Призрак. Глава 1

Он лежал на чердаке и слушал, как завывает ветер. Холодный, озлобленный на что-то сверх всякой меры ветер. Один из листов кровельного железа на крыше отошел и хлобыстал при каждом ударе ветра, пропуская потоки ледяного воздуха на чердак.  Песня ожесточенного ветра иногда становилась такой громкой, что ей удавалось перекрывать радостный мужской голос, раздававшийся с террасы.  Почему призраки не спят?  Почему ему не суждено просто замереть тут, забившись в угол, до следующей осени?  Сознание, ясное и четкое - как никогда при жизни - всегда,  двадцать четыре часа в сутки, было к услугам огорченного призрака.
Они ломали, ломали его любимые, специально для хранения яблок сделанные бабой Нюрой, полочки. С треском отрывалась очередная доска и призрак ощущал , что все меняется бесповоротно.  Может, со временем он смог бы относится к новым хозяевам без неприязни. Если бы они не стали ничего менять. Если бы тоже стали заниматься садом, растить подсолнухи - если бы эти, новые, люди смогли, хотя бы частично, заменить ему бабу Нюру.  Но нееет!
Если бы он мог - он бы заплакал. Если бы он мог - он вцепился бы в эти деревянные полочки изо всех сил - и не дал бы их рушить!
 Перемен он не любил. Никаких - к переменам к лучшему он долго присматривался, ожидая какой-нибудь коварный подвох. Плохие перемены просто ненавидел. Призраки очень консервативны.  Теперь он это знал - ведь совсем рядом - чуть больше километра на север - располагалось местное кладбище - и несколько душ, из тех, кто не смог найти покоя в загробной жизни - иногда "залетали" в деревню - поглядеть, как там их "родина" - духи подолгу зависали над теми местами, где раньше стояли их дома. Десятилетняя девчушка Тося   каждый год  прилетала к старому, засыпанному колодцу, в котором утонула, судя по датам на надгробии ее могилы - семьдесят лет назад.  Сейчас идет семьдесят первый.  Ее призрачный силуэт, незаметный никому из живых людей, едва заметно колыхался, а взгляд синих глаз смотрел вдаль - туда, где раньше стоял ее дом - дом, в котором жила ее большая семья. Но никто, никто в многолюдной в то время деревне,  не успел ее спасти. Тося, решившая сделать маме сюрприз на именины и по утру натаскать воды, поскользнулась на мокрой от пролитой воды глинистой почве возле колодца… вода была такой холодной, что девочка даже на помощь не смогла позвать. А потом, когда за водой потянулись другие люди - было уже поздно.  Рядом с засыпанным колодцем до недавнего времени росла старая береза. В позапрошлом году в нее ударила молния - и погибшее дерево спилили.  Тоскливый плач Тоси, не обнаружившей на прежнем месте березки, которая росла тут еще при ее жизни, долго разносился по всей деревне.  Даже многоголосый собачий вой не мог его перекрыть.
А как убивался пятнадцатилетний вихрастый Мишаня, разбившийся  на мотоцикле четыре года назад, когда на шоссе заделали ту выбоину, что в свою последнюю ночь не заметил парень?
Ох,ох,ох.
И две кумушки, баба Света и баба Наташа, даже после смерти умудрившиеся остаться на этом свете, недовольно обсуждали внуков, перекрасивших заградку на могилах "в такой едкий салатовый цвет". Что держало на этом свете двух умерших старух, он даже представить себе не мог - ведь, казалось бы, они умерли в разное время, своей смертью. А вот поди ж ты! Когда бабу Наташу, умершую "от сердца" в возрасте семьдесяти трех лет, похоронили рядом с ее закадычной подругой - в ту же самую ночь  - обе призрачные старушки, в благообразных нарядах и платочках на головах, заявились на поминки.
Они и до сей поры иногда обсуждают, что племянник Гриша мог бы быть и попечальней, а Маринка, зараза, надралась и до утра распевала похабные частушки.
Когда умерла баба Нюра, он очень сильно надеялся на чудо - на то, что она останется тут - и они смогут, как и раньше, сидеть на скамеечке и любоваться заходом. Только на этот раз она сможет видеть его, разговаривать с ним!
 Он даже на кладбище ходил несколько раз - звал ее. Баба Нюра так и не отозвалась. Душа ее отлетела спокойно.
"Мы с ней так и не познакомились" - билась болью мысль.
"За нее радоваться нужно" - наставительно поучала его баба Света, зависая рядом с чужой могилой.
"Я и радуюсь" - отвечал ей он голосом, в котором не было даже намека на радость.

Разоренная терраса пустовала совсем не долго.  Теперь оттуда пахло не яблоками,  а рыбой. А чем-то очень довольный мужчина вещал своей дочери, доставая очередную соленую рыбину из огромного бака, в котором те лежали под гнетом:
- Ты погляди только, тарашка как хороша! Астраханская, к осени, гляди, жир-то нагуляла! Вот дойдет и будет к пиву самая вкусная закусь! Зря ты с нами на этот раз не поехала! Это ж удовольствие какое! Тишина, природа, рыба!
- Ага, а еще комарье разнообразное, палатки и туалет в камышах! - фыркнула девушка, осторожно раздвигая уже нанизанных на толстую леску рыбин  - чтобы сушились получше.
- А вот маленькая ты всегда со мной на речку бегала - расстраивался мужчина.

А запах рыбы потихоньку начинал въедаться в стены террасы.
Почему призраки не могут спать?!