Нарикала и Кызкаласы

Нарикала и Кызкаласы

13.05.2010

Отпуск заканчивался. Я была по путёвке в Осетии, Грузии и Аджарии. В маршруте не было Тбилиси, а хотелось посмотреть. У нас в школе преподавателем черчения был грузин и он был руководителем школьного ансамбля грузинских танцев. Я закончила школу, институт и проработала несколько лет в НИИ, а мечта увидеть Грузию и особенно Тбилиси осталась.

У мамы сотрудник дал записку к своей двоюродной тёте, которая жила на окраине Тбилиси. С этой запиской я и отправилась в отпуск. Маршрут по путёвке заканчивался в Батуми. Вечером я отправилась оттуда плацкартом в Тбилиси. Там собиралась переночевать у двоюродной тёти маминого сотрудника, посмотреть город и вечером уехать в Баку, где жили родственники дядиной жены. В Азербайджане я тоже никогда не была.

Что-то подсказывало мне, что двоюродная тётя может оказаться вредной и не захочет меня приютить. Так что созревало решение не дожидаться нашей встречи, а прямо по прибытии, оставив вещи в камере хранения, пойти смотреть достопримечательности, а вечером уехать в Баку.

Стояла жара – конец сентября, для Аджарии пик сезона. Я ехала одна. Темнело. Со мной разговорился разбитной молодой человек, имевший место напротив. Никакого доверия он мне не внушал, и спать я легла прямо в платье, предупредив, что под подушкой у меня нож. Какие-то тени ходили по проходу, особенно ужасен был толстяк в семейных трусах, весь покрытый шерстью. Сосед рассмеялся в ответ на моё предупреждение.

Похоже, женщин во всём вагоне не было никакой национальности. В платье под простынёй было жарко. В окно врывался раскалённый воздух, пропитанный запахами южных цветов и специй. Я покрепче сжала рукоятку ножа и подумала, что не засну.

Утром меня разбудил смех соседа – он похлопывал по изголовью рядом с моей подушкой. Я схватилась за нож – он был на месте, - и рассмеялась в ответ спутнику. Отлично выспалась.

Поезд шёл пригородами Тбилиси. Сияло солнце. Мы пожелали друг другу счастливого пути. Я сдала вещи в камеру хранения и пошла на проспект Руставели – главную улицу столицы.

Городу 1500лет. За несколько тысяч лет до нашей эры тут уже было поселение. С 4 века это город-крепость.  Вам всё равно, сколько лет Тбилиси? Тогда можете смело пропустить несколько абзацев.

Радовало уже то, что хотелось пройти по проспекту Руставели – и вот я по нему иду. В руках у меня, конечно, карта-схема и шпаргалки – что где смотреть. Ещё тетрадь. Вот такой книжный червь в юбке.

Карта эта бережно у меня хранится, но под рукой её нет – и не надо. Пьянея от впечатлений, я нанизывала одно посещение на другое. Сиони – древний купольный собор, могила Грибоедова и Нины Чавчавадзе,  где я от души всплакнула, древнейшая крепость Нарикала, Авлабар, набережная Куры…Исторический музей.

В кассе музея мне сообщили, что нет сдачи – я потом поняла, что сдача в Грузии понятие нравственное – её никто и не ожидает. Потрясённая, я вышла из музея и почему-то не то что обратилась, но пожаловалась милиционеру - грузину. Дальше произошло совсем неожиданное. Он подошёл к кассе и потребовал, чтобы мне дали билет и сдачу.

Экспозиция была огромной. Я понимала, что по залам нельзя бегать бегом, но надо было как-то сокращаться. У одного из стендов ко мне подошёл вполне приличный мужчина и сообщил, что собирается в горы на шашлык и мог бы пригласить меня. Наконец-то пристали, а то уж я думала, что слухи об интересе грузин к русским девушкам сильно преувеличены или у меня что-то не так с внешностью. Я наотрез отказалась и пригрозила, что у входа в музей стоит мой муж-милиционер. Больше я этого человека не встречала.

Вечерело, когда я отправилась к тёте маминого сотрудника. Уже когда я добралась до пустынных улиц пригорода, то подумала, что день может закончиться не так весело, как он начинался.

По указанному адресу открыла дверь пожилая неприветливая женщина и сообщила, что её радует, что у племянника всё хорошо и он передаёт ей привет, но переночевать у неё нельзя – тесно.

Несолоно хлебавши, я возвращалась к остановке трамвая, когда навстречу мне вышел ослепительно красивый подросток, смуглый, кудрявый, стройный, как Давид Донателло. Словно шутя, он показал мне небольшой нож. Юность не верит в смерть. Я чувствовала себя достаточно молодой, чтобы не поверить в свою смерть от ножа весёлого отрока. В чужую могла бы поверить, а  свою – нет. В конце концов, парень был трезв как стёклышко, в своем уме и, скорее всего, легко мог найти мне замену.

Я рассмеялась и ответила на его жест, что у меня тоже есть нож. И пошла вперёд, не оборачиваясь. Я ехала на вокзал, в камеру хранения. Мне ещё надо было купить билет до Баку. Маме я про случаи  с ножом не рассказывала.

Зарплата начинающего инженера невысока и я снова купила плацкарт. Моими соседями оказались на этот раз и женщины тоже. Это была деревенская семья, азербайджанцы – несколько старух и молодой мужчина.

Старухи всех национальностей бывают разные. Я привыкла, что моя бабушка пользовалась непререкаемым уважением окружающих. Здесь этого не было. 
Мужчина относился к ним неплохо, но и не более того.

Мы разговорились с ним. Он оказался начитанным, увлекался историей, был остроумен. Когда я сообщила ему, что если меня перекрасить – я русая, - то  буду похожа на азербайджанку, он рассмеялся и пригласил вместо Баку поехать к ним в деревню – у них тоже хорошо. Кумыс, лёгкое вино, фрукты, помидоры, арбузы и баклажаны, шашлык и купанье в горной реке.

Солнце садилось. Я снова потихоньку положила под подушку нож. Поезд шёл выжженной степью. По окоёму синели горы. Было торжественно и тихо. В фильме Бондарчука «Степь» по рассказу Чехова есть кадры, где мальчику, путешествующему по степи в повозке, представляется, как из-за горизонта навстречу друг другу несутся два войска кочевников и сшибаются в схватке перед ним. Я тоже представляла, как в этой степи происходили такие битвы, а до этого и после этого двигались войска с обозами… Киммерийцы, албанцы, скифы, сарматы... Особенно киммерийцы. О них мало известно, и не только мне.

Азербайджанцы вышли ночью. К Баку подъезжала в полупустом вагоне. Родственники жили в новом районе, на возвышенности. Я легко нашла их четырёхэтажный дом. Дверь открыла троюродная сестра с радостным возгласом: «Как удачно, нам как раз воду дали!»

Небольшая двухкомнатная квартира, в которой жили трое – сестра жены дяди, её дочь и её мама – три поколения. В комнате дочери было много книг. Она шила. После ужина тётя повезла меня смотреть ночной Баку, центр, особенно вид на бухту. Она играла отражёнными огнями, город был полон огней и южных запахов, приносимых ласковым ветерком. Откуда-то звучал вальс.

На следующий день мы с троюродной сестрой  посмотрели улочку в центре, откуда их переселили в новый район. Там ещё жили некоторые их соседи. Дворики были прожарены солнцем. На стульях сидели старушки. Рядом играли дети. Из окон доносились запахи – баранина, специи…

Мы ушли со старых кривых улочек на полные простора, фонтанов и роз новые проспекты. Полюбовались на театры. Зашли на рынок. Там тоже баранина, фрукты, овощи, травы... Купили виноград и арбуз. Мне было настоятельно предложено попробовать свежий инжир. Попробовала, но я не привыкла к нему – мне больше был по вкусу сушёный.

На следующий день мне захотелось пройти по городу самой. Взяла записи, карту. Баку стоял на Великом шёлковом пути. Был одним из городов Ширвана. В 1191г столица ханства была временно перенесена из Шемахи в Баку. В 12-ом веке построили крепость и возвели знаменитую Девичью башню – Кызкаласы. В тот день ветер был сильный, по-октябрьскому холодный, но я всё же поднялась на вершину башни. Баку славится ветрами. Было ощущение, что меня снесёт.

Полюбовалась Дворцом Ширваншахов. Посмотрела музей ковров – купить или не купить ковровую сумку, чтобы ходить с ней на работу?, -  мечеть Биби-Эйбат.

Музыка незнакомых слов: шахристан (внутренний город), рабат (внешний город, Ичери Шехер – шахристан древнего Баку. Баку – самый большой город Кавказа и один из самых больших портов Каспия.

Святой Варфоломей принял мученическую смерть у Девичьей башни. Своя ноша не тянет – если бы кто-нибудь заставил меня вбивать это в голову, я бы отказалась наотрез. А так, в необязательном объёме – интересно.

Прошлась пр Приморскому бульвару. Хотелось посмотреть храм огнепоклонников в ста километрах от Баку и национальный заповедник, но некому было меня туда сопровождать. Ещё неплохо было бы съездить на оз. Гекгёль и посмотреть наскальные фрески, которые приезжал изучать Тор Хейердал. Но не получилось.

Я шла по улицам старого Баку и представляла, как по ним проходили Низами. Да что там Низами! Проходили  Закариадзе, Зорге, Кажлаев, Каспаров, Ландау, Магомаев,  Салахов... Нет, всё-таки главное для меня, что здесь проходил Низами.

В комнате моей троюродной сестры было много итальянских классиков всех времён. Думаю, потому, что у неё итальянские корни. Итальянская литература пронизана темой любви. Любила ли она? Я не спросила. Что я знала о ней?

Она увлекалась гимнастикой и в составе делегации Азербайджана приезжала на спартакиаду народов СССР. Занималась туризмом, но без экстремальностей. Приятная интеллигентная брюнетка, доброжелательная, с юмором. Много шила и вязала для моих двоюродных сестрёнок. Хорошая хозяйка. Маловато, чтобы составить портрет. Довольствуйтесь наброском. Собственно, она похожа на свою маму.

Ну, а её мама, по-моему, копия Лолиты Торрес. Помните, была такая? Только её мама не певица, а банковский работник, причём очень хороший. Бабушка окончила Смольный, вышла замуж за красавца-итальянца и родила троих очаровательных дочек. Когда он умер, она пошла работать чертёжницей и так и проработала всю жизнь, ссутулившись и постепенно теряя зрение. Но шарм «смолянки» был при ней всегда. Одевалась она, как и все трое, просто и изысканно.

В день моего отъезда она была дома одна и вызвалась меня провожать. Долго гладила крепдешиновое чёрное платье в мелкий горох. Меня не предупредили, что ей нельзя было этого делать, и мы отправились.

Она шла медленно. Я чуть не опоздала на поезд. Пришлось взять носильщика, чтобы добежать до вагона. То есть я не знала, что это носильщик. Какой-то брюнет предложил мне поднести вещи. Я привыкла к предложениям такого рода и не обратила внимания на то, что он оказался моим соседом в плацкарте.

Когда мы, помахав друг другу руками, расстались с моей родственницей, я совсем забыла о нём. Вдруг он несколько раз заявил, что сейчас выходит. Я пожелала ему счастливого пути. И только тогда этот деликатный человек объяснил, что тащил чемодан вовсе не под влиянием моих женских чар, а в надежде заработать. Я извинилась и расплатилась. Вот теперь отпуск  совсем окончился  - я возвращалась домой.

13.05.2010