерьянки, выпил и сразу же почувствовал некоторое облегчение. Когда он пошёл лечь, то с ошеломлением обнаружил, что стеклянная посуда была действительно вся перебита. Оглоедов взглянул на диван и дико вскрикнул: на нём лежал тот самый чёрт, одной рукой почёсывал волосатую грудь, а другой манил к себе хозяина.

Грузчик, не помня себя, вновь выскочил в коридор и разбудил соседей. Вышел муж Нины Ивановны Олег Петрович, мужчина крупного телосложения. Выслушав сбивчивые объяснения Оглоедова, он с лёгкой усмешкой пошёл посмотреть на квартирные чудеса, а вернувшись, сказал, что в комнате нет никакого чёрта, лишь в кресле сидит мужик в красном пальто, как ему показалось, товарищ по работе Оглоедова.

И тогда они отправились смотреть вместе. Посуда в мебельной стенке стояла целая, кресло пустовало. На диване под одеялом оказался телевизор. Клавиши пианино сами нажимались, играя какую-то дьявольскую музыку.

- Ничего себе! – сказал Олег Петрович, выбегая из квартиры вслед за Оглоедовым. – Вот это полтергейст! Надо вызывать милицию!

Встретив милиционеров, грузчик вкратце рассказал о превращениях этой ночи. Блюстители порядка кивали головами, слегка улыбаясь. Когда они осмотрели квартиру, то пришли к выводу, что кругом порядок и чистота, никаких воровских следов не видно.

Оглоедов, без конца принося извинения, вышел на улицу, проводил милицейскую машину и посмотрел на светящиеся окна своей квартиры. В одном из них стоял русский богатырь с выражением ехидства на крупном лице и махал булавой. Перепуганный грузчик влетел в подъезд и заорал что есть мочи:
- Люди! Нечистая сила! Спасите! Помогите!

Через секунду на лестничную площадку выскочили в ночных одеяниях Нина Ивановна и Олег Петрович.
- А-а-а!.. – визжала соседка. – Там огромный паук в нашей квартире!..

- Ч-чёрно-к-красный?.. – дрожащими губами спросил грузчик.
- Ага… и лапы такие, как лыжные палки!..

Вдруг из общего коридора вышел мужчина в красном пальто с папкой под мышкой. Он с серьёзным видом прошёл мимо ошеломлённых людей, на лестнице обернулся и сказал:
- Извините, у меня судебное заседание. Очень интересное дело! А к вам вернусь завтра для вынесения окончательного приговора…

Вся тройка убежала спать к общим знакомым. Ложась на постеленный на полу матрас, Оглоедов увидел, как из-за дверного косяка за ним наблюдает шелудивая собака с высунутым языком между мощных клыков и ушами, свисающими с головы, как старые колготки, набитые луком.

«Собака? – спросил себя грузчик. – Где же я тебя видел, вислоухую, а?»

Так и не найдя ответа, Оглоедов погрузился в тяжёлый, наполненный кошмаром сон.